Недалеко от Земли

– Не ты ли их подтолкнул, – Батюшкин не спрашивал, а констатировал. – Хочешь исправить?

– По мере возможности. Нам необходимо встретиться.

– Когда? – удивления в голосе не ощущалось.

– Сейчас.

Длинная пауза, прерываемая только едва слышным дыханием в трубке.

– Хорошо, – согласился Монах. – Приезжай.

* * *

По московским меркам до офиса Аристарха было рукой подать, и Солдат добрался за десять минут. Выйдя из машины, он приказал водителю посматривать по сторонам, открыл тяжелую дубовую дверь, не торопясь, поднялся по двум пролетам мраморной лестницы, миновал длинный коридор и, наконец, оказался в приемной помощника президента Батюшкина А.В. Секретарша мило улыбнулась и сообщила, что его уже ждут, кипяток подан, а настроение у шефа среднестатистическое. Медведев вежливо склонил голову и проследовал в кабинет, где бывал не однажды и прекрасно знал, что сейчас увидит. Большие окна с легкими портьерами цвета морской волны, несколько удобных кресел, темную стеклянную поверхность гостевого столика с замысловатым чайным сервизом, привезенным из Китая (чай Монах всегда готовил сам, неукоснительно следуя древнему церемониалу), китайские же пейзажи, исполненные акварелью на сырой рисовой бумаге, и, наконец, украшение помещения, как полагал Солдат, – сложный компьютерный комплекс с четырьмя большими плоскими мониторами, с трех сторон окружавший хозяина кабинета. Ходили слухи, что в системных блоках этого чуда техники информации больше, чем во всех вместе взятых правительственных банках данных. Насколько можно верить молве, генерал не знал, но придерживался мнения, что определенная доля истины в этом есть.

– Мое почтение, коллега, – Медведев опустился в мягкое кресло у столика для гостей. – Колдуем помаленьку?

– Как видишь, – Аристарх уже производил какие-то, ведомые только ему одному, манипуляции с миниатюрными чашечками. – Рассказывай.

– Я хотел бы послушать тебя. Ты ведь знаешь расклад.

– Я аналитик, – не отрываясь от таинств чайного ритуала, Монах мельком глянул на него, – и в состоянии сопоставить некоторые факты. «Тайфун» – твоих рук дело. Ты решил, что будет проще вывести из игры тех непокорных, которых отбирал я, и завести собственную команду, полностью тебе подчиненную. Затея провалилась. Не так ли, Олег?

– Без комментариев, – угрюмое лицо Солдата совсем закаменело.

– И теперь ты хочешь знать, почему же это произошло. Тебя интересуют теория или практика?

– И то, и другое. И лучше без воды.

– Как скажешь, – Аристарх пододвинул ему чашку и сел напротив, скрестив руки на груди. – Тогда не перебивай, слушай внимательно и делай выводы.

Тебе прекрасно известно, – начал он, – что у нас агрессивная цивилизация. Вернее, ХМУРЫЙ МИР, – Монах умудрился произнести эти два слова так, будто каждая буква в них была заглавной. – Почему-то первыми всегда идут безжалостные воители. Вспомни историю. Римские когорты, викинги, кочевники Чингисхана, конкистадоры, казаки Ермака, наконец. После их славных деяний наступает относительный мир и расцвет культуры, но нападение всегда приоритетно. То ли потому, что все неизвестное мы отождествляем с опасностью, то ли в нас говорят животные инстинкты хищников. И пока мы не научимся к этому самому неизвестному относиться с осторожностью, как к неимоверно хрупкой вазе, наши перспективы неутешительны. Агрессия – болезнь неразвитого сознания, а ложь, ее оправдывающая – попытка облечь в белые одежды то, что на самом деле изначально является черным.

В мире, где происходит постоянное нагнетание насилия и двойной морали, люди, сохранившие непосредственное восприятие мира, достойно жить не могут. А ведь это единственно нормальные люди. Я и выбирал таких. Только они способны к развитию и самосовершенствованию в отличие от остальных, тех, кто устраивает вас, дергающих за ниточки, и полностью укладывается в вашу систему ценностей. Они думают, как вы, и стараются жить, как вы, но они не способны украсить ХМУРЫЙ МИР. А уж если и дальше воспитание подрастающих поколений будет зациклено только на выращивании исполнителей идей и предначертаний всевозможных вождей, фюреров, великих кормчих, больших братьев и харизматических лидеров, земная цивилизация будет все больше скатываться к мрачной перспективе общества, в котором человек человеку – недоверчивый сосед, да еще и ксенофоб. Вы же стремитесь к тотальному контролю во благо себе. Вы стараетесь затоптать тех, кто непохож на вас и думает иначе, кто открыт миру и готов его преображать. С кем вы останетесь?

С продуктами вашего обучения, устаивающими вас целиком и полностью? Но ведь и они рано или поздно начнут задумываться и постепенно понимать, что прилежно следовать вашим мудрым указаниям и слепо верить в светлое будущее, которое вот-вот наступит благодаря совместным усилиям на очередном выбранном вами пути, маловато для достижения гармонии с самим собой и окружающей действительностью. И пусть еще не они, но уже дети их начнут изменять свое восприятие реальности, благо перед ними будет конкретный пример первопроходцев. Борьба со злом должна происходить в душах людей и завершаться победой каждого над самим собой. Вам придется уступить. Иначе вы получите мертвую стабильность, и Земля превратится либо в большое болото, где любые процессы приводят к гниению, либо в пустыню, где все живое быстро погибает.

– Ты, никак, отделяешь себя от нас? – Солдат посмотрел на Батюшкина тяжелым взглядом. – Давно ли ты не относишься к правящей элите?

– Вынужден относиться, – корректно поправил его Монах, – чтобы в меру сил не дать вам совсем распоясаться.

– Ага, – глаза генерала стали совсем колючими. – Ну да. Агнец в стае волков. Свой среди чужих. Непредвиденный фактор влияния на власть. Ты зачем мне эту притчу рассказываешь, буддист хренов?

– Вон как тебя проняло, – Аристарх насмешливо прищурился. – Значит, правда. Это не притча, дружище, это теория. Сам хотел. А теперь перейдем к практике.

Человечество достигло такого уровня технологического развития, – он сделал маленький глоток из своей чашки, – при котором стало возможным освоение новых, недоступных доселе территорий. А сознание подавляющего большинства его представителей, заметь, осталось на прежнем, сумеречном и первобытном уровне, ведь все достижения земной цивилизации – результат деятельности микроскопической группы людей, остальные – всего лишь потребители. Их устраивает такое положение вещей, им лень напрягаться в попытках вырваться из обыденных представлений. Хотя все могло бы быть по-другому, если бы на заре времен человек счел приоритетным для себя развитие собственного разума, а не удовлетворение животных инстинктов с помощью силы и выдуманных приспособлений. К тому же в процессе эволюции мы постепенно привыкли овеществлять свои желания, используя различные механизмы. Хотели быстро перемещаться – и появились паровозы, автомобили, корабли; хотели летать – изобрели самолеты. Так и уверовали в то, что мы – цари природы. «Нам нет преград ни в море, ни на суше». Мечтали о звездах – и почти достигли их. Но вот незадача: дальше родной Солнечной системы нам со своими костылями-машинами не уйти. На костылях да еще с головой набекрень по этой дороге не ходят. И теперь мы снова стоим на развилке и задаем себе вопрос, ответ на который давно знаем, но в надменной гордыне не можем принять.

С чем мы явимся в большую Вселенную? С оружием в руках и сознанием своего величия и непогрешимости, с готовностью утверждать свое право на обладание единственной и непререкаемой истиной или с открытой душой и желанием жить в гармонии с миром? Попробуй ответить себе на этот вопрос. Без лицемерия и ханжества. Не надо лгать в беседе с собой, можно только искренне заблуждаться, не отвергая безоговорочно того, с чем ты пока еще не готов согласиться.

По сути, человечество само запустило механизм Сферы. Мироздание среагировало, ей-богу, достаточно мягко на возможность экспорта агрессии. Барьер мог бы образоваться и гораздо ближе, существенно ограничив при этом поле деятельности людей. К этому, в общем-то, шло. В конце прошлого века общество замирало от ужаса при чтении предсказаний Нострадамуса, но ведь его центурии описывают всего лишь в той или иной степени вероятные события. Они могут состояться, а могут и нет. Все зависит от суммарного вектора человеческих устремлений. И не стоит говорить, что свинья грязи всегда найдет. К сожалению, вы ее с детства учите искать эту грязь. А Сфера предназначена противостоять грязи в душах. Только у людей, распахивающих себя при встрече с неведомым, каким бы непостижимым или отталкивающим оно им ни казалось, Сфера задействует изначально заложенные в них Мирозданием умения. При сем они обретают истинную свободу. Свободу думать, искать настоящую, а не навязываемую кем-то ложную истину, свободу поступать так, как они сами считают нужным, неся внутри себя добро и понимание, свободу не зависеть от других. Вот почему они не хотят сотрудничать с вами, ваши цели для них неприемлемы, а может, даже омерзительны. И не надейтесь на то, что ваши верные воспитанники тоже обретут какие-либо способности. Это невозможно в принципе. Сначала нужно очистить сознание от мусора. Звезды не для нищих духом!

– Красиво изложил, – Солдат скептически поджал и без того тонкие губы. – Сам додумался или подсказал кто?

– Если ты намекаешь на тех, кого я отбирал для программы ПП, то попусту тратишь слова. Последний раз я видел их еще в учебном центре, – Аристарх спокойно посмотрел в глаза Медведеву и отставил чашку. – Если же ты имеешь в виду Варчука с Клюевым, тоже ошибаешься, они не контактировали со мной, покинув твое заведение в Петергофе.

«Он не знает, что испытатели остались живы, – с облегчением понял генерал. – Иначе непременно обмолвился бы. Уж кто-кто, а Монах органически неспособен на ложь, мне это известно давно, со времен нашей экспертной группы. Но каков, а? Лихо завернул!»

– Значит, ты считаешь, что мне не под силу выбрать нужных людей? – спросил он. – Ты у нас – гений, а я – так, погулять вышел…

– Не передергивай. Просто критерии должны быть не такими, какие предусмотрены в вашем ведомстве. В этом вся суть…

Видимо, Батюшкин хотел сказать еще что-то, но не успел, потому что в недрах его компьютерного комплекса негромко зажужжал телефон. Аристарх встал, подошел к терминалу и снял трубку.

– Да… – он переступил с ноги на ногу. – Здравствуйте, Александр Тимофеевич… И я рад вас слышать… Он у меня… Безусловно… Понял. – Монах отключил связь и обернулся к Медведеву. – Поехали, Олег. Президент ждет нас обоих.

* * *

Ильин смотрел на своих питомцев и никак не мог сообразить, какая кошка могла пробежать между ними. Внешне ничего не изменилось, но чувствовалось некое напряжение в отношениях. Что-то, видимо, произошло. И совсем недавно.

– В чем дело, малыши? – цепкий взгляд главы государства коснулся и того, и другого. – Песочницу не поделили?

Солдат лишь угрюмо зыркнул, а Батюшкин невозмутимо произнес:

– Есть немного. Не сошлись во мнениях.

– По поводу чего? – немедленно поинтересовался Ильин.