Неделя зимы

— Представь себе, да.

— Почему он не позвонил на мобильный? Он что, проверяет, где ты?

Ева бросила на нее внимательный взгляд.

Лейн не придавала вопросу особого значения, но Фреда внезапно вся напряглась. Она только что спросила Марка о том же самом. Вот только не стоит признаваться в этом подруге.

— Ну конечно проверяет. Он меня ужасно ревнует, — сказала она с притворным смешком.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила Ева.

— Ничего, — солгала она. — Просто ему придется еще задержаться в Лондоне.

Впервые с того дня, как Фреда поступила на работу в библиотеку, ей не хотелось туда идти. Всем было что-то от нее нужно. Лейн никак не признавала Марка; Ева тоже начинала терять терпение. Они ничего не понимают! Мисс Даффи наседала на нее с сортировкой книг. «Если книга не на своем месте, можно считать ее потерянной», — словно мантру повторяла начальница.

Какая-то толстуха пожаловалась, что книга, которую ей посоветовали, — порнография чистой воды, а она-то ее рекомендовала своему читательскому клубу в Честнат-корте! Кто-то возмущался отсутствием в библиотеке романов Зейна Грея. Надо было обязательно позвонить Джо Даггану и извиниться за отсутствие на его лекции.

Фреда бы с легкостью расправилась с делами, если бы не вчерашний телефонный разговор. Ночью ей опять снилась та блондинка; теперь она была уверена, что Марк женат. Фреде было все равно. Он ее любит. Он сам так говорил множество раз.

Она распрямила плечи и медленно пошла вверх по лестнице, по которой обычно взлетала, перепрыгивая через ступеньку.

Несколько дней спустя Ева пригласила Лейн к себе на ланч.

— Мне прислали данные о том, что на другом берегу Хоута видели большую стаю турпанов обыкновенных. Среди них могут попасться редкие подвиды.

— Турпаны необыкновенные? — пошутила Лейн.

— Ну да. Бархатные — это официальное название.

— Бархатные турпаны? Звучит великолепно.

— Это такие морские утки: самцы угольно-черные с ярко-желтыми клювами, а у самок белые шейки и темно-серые клювы. Зимние гости. Поехали со мной на моей машине; по дороге перекусим сандвичем где-нибудь в пабе, — предложила Ева.

— А что мне надеть?

— Что-нибудь не очень яркое, чтобы их не спугнуть. Не знаю, какая будет погода, но, думаю, теплая куртка, свитер и шарф придутся кстати. Ну и рюкзак с карманами.

Лейн была свободна и решила согласиться. Фреда в последнее время постоянно была на взводе: Марк договаривался о встрече, но в последний момент все отменял, а она сидела и неотрывно смотрела на телефон, дожидаясь звонка. Лейн сказала, что с удовольствием поедет.

Когда они свернули с главной дороги и покатили в сторону моря, Ева начала показывать стаи недавно вернувшихся перелетных птиц: белолобых гусей, уток, лебедей и водоплавающих, добравшихся к ним из Арктики. Но главное было впереди.

Ева сосредоточилась на оживленном движении.

— Пожалуй, надо остановиться у паба, где-нибудь, где есть своя парковка, — сказала она; вот почему они выбрали тот маленький темный винный бар на самом берегу моря.

Там-то они и увидели Марка Мэлоуна, якобы отбывшего в Англию на переговоры.

Он сидел за столиком у окна напротив симпатичной блондинки в джинсах и толстом вязаном свитере. Между ними устроилась маленькая девочка. Женщина выглядела очень молодой и очень счастливой. Это была идеальная семья — казалось, они не замечают никого, кроме друг друга.

Марк и блондинка кормили друг друга спагетти с вилки и весело смеялись. Девочка смотрела на родителей и хохотала вместе с ними. Между ними чувствовалось единство и теплота — никакого сомнения, что этих людей связывают семейные узы.

Ева и Лейн, потрясенные, уставились на их стол.

Выйти из ресторана незамеченными им не удалось. Марк поднял голову и заметил их — лицо его застыло, превратившись в злобную маску.

Ева и Лейн посмотрели друг на друга и в один голос воскликнули: «Вот ублюдок!». Потом, не добавив ни слова, вышли из бара, сели в машину и поспешили обратно в город.

По дороге Лейн спросила:

— А птицы тоже так поступают? Я имею в виду — изменяют своим женам.

— У них все сложно.

— Не сомневаюсь.

— Мы должны сказать? — волновалась Ева.

— Само собой. Не знаю только, кому из них. Фреде или Марку?

— Если бы мы не поехали… — начала Ева.

— Перестань, мы ужепоехали. И видели его. Нельзя позволить ему и дальше делать из нее дуру.

— Но ведь это будет унизительно, если мы скажем ей… — Ева пыталась пощадить чувства племянницы.

— Еще унизительней будет, если мы не скажем, — горячо возразила Лейн.

— Но мы же не знаем точно…

— Как это не знаем? Это не его коллега и не сестра. Ребенок точно его. Если бы ты увидела моего любовника с женой и дочерью и не сказала мне, я бы решила, что ты плохая подруга.

— Это ты сейчас так говоришь! Окажись ты на ее месте, может, ты бы думала по-другому.

— В любом случае я предпочла бы знать. Так мяч был бы на моем поле. Я бы решала, каков будет следующий ход.

— Но мы не можем сказать ей, Лейн! Прошу, подумай хорошенько!

— Надо же, какая предусмотрительность: он дал себе труд состряпать эту ложь, сказал, что едет в Лондон, выбрал крошечный бар, где у него практически нет шансов встретить знакомых…

— По крайней мере, он на это надеялся, — сказала Ева. — Лейн, не надо ей говорить! Это ее убьет.

— Мы не можем молчать. Она вольна принять его обратно, если захочет, но у нее есть право знать.

— Ладно. Давай пока оставим эту тему.

В конце концов никто из них так и не решился сказать Фреде. Это сделал Марк.

Это случилось во время приема в «Холли». Весь день он ей не звонил, но Фреда знала, что Марк ужасно занят. Она надеялась, что на приеме он будет ею гордиться. Черное болеро Евы смотрелось на ней сногсшибательно; к нему она надела алую шелковую юбку и свои лучшие черные с красным туфли. Она знала, что Марку придется общаться с гостями, а ей держаться в стороне, но позднее у них будет возможность остаться вдвоем.