Недоразумение сводных

Я посмотрела на него удивленно. Причем тут это?

— Почему ты так решил? — я приступила к еде. — Приятного аппетита.

— Спасибо, и тебе. Мне просто кажется, что ты скрываешь свои эмоции, хотя кому надо, итак, увидят их. Но всё же, почему ты их скрываешь? Что произошло у тебя в прошлом, когда ты проявляла эмоции такого, что ты решила теперь их скрывать?

— Ничего не происходило. — я нахмурилась и стала жевать омлет. — а у тебя что произошло, что ты такой открытый и прямолинейный?

Он покачал головой и усмехнулся, и посмотрел на меня, снова словно в душу смотрит. Я поежилась, не нравилось мне такое пристальное внимание.

— Человек и должен быть прямолинейным и открытым, если он свободен от разных догм, страхов и боли. А если человек скрывает себя такого какой он есть, значит что-то в жизни его произошло из-за чего он решил, что проявлять себя стало опасно. — Герман постукивал по столу пальцами, но при этом стал смотреть в окно.

— Тебе точно надо в психологию идти, тебя там с руками и ногами возьмут. — пыталась перевести в шутку тему.

— Психология нужна в каждой сфере, только не анализировать человека нужно как зверька, а чувствовать его. — произнес он серьезным голосом и при этом был задумчивым.

— А зачем тогда ты меня анализируешь как зверька? — усмехнувшись произнесла я.

Он меня жутко раздражал сейчас, вот нельзя было просто позавтракать? Аппетит пропал, и я пошла включила чайник кипятить.

— Я не анализирую тебя Саш, я просто чувствую, когда ты закрываешься. А мне ты нравишься. Но ты не открыта, прячешься в раковину, и потом ты будешь и близких людей загонять в рамки твоей раковины.

Я сложила руки на груди, во мне поднималась волна злости.

— С чего ты взял, что я буду кого-то подгонять? Я всем даю свободу.

Он кивнул с серьезным видом.

— Это пока. Но со временем тебя начнет бесить, что другие себе это разрешают, а ты запрещаешь. И тут два пути или ты разрешишь себе, отпустив боль, или ты будешь загонять других в рамки, ограничивая и их. Из любви к тебе они сначала будут себя ограничивать, чтобы ты была довольна, но всем когда-нибудь это надоедает.

— И к чему ты ведешь?

Он вздохнул, и как будто вынырнул из воспоминаний.

— К тому, что в итоге может обречь себя на одиночество.

Он так говорил, как будто это уже с кем-то уже произошло. А вдруг это происходило с ним?

Я присела снова на стул.

— Ты с таким уже сталкивался? — поинтересовалась я и положила руку на его, немного сжимая.

Он переплел наши пальцы.

— Да. Такой была моя мама.

Что? Была? У него нет мамы?

— Мне жаль. — с сочувствием пробормотала я.

А он рассмеялся. А я уставилась на него непонимающе, что смешного в моих словах.

— Она жива. Просто она изменилась. Она смогла открыться, но только после еще большего потрясения. А я для тебя такого не хочу. Хочу, чтобы ты сама открылась жизни, а не вынужденно.

Ну это очень даже мило с его стороны. Никогда бы не подумала, что он так много думает о других, тем более, когда он говорил, что ему всё равно, кто что подумает. Видимо есть те, кто ему важен.

— Я попробую.

Он встал и приподнял меня, и посмотрел мне глаза.

— Э нет, так не пойдет. Тут либо да, либо нет, варианта между нет. Подумать, это значит откладывать, а ожидание еще та зараза, от которой сложно избавиться — серьезно проговорил он.

Я рассмеялась и потянувшись к нему, поцеловала.

— Хорошо, я это сделаю. Нам уже пора.

— Так-то лучше. — и он крепко меня обнял, а затем потянул в комнату.

— Зачем это тебе?

Он посмотрел на меня с вопросом, не понимая, о чем я.

— Ну тебе то какая польза от того какая я?

— Наверное, потому что я хочу бы с тобой? Не думала?

Значит он не боится расстояния, если он будет в Москве, а я год еще буду здесь. Я как будто обрела надежду, что мы будем вместе.

— Не думала. Я тоже хочу быть с тобой.

Глава 24

Герман каждый вечер ко мне приходил вечером и оставался с ночевкой, мы смотрели фильмы, а потом уже он начал заниматься со мной геометрией, которую я очень «люблю».

— Зачем на каникулах геометрия Герман? — возмутилась я.

— Чтобы ты её понимала. В итоге сдала ЕГЭ хорошо и поступила в Москву. — с улыбкой искусителя проговорил Герман. — Ну если ты не хочешь жить в одном городе со мной, то можем не заниматься, а смотреть фильмы.

И захлопнул учебник. И потянулся к ноутбуку.

Я быстро перехватила учебник, и сунула его в руки Герману.

— Будем заниматься.

Я вообще-то хочу в Москву поступить, да и на бюджет бы надо, мама вряд ли потянет обучение. А получится ли у меня оплачивать самой, работая и учась думаю вряд ли.

Он рассмеялся, и мы снова приступили к этим теоремам и аксиомам.

Чувствовала, что голова моя скоро вскипит, но Герман лучше объяснял геометрию, чем наш математик.

— Завтра может твоей бабушке нужна будет помощь с приготовлениями?

— Мы с братом сами поможем, тебя я потом приеду заберу. Встретим новый год там, и потом можем либо остаться там, либо вернуться к тебе.

— Хорошо. Давай потом ко мне вернёмся.

— Как скажешь. — он чмокнул меня в нос. — Давай продолжать. И уже спать будем ложиться. Завтра утром надо быть у бабушки, продукты купить, потом и готовить будем.

— Ладно. — буркнула и вернулась к обучению.

Позанимавшись, мы легли спать в обнимку, Герман ко мне не приставал, хотя от девчонок слышала, что их парни вообще постоянно намекают на более близкие отношения. Но он Германа ни одного намека не было, он меня в основном всегда гладил и прижимал ко мне, ну еще похожу моя макушку заслуживает поцелуев больше, чем мои губы.

Утром проводила парня. Соседка, которая должна была ко мне приходить, ни разу и не зашла, да и не видела я её вообще в последнее время.