Недотрога
Шрифт:
Бледная, исхудавшая, мрачная — совсем не похожая на настоящую невесту. И платье мне не нравится, и прическа дурацкая, и цветочки эти бутафорские в волосах, и туфли неудобные. И даже свидетельница меня не подбадривает — нет у меня подруг. И, что самое главное, я в ужасе от предстоящего замужества и не верю, что оно будет фиктивным. Вот просто не верю — и всё тут.
И плакать хочется, а больше всего сыграть на скрипке, чтобы излить рвущиеся наружу минорные чувства. Пожаловаться через инструмент всему миру на свою жалкую несчастную судьбу. Поговорить со вселенной своей музыкой.
Вот только появилась проблема — я видеть не могла
А еще случилось кое-что настолько страшное, что замужество казалось по сравнению с этим пустяком. Меня исключили из консерватории. Придя однажды на учебу, я узнала, что меня ждут в деканате. Безапелляционно сообщили, что я больше не являюсь учащейся данного заведения.
Бросившись к Татьяне Георгиевне за объяснением, я наткнулась на холодную стену отчуждения. Ни на звонки, ни на сообщения она не отвечала. Правду я узнала от Альберта. Любимая преподавательница больше не хотела меня видеть, так как я опозорила честь консерватории своим постыдным выступлением в клубе.
Не знаю, каким образом к ней попали фото и видео. Вернее, догадываюсь. Суворов постарался добраться и до этой, самой важной части моей жизни. А у меня даже сил не осталось реагировать на это страшное событие, я просто тихо впадала в отчаяние, скрывая ото всех свою боль.
Разве Слава поймет, что для меня значит музыка? Он далек от этого, как, впрочем, и мама, которая погрузилась в свои проблемы и переживания. Она не могла сопереживать мне в полной мере. Она не знала, что произошло в клубе. Я берегла ее чувства, не рассказала. А если бы и сделала это, разве нашла бы поддержку?
Жива-здорова, есть где жить, выхожу замуж за надежного человека — на что мне, собственно, жаловаться? Вот что сказала бы моя приземленная мама. Да и начала бы упрекать, что я по глупости пошла на поводу у негодяя и вляпалась в неприятности.
Неважно, что она сама меня подтолкнула обратиться к Суворову. Вряд ли она ожидала такого исхода…
Вот так я и страдала молча, не смея никому признаться, что
душа медленно умирает. Что я дышать не могу, скованная болью, как прочными железными цепями. Что во мне растет огромный ком ненависти к источнику всех своих бед — к Максиму Суворову! И что с этим делать? Как выплеснуть все свои чувства, как унять свою боль? Как?.. Я не знала…
Может, помечтать, какой была бы моя идеальная свадьба? Да вот только я никогда не грезила о белом платье и участи хранительницы очага. В какой-то момент моя жизнь совершила резкий поворот, и я пошла по неправильному пути, приведшему меня к странному шагу. Есть ли дорога назад? Так отчаянно хотелось сбежать. Но куда? К кому?
Я спасла маму и должна за это принести себя в жертву. Несправедливо? Неправильно? Можно ли было поступить иначе? Я не знала, ничего не знала, но чувствовала, как мало-помалу из меня выходит всё живое, остается лишь пустая говорящая и движущаяся оболочка.
А я настоящая — не знала, где я, куда исчезаю… Я попросту растворялась в окружающем пространстве, становясь бесплотной частичкой микрокосма, а не разумной личностью, способной думать и что-то решать.
Бросив последний взгляд на себя в зеркало, я взмолилась в никуда: пусть случится что угодно, лишь бы мне не выходить
замуж!Но спасательного круга мне никто на бросил. Короткая сухая церемония — и я замужем за Вячеславом Ивановичем Бочкиным. Глупо, но разрыдалась я именно тогда, когда подписала свидетельство о браке и увидела в нем свою новую фамилию. Поменяла Вознесенскую на Бочкину.
Разрыдалась беззвучно, украдкой вытирая слезы. Этому я научилась за последние дни — плакала втихую, чтобы не вызывать вопросов у будущего мужа и не расстраивать маму.
Свадебного фуршета, естественно, не было, но в ЗАГСе присутствовало несколько родственников Славы и бабушка мужа, для которой это всё, собственно, и затевалось. Пришел и Альберт, принарядившийся по случаю и смотрящий на меня с болью в глазах.
С моей стороны была только мать. Я опасалась, что это будет выглядеть подозрительно, но супруг успокоил тем, что все вошли в наше положение и подождут официального празднования, которое состоится после рождения ребенка. Он наплел родным, что беременность сложная и я постоянно лежу на сохранении. Наверное, чтобы потом сообщить прискорбную новость о том, что случился выкидыш.
Честно, я ни во что это не вникала, оставляя мелочи жизни на усмотрение Славы. На самом деле вела себя по-прежнему, как будто я маленькая девочка и кто-то старший обо всем позаботится, а мне надо просто стоять и изображать из себя красивую безмолвную куклу. Ужасно, если задуматься. Ужасно думать в который раз, что проблема решится сама по себе, без моего участия. Нельзя всегда плыть по течению.
Но я не давала воли мыслям. Не позволяла себе что-то делать наперекор обстоятельствам, потому что предыдущие мои самостоятельные шаги приводили к краху. Теперь я боялась следовать своим желаниям. Пусть кто-то более разумный и опытный решает за меня.
А я жила одним моментом.
И сейчас как раз настал момент отходить ко сну. Поскольку мама жила с нами, я была уверена, что ни о какой брачной ночи речи не пойдет. Как же я удивилась, когда собралась выйти из машины, а оказалось, что мы просто привезли маму домой, а дальше поедем куда-то в другое место.
— Что это значит? — возмутилась я, когда Слава не выпустил меня из салона.
— Ты перед матерью концерт устроишь? Сиди и не рыпайся, — процедил он тихо, выворачивая руль и выезжая со двора. Я беспомощно проводила удаляющуюся спину матери взглядом, потом всем корпусом развернулась к муженьку.
— Объяснишься? — тщательно скрывая подступающую истерику, спросила я. Почему-то очень сильно испугалась, почувствовав что-то недоброе, сгустившуюся темную атмосферу опасности.
— Муж везет жену в дорогой отель, чтобы уложить на постель с лепестками роз. Подойдет твоей возвышенной натуре такой вариант? Розы-шмозы, свечи, шампанское, все дела, — глупо ухмыльнулся Слава, неся какой-то невыносимый бред.
— Какой отель? Какие розы?! — вскрикнула я, чуть ли не хватаясь за голову. — Брак же фиктивный! Ты что, обманул меня?!
— Таечка, ну что ты заводишься на пустом месте? Я не буду тебя заставлять…
— Ты не ответил на вопрос!
— Ты меня ими просто завалила. А я не совсем трезв.
— Выпил и сел за руль! Как так можно? Хочешь, чтобы тебя прав лишили? Как ты будешь работать без прав? Хотя это, конечно, не мое дело…
— Отчего же не твое? Ты теперь моя жена… Же-же-на-а-а-а… Ну, поцелуй меня, Таечка… Не куксись… — продолжал посмеиваться муженек, вытягивая губы трубочкой.