Недотрога для босса

Завожу руку ей за спину и нащупываю молнию. Хочу уже потянуть ее вниз… Но именно в этот момент у Ксюши оживает мобильный.

Она распахивает глаза и шепчет:

— Мне надо ответить. Вдруг, это срочное…

Нехотя отступаю на шаг, она поспешно идет к столу и сразу же отвечает на звонок:

— Здравствуйте, теть Лид… Что-то случилось?

Молчит пару секунд и оседает на стул. По щеке скатывается слеза, потом вторая. Она судорожно их вытирает и сбивчивым голосом спрашивает:

— Когда? А… что говорят врачи? Я… я сейчас приеду… Точнее, как только смогу…

Отключается и начинает плакать. А потом вскакивает и, продолжая всхлипывать, достает сумку из шкафа.

— Ксения, что случилось? — спрашиваю.

— Бабушка… — шепчет и опять всхлипывает. — У нее инсульт… Забрали в больницу…

Запихивает в сумку вещи… А я подхожу к ней и прижимаю ее к себе:

— Ксюш… — и что тут скажешь? — Все будет хорошо. Слышишь?

И заглядываю ей в глаза:

— Я полечу с тобой. Помогу всем, чем смогу.

Она всхлипывает у меня на груди:

— У меня больше никого нет. И если с бабушкой что-то случиться, то… — и опять всхлипывает, не в силах договорить фразу.

— Все будет хорошо, девочка моя… — глажу ее по волосам и прижимаю к себе.

Параллельно достаю телефон и даю распоряжение, чтобы подготовили вертолет. Звоню так же Никите Сергеевичу, родственнику Марата. У него лучшая клиника в Москве. Обговариваю возможность транспортировки пациента.

— Ксюш, собирайся, — говорю девчонке.

А сам звоню своему помощнику, даю ему распоряжение выйти на заведующего больницей, в которую увезли бабушку Ксюши.

Через два часа мы уже на месте. Ксюшу оставляю сидеть в коридоре, а сам иду все выяснять.

Нужна операция. Врачи могут ее провести, но для лучшего результата надо более современное оборудование, которого здесь нет. Значит, не зря я подключил Никиту.

Выхожу с заведующим в коридор. Ксюша сидит вся бледная. Видно, что пытается быть сильной, но предательские слезы все равно текут по ее щекам… В этот момент хочется прижать девчонку к себе и держать так, пока ей не станет легче…

Но сделаю это позже. Сейчас надо еще уладить некоторые вопросы.

— Ксения Сергеевна, — обращается к ней заведующий, — надо, чтобы вы подписали некоторые бумаги.

Она кивает и без вопросов идет с нами в кабинет. Все молча подписывает и растеряно слушает все разъяснения заведующего.

Выходим из больницы и уезжаем. Все, процесс запущен. Бабушку уже транспортируют в Москву. Никита все берет под свой контроль. И нам надо лишь ждать.

Летим обратно. Притягиваю девчонку к себе, обнимаю. Кажется, что пытаюсь забрать у нее часть ее боли. Знаю, что это такое… Сам через это прошел в свое время.

Только тогда не удалось спасти…

Крепче прижимаю Ксюшу к себе. И она не сопротивляется, просто всхлипывает иногда и утыкается лицом мне в грудь.

А потом засыпает… Мягко целую ее в макушку и понимаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы ей помочь…

Через два часа мы уже сидим в клинике, ждем, когда закончится операция.

— Спасибо… — шепчет Ксюша и смотрит на меня такими глазами, что хочется опять прижать ее к себе и держать так, пока все не закончится.

— Не за что, — отвечаю.

— Есть, за что… Вы… — и обрывается на полуслове, потому что к нам выходит Никита.

Ксюша сразу вскакивает и чуть бы не бежит к нему. Я тоже встаю.

— Ну что? — шепчет она с такой мольбой и надеждой в голосе.

— Операция прошла хорошо, — сообщает он Ксюше, а потом обращается ко мне. — Матвей, вовремя ты все успел. Там счет был на часы… Теперь надо время на восстановление. Мы обеспечим самый лучший уход.

— Спасибо, — шепчет Ксюша.

Никита уходит, а Ксения поворачивается ко мне и смотрит на меня такими глазами…

— Спасибо, Матвей Александрович… Спасибо! — шепчет и в следующую секунду обнимает меня, прижимается щекой к моей груди. — Если бы не вы, то…

И запинается, судорожно вздыхая. Прижимаю ее к себе и глажу по волосам и спине:

— Все будет хорошо, Ксюша…

В какой-то момент немного отстраняется и нерешительно смотрит в глаза:

— Как я могу вас отблагодарить за все, что вы сделали?

Серьезно смотрю на девчонку. Ох, Ксюша, Ксюша… Я много чего хотел бы, но не при таких обстоятельствах. Поэтому просто отвечаю:

— Никак не надо благодарить. Ты ничего мне не должна.

— Но…

— Ксения, — строго останавливаю ее. — Я сказал, ничего не надо. Я помог, потому что так захотел. И потому что не мог иначе…

Сам в свое время прошел через это. И надо быть полным поддонком, чтобы в такой ситуации что-то требовать взамен.

Отодвигаю ее от себя и сухо предлагаю:

— Поехали домой. Завтра мой водитель привезет тебя сюда.

Она кивает и молча идет за мной. Садимся в машину, едем какое-то время в тишине. Ксения не выдерживает и тихо начинает:

— Матвей Александрович, я вас чем-то обидела? — и опять этот взгляд, который прямо пробирается в душу.

— Нет, Ксюша. Все хорошо, — сухо кидаю.

— Но… вы как будто разозлились или расстроились…

Смотрю на нее молча пару минут, а потом медленно говорю:

— Самым родным человеком в моей жизни была моя бабушка. И ее не удалось спасти. Тоже инсульт, — и замолкаю.

Я тогда наверно впервые в своей жизни плакал. До сих пор чувствую боль потери. Она дала мне очень много. Гораздо больше, чем родители, которые были увлечены лишь одним — ненавистью друг к другу.

— Извините, я не знала, — тихо говорит Ксюша.

— Мало, кто знает это…

Приезжаем, и я сразу ухожу в кабинет, чтобы надраться. Хреново на душе. Радует лишь одно — мне удалось помочь Ксюше избежать той же ситуации, в которой оказался я когда-то… Ситуации, в которой недостаточное количество денег может сыграть большую роль. И тогда я оказался именно в такой ситуации…

Робкий стук в дверь. Так стучит только она… Да и некому больше. Мария ночует у себя дома, приходит рано утром.

— Да… — кидаю я, а сам гипнотизирую дверь.