Недоразумение

– Послушай, я не знаю, как должна вести себя правильная жертва похищения, со мной подобное происходит впервые, но даже у меня должно быть право узнать, за что именно меня и похитили.

– Щас, я тебе расскажу о твоих правах, тварь!
– закричала "крыса" и подбежала ко мне, замахнулась, получила удар в солнечное сплетение и загнулась. Добить с размаху по спине мне его не дал насильник, схвативший мою руку и отдернув, словно ребенка от полки с игрушками. Хотя крысе и этого хватило, чтоб заползти в угол и оттуда кидать на меня гневные взгляды.

Знаю я это тип жуликов - они трусливы и могут разве что огрызаться. И я уверена, подошел он ко мне с мыслью: я буду притворяться "невинной овечкой", или насильник в случае чего его защитит. А теперь, убедившись в том, что я отнюдь не овечка и что подельник зад ему прикрывать не будет, он ко мне не сунется. Огрызаться будет, а вот ближе подойти ни-ни.

– Мне нужно с тобой поговорить Кринна, - произнес насильник спокойным голосом.

– Где украденные деньги, шлюха?
– "запищала крыса"

– Во-первых: отпусти мою руку, - руку мою он тут же отпустил, - во-вторых: мое имя не Кринна, из этого делаем вывод, что вы обознались, и я не та кто вам нужен.

– Да-да у шлюх всегда много имен, - запищала крыса из угла, - но мы-то знаем, как твое настоящее имя и сколько ты украла у нашего общего друга.

– Знаете мое настоящее имя?
– усмехнулась я, удивленно приподняв правую бровь.
– Мне кажется, информация у вас все же непроверенная, так мое настоящее имя - Исса Ильц. И на счет рода моей деятельности вы тоже заблуждаетесь, так как я не шлюха, а младший дознаватель южного округа.

– Если ты дознаватель, то я - король Фредерик, - мерзко захохотала крыса.

– Уж поверь мне, крыса, будь ты хоть королем, за похищение стражника тебя ждет срок, а уж с моей подачи - немаленький.
– Я посмотрела на насильника и добавила с призрением: - Как и тебя.

Насильник посмотрел на крысу и спросил:

– Глен, ты уверен, что это она?

– Для меня все темнорылые на одно лицо, - выплюнула "крыса".

У меня невольно скривились от досады губы, что не ускользнуло от взгляда насильника.

Мой отец был ренгаром и я пошла в него: темнокожая, кареглазая, с круглым лицом, пухлыми губами, большеватым носом и темными, цвета смолы волосами. Будучи непохожей на местных, я раньше часто получала тычки из-за внешности. И уже забыла, когда меня в последний раз называли "темнорылой".

– И ты ей что веришь?
– возмущенно посмотрела "крыса" на насильника.

– Она держится слишком спокойно для той, кто украл у Варсского такую приличную сумму, - пояснил свои "думы" насильник.

– Варсского?
– спросила я со смешком.
– Милтона Варсского, то есть? Хозяина квартала красных фонарей?

– Ты его знаешь!
– почему-то обвинительно воскликнула "крыса", да еще пальцем в мою сторону ткнул.

– Еще бы мне его не знать, - со смешком ответила я, покачав головой.
– Я его давно знаю, и вот общалась буквально месяц назад, когда показания брала в деле трех зарезанных шлюх.

– Мелеть чушь ты молодец, но вот посмотрим, как ты запоешь, когда Варсский придет сюда, - с мерзкой ухмылкой пропищала "крыса".

– И уж потом мы с тобой позабавимся.

– Позабавимся, - зловеще пообещала я, поднялась на ноги и пошла к нему, от чего крыса сгорбилась сильнее.
– Знаешь, крыса, раньше дознаватели были палачами, и допрашивали они заключенного совсем не словесными и психологическими атаками, а раскаленными щипцами и дыбами. Но после того, как смертные казни и пытки упразднили, дознаватели лишись многих своих привилегий.
– Я дошла до "конца цепи", подалась еще немного вперед и медленно, растягивая слова, зловеще проговорила: - Но мне всегда хотелось кому-нибудь повыдергивать ногти, выбить зубы, вбить ему в ладони и пятки гвозди, отрезать нос, уши, член, язык, а потом мелко это все порезать и прямо в сыром виде скормить тебе…

"Крыса" не выдержала: пискнув что-то испуганное, она кинулась к лестнице, и проворно на нее влез - в "норку".

– М-да уж, слабачек, - резюмировал я, повернулась и увидела, что насильник смотрит на меня со смешком и снисходительной улыбкой.

Вот его подобным не запугаешь. В этом мужчине чувствовалась гордость, уверенность в себе и в своих силах. Уж он явно никогда не пользовался родительскими деньгами и не прогибался перед другими.

– Ты ведь наемник?
– вернувшись к кровати, спросила я.

Насильник на секунду замешкался и ответил:

– Можно сказать: охотник за головами.

– Спрошу еще раз: как тебя угораздило заполучить в подельника эту крысу?

– Он лишь шестерка, который нужен был мне, чтоб выйти на Кринну.

Я мысленно отметила, что насильник сказал не "на тебя", а на "Крину" - значит, он все же предполагает, что я могу ей не оказаться. Будущих дознавателей на такие оговорки обучают обращать не в первую очередь, а все два года обучения.

– Не думала, что охотники за головами занимаются ловлей воришек, - словно невзначай произнесла я, стряхивая с матраса вылезшие соломинки.

– Меня нанял Мартас, - ответил похититель и внимательно взглянул на мое лицо.

Присев на матрас, я посмотрела прямо ему в глаза и со смешком произнесла:

– Какая Кринна, однако, популярная женщина: и Варсский за ней бегает, и какой-то Мартас. Аж, завидно, - горестно вздохнула я.
– А мне, если и понравится мужик, то он оказывается или насильник, или похититель. Или два в одном.

– Я к тебе и пальцем не притронулся, - с упреком проговорил он сквозь зубы.

– Ты прав, там больше губы участвовали, - с сарказмом парировала я.

– Да там и участвовать было нечему. Помидоры и те поотзывчивей будут, - с не меньшим, а то и даже большим сарказмом ответил похититель.

– Какие у тебя большие познания в помидорах, - раздраженно протянула я, так как его слова меня все же зацепили, сложила руки на груди и тут же себя одернула - это движение было попыткой закрыться: - Посмотрела бы я, насколько были отзывчивы твои помидоры, если к ним бы полез незнакомый мужик на улице.