Недосягаемые

Ну, вот зачем о подобном спрашивать? Прикусив щеку с внутренней стороны, с замиранием ждала его ответа. Ян всё-таки неспешно повернулся ко мне. Его глаза, в которых я раньше замечала шквал разных эмоций, сейчас не выражали ничего, кроме безразличия. Он окинул меня каким-то презрением, будто увидел прогнивший помидор. Помидор — потому что мои щеки казались красными от мороза, собственно, как и всё лицо.

— Тебя это не должно волновать, — его мимика нисколько не поменялась, а у меня, от его тона и безразличия, прошёл холод по коже.

Холод, что пронзил тело сильнее жуткого мороза на улице.

— Ян, что-то случилось? — обеспокоенность, видимо, явно читалась в моих глазах.

— Щербакова, давай без фамильярностей, для тебя — Ян Дмитриевич.

Меня будто окатило ушатом ледяной водой, ещё и камнем по голове приложили. Как реагировать? Что говорить?

— Ну, мы же, вроде, «подружились»? — несуразно промямлила я, запинаясь на каждом слове.

Мой голос задрожал, собственно, как и я сама.

— Кстати говоря, — голос прозвучал немного громче и во взгляде будто появились какие-то эмоции, но тут же угасли. — Мы не должны больше так тесно общаться, только на уровне преподаватель — студентка, — заканчивая свою фразу, он буквально завёл внутри меня бомбу самоуничтожения.

— По какой причине? — в голове действительно не находилось никакого вразумительного ответа.

Надежда, как говорится, умирает последней. Моя умирает медленно, вместе с зародившимися в глубине души чувствами.

— Я не хочу продолжать это общение, — грубо и холодно, будто ножом по горлу.

Невольно продолжаю смотреть в его глаза и мечтаю увидеть там хоть какой-то отклик, эмоции, но, нет, натыкаюсь лишь на презрение. Ничего больше.

В моей голове возникает вопрос «почему», но я не в силах задать его. Ком в горле и слёзы обиды, подступающие к глазам, но умело сдерживаемые, глушат все слова. Расплакаться сейчас я себе точно не позволю. Это слишком низко. Он читает вопрос в моих глазах и тут же отвечает на него.

— Это была ошибка, продолжать которую у меня нет желания. Ты ещё ребёнок, Щербакова, вчера я в этом окончательно и бесповоротно убедился, — безразличие буквально сочится с каждого слова, добивая меня окончательно.

— Вы уверены? — последняя попытка. Спонтанная злость пробуждается и разливается жгучей волной, овладевает всем телом и разумом.

— Более чем.

— В такой случае, прощай Ян, и до свидания на занятиях, Ян Дмитриевич, — кидаю напоследок, с невыносимым желанием причинить ему хоть каплю той боли, которая сейчас охватывает мою душу.

Развернувшись на пятках ботинок, начинаю идти дальше по набережной в направлении своего дома, но не успеваю отойти и пары метров, как сталкиваюсь с Тимом и Линдой.

— О, красавица, привет! — он с довольным выражением лица заключает меня в дружеские объятия, а я не имею права ответить.

— Лер, что-то произошло? На тебе лица нет, — констатирует факт Линда.

Тим тоже взволновано и предельно внимательно всматривается в черты моего лица, пока я продолжаю хранить молчание.

— Пошли с нами погуляешь, — он начинает тянуть меня в сторону Яна, который по-прежнему безразлично наблюдает за нами.

Мигом вырываю свою руку, отчего ребята начинают смотреть на меня довольно ошарашенно.

Мне всё равно. Остается буквально пару секунд, пока слезы предательски не покатились по замерзшим щекам.

— Извините, но я вам бессовестно врала. Мне всего восемнадцать лет и учусь я на первом курсе. Поэтому вовсе не достойна хорошего отношения с вашей стороны, — вываливаю правду, будто в тумане, и тут же несусь дальше по набережной.

— Лера! — слышу, что они меня окликают, но останавливаюсь ни на секунду.

Я бегу от них, от него и, что самое сложно, от самой себя.

20

Капли горячей воды согревают моё промёрзшее тело. Мороз ощущался не только от холода, но и от человеческого безразличия.

В голове в сотый раз прокрутились события прошлого дня и ночи, но никак не находился ответ на вопрос — почему мне так больно?

Ведь всегда совершенно точно знала, что между преподавателем и студенткой не может быть ничего, никаких отношений. Абсолютно. Мне всегда становилось откровенно смешно даже от книг с подобным сюжетом. Что изменилось за такой короткий промежуток времени?

Возможно дело в том, что я сблизилась с ним, ни как с преподавателем, а как с человеком?

До последнего не понимаю, какие именно чувства потрошат меня изнутри. Его прикосновения в новогоднюю ночь вызывали во мне эмоции, которых я раньше не испытывала. Его поведение с Алисой пробудило злость и желание мстить, будто он был моим и целовать кого-то другого совершенно недопустимо.

Тянуло ли к нему? Однозначно — да. Есть ли в этом толк? Однозначно — нет. Тем более теперь. Своими словами он смог разрушить во мне те чувства, что ещё до конца даже не сформировались.

Боль сейчас ощущалась предельно остро. Вроде ничего не произошло, а ощущение, что об меня ноги вытерли. Пора бы перестать морочить свою голову всякой ерундой. Я ведь с Кириллом. Снова. Возможно это правильное решение?

Время покажет.

***

Десятое января подкралось незаметно. Всего через пять дней должны закончится зимние каникулы, предвещающие начало нового, мучительного учебного процесса. Теперь мне особенно не хотелось этого. Видеть Яна…кхм… Яна Дмитриевича как минимум три раза в неделю, не возникало особого желания.

За прошедшие дни я практически перестала об этом думать, и оказалась полностью поглощена возобновившимися отношениями с Кириллом. Каждый день он буквально лез из кожи вон, чтобы придумать свидание, способное впечатлить меня. Где мы только не побывали за эти морозные вечера. Вот только сегодня моим терзающим чувствам стало суждено снова дать о себе знать.

Мы с Кириллом договорились встретиться на нашем месте. На набережной.

Интересно, она теперь постоянно будет ассоциироваться в моей голове с последним разговором с Яном?! Почему жизнь ко мне настолько несправедлива. Даже это место теперь для меня было связано отнюдь не с Кириллом.