Недотепа Кэрол

Наконец секретарша «Блу Скрин Лтд» сказала Кэролу по телефону, что Макс Финделл вернулся из командировки. Кэрол помчался в Челси. Но Финделл отшил его вчистую – он понятия не имеет об этой Сюзанн Лампак. Да, какая-то девчонка прилетела с ним из Оклахомы, но он уже не помнил, как ее звали и куда она подевалась в этом Нью-Йорке.

Кэрол в отчаянии вернулся в «Ройял-Гарден». В его крошечной, как гроб, комнатушке разморенные духотой тараканы по-прежнему беззастенчиво ползали по стенам, потолку и полу. Кэрол в истерике стал бить их грязным полотенцем. Потом, обессилев, упал на кровать и заплакал. Наплакавшись, тупо уставился в пол, где валялись трупы тараканов. Тут из-под кровати выполз какой-то уцелевший таракан, пошевелил усиками и укоризненно уставился на Кэрола. За ним – второй, третий…

Кэрол встал и через распахнутое в жару окно вышел на крышу. Внизу была грязная и пустая вечерняя улица, по ней лишь изредка проезжали машины. Где-то вдали поднимались небоскребы Манхэттена. Измятый и опустошенный, Кэрол пусто смотрел сверху на мостовую и уже наклонился вперед, чтобы сделать последний шаг в бесконечность.

И тут в его комнате зазвонил телефон. Кэрол недоверчиво оглянулся – кто может ему звонить? Ему никто никогда не звонил. Досадуя, что его оторвали от важного дела, Кэрол сомнамбулой вернулся в свою комнату, взял трубку. Портье сказал, чтобы он спустился вниз, к городскому телефону, – ему звонят с телевидения. Кэрол ринулся вниз по лестнице. Звонил Макс Финделл. Он вспомнил, что оставил эту Сюзанн на попечение своего друга фотографа и теперь навел о ней справки. Она работает в Атлантик-Сити, в ночном шоу «Розовый фонарь». Он, Макс Финделл, желает Кэролу удачи, и вообще его, Кэрола, скоро покажут по телевизору – в Голливуде, в редакции «Инкредибл» очень понравился материал, и ему отвели в передаче целых 12 минут – небывалый случай!..

В Атлантик-Сити царили роскошь, дорогие женские духи, звонкие «однорукие бандиты» и голые женские плечи, чуть прикрытые китайскими шелками и соболиными мехами. Рулетки, карты, хрустальные люстры. Через анфиладу игорных залов Кэрол прошел к варьете «Розовый фонарь». Но за вход нужно было заплатить пятьдесят баксов, у Кэрола не было таких денег. Тогда Кэрол сказал охраннику, что ему нужно поговорить с менеджером варьете, что он артист, «человек-птица» и его скоро покажут по телевизору в программе «Инкредибл». Охранник провел его в кабинет начальства, однако менеджер варьете с ходу сказал Кэролу, что шоу у них уже готово, никакие артисты ему не нужны, а Сюзанн Лампак сейчас занята и выйти к нему не может. Но Кэрол уже пообтерся в Нью-Йорке и потому вдруг так затоковал по-тетеревиному и так смешно забегал огорченным тетеревом по кабинету, что менеджер рассмеялся и махнул рукой – ладно, он выпустит Кэрола сверх программы, но бесплатно – посмотрим, что скажет публика.

И вот Кэрол стоит за кулисами, высматривает среди танцующих на сцене девочек свою Сюзанн, но Сюзанн среди них все нет и нет. Дурашливый конферансье веселит публику плоскими шутками – одна из самых «удачных», что пора закрывать это шоу с голыми девочками, потому что девочкам рано утром нужно идти в школу. А потом, когда программа закончилась мужским стриптизом, конферансье объявил «человека-птицу». Кэрол вышел на сцену и тут увидел свою Сюзанн. Она – полуголая, в коротенькой юбочке с заячьим хвостиком и с заячьими ушками на голове – работала в зале официанткой и стояла сейчас у столика рядом со сценой, подавая какому-то мужику кофе-гляссе. А мужик держал свою руку у нее на ляжке.

– Эй, убери руку! – сказал со сцены Кэрол, позабыв о своей роли «человека-птицы». – Да, я тебе говорю! Убери свои грязные руки! Сюзанн, что ты ему позволяешь?!

Мужик встал. Он оказался двухметрового роста и пошел на сцену бить Кэрола. А Кэрол с перепугу вдруг рявкнул на него медведем, да так натурально, что какая-то дама упала в зале в обморок. И теперь уже все мужики, которые сидели с этой дамой, бросились на сцену бить Кэрола.

Скандал кончился тем, что Кэрола – избитого и растерзанного – секьюрити, охрана варьете, выбросила на задний двор казино, а когда он на минуту пришел там в себя – над ним сидела рыдающая Сюзанн, брызгала ему в лицо водой из ресторанного графина. Потом она волоком подтащила его к своему «плимуту» девятьсот шестидесятого, наверное, года, кое-как погрузила на заднее сиденье и повезла в Нью-Йорк.

Да, она привезла его в свою крохотную съемную квартиру в Бронксе. В ее доме жили в основном русские эмигранты – шумные и заискивающие перед несколькими соседями-американцами. Они помогли Сюзанн втащить избитого Кэрола на четвертый этаж, в ее квартиру. Здесь Сюзанн и ее русские соседки стали отмывать Кэрола под душем, и когда Кэрол приходил в себя, он восторженно бормотал, как он счастлив, что нашел Сюзанн. И то ли от счастья, то ли от боли снова терял сознание. Тут русские принесли свое испытанное средство – бутылку русской водки – и влили Кэролу в рот целый стакан. Кэрол очумело затряс головой, вскочил и обалдело уставился на незнакомых ему людей и на Сюзанн. А русские уже сидели за столом, сами допивали принесенную водку и просили Кэрола и Сюзанн выпить с ними за Америку. А потом запели красивую русскую песню про «темно-зеленую шаль». Кэрол стал подсвистывать им иволгой и соловьем и так увлекся, что русские замолчали. Смотрели на него зачарованно и слушали. Слушали и плакали, вспоминая свою Россию, а потом аплодировали горячо и громко. И целовали Кэрола. И кто-то притащил аккордеон и гитару, и Кэрол уже под музыкальный аккомпанемент пел соловьем на мотив «Соловей мой, соловей» и видел, что Сюзанн смотрит на него новыми, удивленными и задумчивыми глазами.

Назавтра, с утра, пока Сюзанн еще спала, Кэрол укатил в Гринич на свое место в Вашингтон-сквере зарабатывать деньги. Он трудился весь день, он был в ударе – изображал и птиц, и зверей, пел соловьем и трубил лосем, квакал лягушкой и хрюкал поросенком – и смешил всех детей и прохожих так, что к вечеру заработал кучу бумажных денег и целый мешок квотеров – такой тяжелый, что еле дотащил его до супермаркета. В супермаркете он вывалил эти деньги перед кассиршей, накупил всякой дорогой еды, конфет и цветов и помчался в Бронкс, к своей Сюзанн.

Но Сюзанн уже не было дома, она уехала в Атлантик-Сити, а Кэролу она оставила на двери записку, что ключ у русских соседей. Кэрол лихорадочно вымыл всю квартиру, приготовил ужин, поставил на стол цветы. И тут приехала Сюзанн – злая и вся в слезах. Из-за вчерашнего скандала ее выгнали с работы – это раз. А второе… Второе – пусть он не строит себе никаких планов, пусть он оставил ее в покое и забудет – она беременна и идет завтра делать аборт, дальше откладывать нельзя, так ей сказал сегодня врач.

Кэрол не стал спрашивать, от кого она беременна, – какая разница? Он тихо вышел на вечернюю улицу и побрел куда глаза глядят. Мир снова обрушился. Проклятый Нью-Йорк отнял у него Сюзанн. Кэрол брел по улице и жалел, что не прыгнул вчера с крыши «Ройял-Гарден» на каменную мостовую. Потом он услышал, что кто-то скулит неподалеку за глухим каменным забором. Скулит и воет, как от нестерпимой боли. Кэрол уже понял, кто это скулит и по какой причине, и пошел на эти звуки, перелез, не думая, через забор и оказался в «Бронкс-зуу», зоопарке. В вольере, обнесенном высокой решеткой, в углу скулила и выла медведица. Она рожала и выла от боли. Кэрол подошел к решетке и стал ласково и тихо подскуливать и подвывать медведице. Медведица с благодарностью смотрела на него мокрыми и покорными судьбе глазами. Кэрол просунул руку через решетку и стал гладить ее по загривку. Наконец медведица родила трех медвежат, вылизала их языком и стала хлопотать вокруг них, а они слепо тыкались ей в живот черными пуговичками своих носов. Медведице было уже не до Кэрола.

Кэрол пошел по зоопарку. В клетках и вольерах спали звери и птицы, согревая своим теплом детенышей.

Возле сабвея Кэрола пробовала закадрить какая-то черная проститутка, и тут Кэрол вспомнил про Линду. Ведь он должен ей сорок долларов, и у нее его чемодан. Он поехал на 43-ю улицу. Линда очень удивилась его приходу – она уже забыла про эти сорок долларов и выбросила его чемодан. Тем не менее Кэрол отдал ей деньги. Он сказал, что уезжает из Нью-Йорка и не хочет ни у кого оставаться тут в долгу. И он уже собрался уходить, но Линда запротестовала. Она тоже никому не хочет быть должна. Если он заплатил, то он должен получить то, за что он заплатил. И она таки уложила его в постель – она была настоящей профессионалкой и знала, как обращаться даже с самыми застенчивыми клиентами. И тут выяснилось, что наш Кэрол – девственник! Бедняжке Линде пришлось учить его элементарным вещам…

То, за что Кэрол заплатил сорок долларов, не принесло ему радости в этот вечер. Через час он приехал в «Ройял-Гарден». Поднялся в свою комнату и стал собирать вещи в дорожную сумку. Потом сел на кровать и задумался. Из-под кровати опять выполз давешний таракан, настороженно посмотрел на Кэрола.

– Ну? Что мне делать? – спросил у него Кэрол.

Но таракан не ответил, пополз дальше по своим делам. Следом за ним из-под кровати выползла вся тараканья семья. Кэрол сидел и тупо смотрел на их тараканью жизнь. Чердачное окно на крышу было открыто всего в двух шагах от него…