Неделя из семи пятниц

— Вот, значит, на чем основывается их благосостояние, — раздумчиво произнесла Инна.

— Разве такое возможно? — спросила Юля. — Я имею в виду, разве могут частные лица открыть свой собственный рудник? И вести добычу алмазов?

— А почему нет? — удивился Кащей. — Ты не забывай, что они уже не частные лица, а учредители компании по добыче алмазов. Они платят налоги в бюджет страны. Различными договорами утверждено, какую часть алмазов они обязаны оставить в России, а какую могут продать по своему усмотрению в другие страны. Мы же строим капитализм, не забывай. Так почему трое людей, если у них есть средства, не могут начать разрабатывать месторождение?

— А где именно находится участок, который приобрела Анна Родионовна?

— Сейчас посмотрим, — сказал Кащей. — Это место находится у самых истоков реки Вилюй.

Подруги прилипли к карте, которая появилась на экране компьютера. Определенно, это месторождение было совсем в другой стороне от того места, где побывали они. И находилось в добрых пяти сотнях километров к западу.

— Но как им продали этот участок? — спросила Инна. — Верней, почему им его продали, если там полно алмазов? Неужели «АЛРОСА» не могла бы сама начать их добычу?

— По данным геологической партии, которая в свое время проводила там пробы, этот участок не представлял для алмазной разработки никакого интереса, — сказал Кащей. — И вообще он не содержал в своих недрах никаких полезных ископаемых. Во всяком случае, в том количестве, чтобы использовать их в промышленном масштабе.

— А кто входил в состав той геологической партии? — спросила Инна.

— Много народу, — покачал головой Кащей. — Но достаточно сказать, что никого из Воробьевых там и близко не было.

— Хорошо, допустим, денег, чтобы приобрести кусок земли, Анна Родионовна еще могла наскрести, выложив все свои трудовые накопления. Но ведь не лопатой же она вдвоем с сыном и невесткой алмазы начала добывать? Нужны были экскаваторы, бурильные машины, обогатительная фабрика. И всю эту технику еще нужно было как-то доставить до места. За доставку нужно заплатить, рабочим заплатить. Потом еще платить налог на землю, налог на частное предпринимательство. Да и мало ли еще каких налогов, — размышлял вслух Бритый.

— Откуда у Воробьевых деньги? — быстро защелкал клавишами Кащей. — Сейчас узнаем. Вот, пожалуйста! Этим Воробьевым просто улыбнулась удача. Начав разрабатывать участок, они сразу же наткнулись на россыпь алмазов, среди которых были два очень интересно окрашенных. Один бледно-голубой, а другой светло-сиреневый. По массе алмазы были невелики, всего пять карат каждый. Но из-за их цвета они ушли по высокой цене. Что и позволило Анне Родионовне продержаться еще один год, а также купить нужное ей на первое время оборудование. Кроме того, она нашла кредитора, который выделил ей крупную сумму денег. В качестве кредитора выступает банк «Якутмаш», зарегистрированный в городе Якутске. Можно будет навести о нем справки.

— Давай, — поощрил его внимательно слушавший Бритый.

И пока Кащей щелкал клавишами, все думали.

— Интересно знать, а что, Анна Родионовна нашла эти свои первые камни просто так, без всякой поисковой техники? — произнесла наконец Инна. — С помощью одной лопаты в руках?

— Ну, про это тут ничего не сказано, — ответил Кащей. — Хотя есть любопытная информация. В том же году на аукционе в Канаде было продано два похожих камня. Покупатель пожелал остаться неизвестным.

— Что же это выходит, Анна Родионовна поручает кому-то купить алмазы, чтобы потом продать их, как якобы найденные у нее на руднике? Если так, то откуда-то Анна Родионовна знала, что игра стоит свеч? И что месторождение на самом деле богатое, можно и деньги в его разработку вкладывать?

Кащей пожал плечами:

— Полагаю, что об этом нам могла бы поведать сама Анна Родионовна. Но увы, ее уста уже никогда не разомкнутся. Что касается этого банка «Якутмаш», то он, похоже, был создан специально с единственной целью, выделить кредит Анне Родионовне. Потому что потом я не встречаю больше упоминаний о нем.

— А в каких долях теперь распределяется прибыль между Воробьевыми? — спросила Юля.

— До смерти главного учредителя, то есть старшей Воробьевой, две трети прибыли она брала себе, а одна треть доставалась сыну с невесткой. Теперь, я полагаю, вся прибыль будет доставаться сыну и его жене. Но… — многозначительно поднял худой палец Кащей. — Но есть одно «но».

— Какое? — жадно спросили подруги.

— Кредит, который выделил «Якутмаш», насколько я понимаю, до сих пор висит в воздухе. Воробьевы до сих пор его не выплатили.

— То есть фактически этот банк в любой момент может забрать рудник себе? — спросила Юля.

Кащей молча кивнул.

— А больше ничего не удалось узнать про Воробьевых? — спросила Инна. — Например, кем был муж Анны Родионовны, от которой у нее ребенок.

Кащей только фыркнул.

— Бабы! — пренебрежительно сказал он. — Вам бы все сплетни собирать.

— Ну, пожалуйста, — заныла Инна, и Кащей сдался.

— Мужей у этой дамы было три, — сказал он. — Первый был арестован за саботаж и осужден судом сроком на десять лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима. При попытке бегства он был пойман, и срок ему удвоили. После этого следы его теряются. Наверное, либо погиб, либо сменил имя. С первым мужем Анна Родионовна развелась в том же году, когда его осудили. Второй муж работал инженером в «Якут-Алмазе». Кстати, это от него у Анны Родионовны и родился сын Виталий. Так вот, Воробьев работал инженером, пока в восемьдесят первом году не скончался от диабета в больнице в Якутске. Третий муж у Анны Родионовны продержался и вовсе недолго. Уже в восемьдесят шестом году Анна Родионовна снова стала вдовой. Больше она замуж не выходила.

— Итак, что мы имеем, — начала перечислять Инна. — Анна Родионовна каким-то образом решается на отчаянный шаг и покупает кусок земли, который все другие геологи признают негодным. Кстати, как бы нам все-таки поточней узнать, кто именно был в той экспедиции, которая признала этот участок негодным?

— Эта информация, я думаю, должна храниться в архивах «Якут-Алмаза», а нынче «АЛРОСЫ», — сказал Кащей. — Но сомневаюсь, чтобы они согласились предоставить эти данные посторонним людям.

— А компьютер ничем не может помочь?

— Мы же не в Америке, — пожал плечами Кащей. — Тут еще не скоро все архивные данные будут введены в компьютеры. Могу сказать только одно, участок был осмотрен и признан негодным для промышленного использования в пятьдесят четвертом году. Эти данные имеются в уставе компании Анны Родионовны.

— Сама Анна Родионовна родилась в тридцать шестом году, — сказала Инна. — И значит, в пятьдесят четвертом году ей было только восемнадцать лет. Как думаете, могла она быть в составе той экспедиции, которая обследовала этот участок?