Неделя длинных ножей

Галя шутливо стукнула его кулачком по подставленной спине.

— В другой раз обсудим, — серьезно сказал Турецкий. — Ты, Галя, пожалуйста, не забывай, когда начнется наш разговор, что тебя использовали, как тележурналиста, послав в кафе «Мессалина», чтобы ты запечатлела там для потрясенных телезрителей сцену убийства Доронина. И кто тебя послал, ты теперь знаешь. Вспоминай это, особенно когда испытаешь трепет при виде своего работодателя.

— Надо же, целую свиту привез! — сказала она, глядя в окно, где все еще выгружались из машин сопровождавшие олигарха с кейсами в руках.

— Тогда это убийство Доронина могло произойти бесплатно, а оно стоило дорого, — сказал Шаравин, тоже глядя в окно. — И не свита это, а его охрана и бригада адвокатов и референтов… Черт с ними, а вот где наш бравый подполковник Демидов, почему его не везут? Может, позвонить туда? — обратился он к Турецкому.

— Время пока терпит, — ответил Турецкий.

— Да я все понимаю, мальчики… — вздохнула Галя. — И мне очень стыдно за свою трусость. Но мне так неохота любимую работу терять, вы не представляете!.. А ничего другого у меня больше нет.

Турецкий, Шаравин и Денис переглянулись.

— Муж у тебя есть, — сказал Денис. — И еще какой! Известный журналист, властитель моих дум, можно сказать. Он тебя и прокормит.

— И запомни: можно гораздо больше потерять, если оставить все, как есть, — вполголоса сказал Турецкий, услышав приближающиеся шаги по коридору. — Вон, их там целая толпа.

Андрей Кондратов вошел в кабинет вдвоем с адвокатом. Перед этим один из его секьюрити, которого язык не поворачивался назвать охранником, заглянул в дверь, чтобы убедиться, что жизни хозяина в кабинете следователя ничто не грозит. Он внимательно оглядел находящихся там и только затем пропустил хозяина и его адвоката — небольшого росточка, полненького и лысенького.

— Дверь, пожалуйста, закройте с той стороны! — громко сказал Шаравин секьюрити. — Цел будет ваш патрон, ничего противозаконного мы ему не сделаем.

Секьюрити не спеша окинул его задумчивым, одновременно запоминающим взглядом и только потом осторожно прикрыл дверь.

— Проходите, садитесь… Вы Андрей Александрович Кондратов? — спросил Турецкий, указав на стул возле своего стола, так что Галя, сидевшая в кресле, оказалась позади него. — Очень приятно.

И представил ему присутствующих.

— Да, вот моя повестка… — олигарх протянул ее, обеспокоенно оглянувшись назад. — А это мой адвокат господин Немарский Михаил Борисович. — И недоуменно оглянулся на Галю, как бы припоминая, где он мог ее видеть.

— Здрасте, Андрей Александрович, — привстала оробевшая Галя, едва не сделав книксен перед недоумевающим начальством.

— Здравствуйте… А, извините, сразу вас не признал! — теперь Кондратов тоже привстал, по-товарищески протянув ей руку. — Вот если бы встретил у нас в Останкине, а то в таком необычном месте… — и снова сел, тут же забыв о ее существовании.

Внешне он был похож на рослого, пожилого ребенка, который не привык, когда ему в чем-то отказывают.

— Вы приглашены нами в качестве свидетеля по известному вам делу об убийстве капитана милиции Анисимова… — начал было Турецкий.

— Но мы слышали, что его убийца погиб, находясь в тюрьме? — перебил с недоуменным видом адвокат Немарский. — И дело должно быть закрыто.

— Его застрелили, — поправил Шаравин. — Выстрелом из снайперской винтовки с достаточно большого расстояния. Очень дорогой выстрел, если знаете прейскурант…

— Но все равно, мне казалось, что в связи с этим, руководствуясь положениями уголовно-процессуального кодекса, это дело должно быть закрыто в связи со смертью обвиняемого, — пожал вислыми плечами Немарский. — Разве не так?

— Да, конечно, не так, — поморщился Турецкий. — Как только найдем того, кто застрелил Доронина, сразу закроем это дело и доведем до суда новое, поскольку с этим делом объединены и другие дела…

— Но по закону, прежде чем устраивать очную ставку, вы должны были допросить в качестве свидетеля моего клиента! — воскликнул Немарский.

— По закону, если адвокат присутствует при допросе, то он не вправе задавать вопросы следователю… — заметил Турецкий. — Поэтому давайте сразу договоримся, мы с вами не в зале суда. Здесь нет ни присяжных, ни народных заседателей, ни публики, на которую вы привыкли работать. И Доронин пока только подозревался в совершении убийства…

— Помилуйте, что значит подозревался, если он совершил это убийство на глазах у многочисленных свидетелей?! — запричитал Немарский.

— Это дело квалифицировано нами иначе, — замедленно, наклонив вперед голову, произнес Турецкий. — Доронин нанес тяжелое повреждение потерпевшему Анисимову в состоянии аффекта.

— Ничего себе! — всплеснул руками адвокат. — Вы видите только смягчающие обстоятельства?

— Сейчас для меня важен один вопрос: почему в момент ареста там производилась телевизионная съемка работниками канала, принадлежащего господину Кондратову? И чтобы выяснить это, мы пригласили сюда вашего клиента в качестве свидетеля! Поэтому не будем терять времени.

— Пожалуйста! Задавайте ваши вопросы, — пожал плечами адвокат. — Только мы сейчас не будем на них отвечать. Сначала ознакомимся и обсудим.

— Я хочу вам напомнить, — сказал Турецкий. — Согласно статье сто девяностой УПК, вы должны молчать, а вопросы здесь задаю я!

Он взглянул при этом на часы, потом в сторону окна. Затем переглянулся с Шаравиным, показав ему взглядом на телефон. Тот кивнул и вышел из кабинета.

— Но если вы ссылаетесь на закон… — начал было Немарский. — То моего клиента сперва следует допросить отдельно.

— Миша, прекрати! — вдруг оборвал его Кондратов. — Пусть они записывают на свой диктофон, этого вполне достаточно…

— Но мы же с тобой договаривались о необходимости соблюдения всех процессуальных процедур… — растерялся адвокат.

— Брось… Время действительно дорого, некогда тут устраивать отдельные допросы… Тут я со следователем согласен. Это тебе, Миша, я плачу за каждый час, поэтому тебе выгодно разводить канитель… Пусть господин следователь задает свои вопросы. Я готов на них ответить.

— Мы хотим выяснить, как и почему телегруппа, которую возглавляла присутствующая здесь Галина Володина, своевременно оказалась на месте ареста Вячеслава Доронина. В своих показаниях она утверждает, что получила на то ваше письменное указание в виде подписанной вами заявки.