Недотрога

И только Тая разбудила во мне ненасытный голод и жгучий интерес. Ради нее я был готов двигаться миллиметровыми шагами, во всем себя ограничивая, терпя вынужденное воздержание, жертвуя своими привычками. Не касаться ее, ни на что не намекать, не провоцировать. По сути, отказаться от своего прежнего поведения и делать всё исключительно для ее комфорта.

И, что самое странное, от такого целомудренного общения получал гораздо больше удовольствия, чем от самого разнузданного секса. Пока мне хватало визуального наслаждения ее красотой. Просто смотреть на нее и восторгаться тем, как она двигается, говорит, скромно потупляет взгляд, закусывает губу и нервно поправляет волосы. Маленькая пугливая девственница, которая так или иначе будет моей…

Стоило только подумать о том, что рано или поздно сделаю ее своей, как горячая кровь прилила к паху, затуманились мысли, а в воображении возникли откровенные картинки. Бл*дь! Лучше бы она подобрала самый закрытый на свете купальник, который прятал бы ее с головы до пят. Хоть таких и не бывает. Правда, монашеские наряды Таи еще больше распаляли меня. Распаляли гораздо больше, чем пара лоскутков, что носили девицы из труппы.

И тут в мозгу что-то щелкнуло. Вспомнил ту девку, что приставала сначала к Жеке, потом пыталась залезть мне в штаны. Как бесилась, что я отверг ее грязные поползновения, как пренебрежительно отзывалась о Тае. Почему бы такой ушлой девке не попытаться отомстить коллеге по цеху? В отместку за то, что обошла ее и заполучила меня. Чего проще прямо из клуба щелкнуть пару фото и отправить в деканат собственной консерватории?

Как-то не представлял, чтобы это сделала мама. Для этого ей нужно было бы приехать в клуб или кого-то послать с целью сфотографировать Таю. Но она не знала ничего о выступлениях. Да и Арсений бы сообщил, приложи мама руку к исключению Таи из консерватории. Значит, та девка подсуетилась… Вот сука. Приеду и собственноручно уволю. Хотя лучше пусть это сделают партнеры, иначе задушу собственноручно.

Сжав кулаки, я едва сдержал ярость, взметнувшуюся огненным потоком. Но нужно было успокоиться, потому что ко мне навстречу шла Тая с пакетами в руках. Готовая отправиться со мной в сауну и бассейн. А для того, чтобы вести себя с ней там как гребаный джентльмен, мне понадобится вся моя выдержка.

Глава 27

Выбрать купальник оказалось настоящей пыткой. И не потому, что потерялась в их многообразии. Сама по себе пытка то, что нахожусь здесь, среди цветного великолепия из атласа и кружев, созданного для соблазнения мужчин, и исключительно для него. Все возможные расцветки, дорогая ткань, роскошные фасоны и баснословные цены. Это мир женщин, где они выбирают красивое белье для ублажения мужчин.

Во всем этом великолепии я пытаюсь найти что-то скромное, но понимаю, что идеально подошла бы только паранджа. И снова задаю себе вопрос, зачем же я согласилась пойти в то место, где мне придется предстать перед Суворовым полуголой? Я знаю, что он будет смотреть своим пронзительным, всепроникающим взглядом. Будет раздевать меня им и тем самым смущать донельзя. Я почувствую кожей, как он скользит по моему бледному измученному болезнью телу своими льдистыми глазами, в глубине которых плещется пламя. Оно всегда там, ждет своего часа сжечь меня.

И я невольно вспомню, как играла голая на сцене. И кто меня туда отправил силой…

Так о каком комфорте может идти речь? Только я подумала уже одеться, выскочить из раздевалки и отказаться от похода в комплекс, как отодвинулась занавеска и ко мне осторожно заглянула консультант. Полноватая брюнетка с короткой стрижкой, женщина в годах, примерно возраста моей матери, роскошная и ухоженная, с приятной улыбкой и лучиками морщинок в красивых глазах. Конечно же, работать с богатыми клиентами берут самых лучших и располагающих к себе.

Ее глаза светились доброжелательностью, поэтому я не обиделась на бесцеремонность и приветливо улыбнулась.

— Может быть, вам помочь? — спросила она с искренним участием, оглядывая купальники, развешенные на крючках. — Что конкретно вы хотите? Порадовать своего молодого человека?

От такого предположения мне захотелось рассмеяться, но смех был бы горьким, а потом перешел бы в истерику. В последнее время у меня глаза постоянно на мокром месте, опухшие и болезненные. Кажется, я выплакала тонну слез.

Жаль, что нельзя исчерпать весь отмеренный на жизнь запас, чтобы потом никогда не плакать. Но, к сожалению, судьба постоянно подкидывает нам новые испытания, и мы снова льем слезы.

— Что такое, детка? — обеспокоенно спросила консультант, видя мою реакцию и пугаясь молчания, зашла внутрь раздевалки и бережно коснулась плеча. — Ты в порядке?

А мне захотелось разрыдаться и довериться любому человеку, даже незнакомому. Тем более что эта женщина так ненавязчиво и по-доброму перешла на «ты», как бы говоря, что готова стать жилеткой. Но не буду же я в самом деле изливать душу в бутике дорогого женского белья. Поэтому пришлось взять себя в руки.

— Всё нормально. Мне нужен купальник, но я никак не могу выбрать.

— Едешь на море?

— Нет, всего лишь иду в бассейн.

— Тогда возьми удобный и не ошибешься. Вот, например, этот красный закрытый в стиле спасателей Малибу или синий с белым на морскую тематику, — предложила она, снимая с крючков подобранные мною купальники. — Просто выбирай, что нравится именно тебе. Не думай ни о ком другом, только о себе.

Да, действительно, мне нужно думать только о себе. Донельзя правильный совет. А то я всё кому-то уступаю. Люди с опытом всегда знают, что посоветовать молодым.

Задумчиво разглядывая купальники, приложила их к своему телу. От ярких цветов зарябило в глазах, и я поморщилась.

— Может быть, кофе или чай? — предложила консультант, а когда я согласилась, повела меня к удобному диванчику со стоящим рядом небольшим столиком и усадила за него. Закрыла отдел и вернулась из подсобного помещения с подносом.

— Как тебя зовут?

— Таисия.

— Какое красивое имя. Можно я буду называть тебя Тая? А меня зовут Алла. Сейчас мы с тобой перемеряем всё, что тебе нравится, и выпьем чая. Не хочу лезть в душу, это не в моих привычках, но мне кажется, что у тебя что-то случилось. Сейчас как раз обеденный перерыв, и я могу уделить тебе и только тебе время.

Наверное, она подумала, что меня изнасиловали, потому что я дернулась от самого невинного прикосновения, когда она случайно задела мою руку, ставя на стол чашку чая. Что ж, в какой-то мере так и есть. Насилие было, только моральное.

— Да, кое-что произошло, — призналась я, пригубив ароматный травяной чай. — И я не знаю, стоит ли мне идти в публичное место в купальнике, где все будут на меня глазеть.

— Конечно, только тебе решать, стоит или нет, но скажу честно, из собственного опыта — есть две истины. Первая — люди мало заботятся о других. Я раньше тоже много думала о том, что обо мне скажут. Но поверь, есть ли повод или нет, люди всегда будут осуждать. Что бы ты ни сделала, хорошее или плохое, они готовы дать оценку. Причем самые жестокие в этом отношении именно родственники. Эти вообще не жалеют, говорят всё что вздумается, не заботясь о том, что их слова ранят.

Понимаю, что у Аллы на душе тоже какая-то застарелая боль. Каждый носит ее в себе и хочет выговориться, но я не знаю, стоит ли мне побуждать эту милую женщину к откровенности. Всё-таки мы всего лишь два случайно встретившихся человека, а меня ждет Суворов. И я должна либо выйти к нему с купленным купальником, либо убежать.

Я уверена, что это можно осуществить. Например, попросить Аллу провести меня через какой-нибудь служебный выход. Но, прежде чем сбегать, я должна по крайней мере получить от него ключи от квартиры. Материальную компенсацию. И я не собираюсь считать, что растопчу таким образом собственную гордость. Он отобрал у меня самое бесценное. Чистоту моей души. И никакие подарки не возместят мне этот ущерб, как бы Максим ни надеялся.