Недоверчивые любовники

Он произнес эти слова до смешного медлительно, и досада Кэндис улетучилась как по волшебству. Губы ее сложились в невольную улыбку. Удержалась бы она от смеха, если бы на ее месте оказался Остин? Само собой, нет. Она тоже хохотала бы до слез.

Кэндис расстегнула ремень безопасности и обняла Остина, ответив на его страстный поцелуй, такой долгий, что обоим не хватило воздуха.

Остин смотрел теперь на нее без малейших следов веселости на лице, смотрел так серьезно, что у Кэндис екнуло сердце.

— Независимо от того, что с нами произойдет в дальнейшем, я хочу, чтобы ты запомнила эту минуту, ладно? И все другие, проведенные нами вместе.

— Остин…

Он положил палец ей на губы, потом коснулся их легким, нежным поцелуем, от которого Кэндис совершенно растаяла.

— Обещай, что будешь помнить, как нам было хорошо вдвоем.

Кэндис поняла, что он говорит не о физической близости, не о порывах страсти, но обо всем, что связало их душевно, сроднило. По спине у нее пробежал холодок, когда она глянула в глаза Остина — такие темные и печальные.

Она увидела в его глазах боль и сожаление, и это напугало ее больше, чем что-либо в жизни.

Кэндис предоставила Остину возможность вести машину весь остаток пути до Сакраменто. Инцидент с патрульным и последовавшая за этим сцена вселили в нее чувство неуверенности. Остин вдруг сделался необычайно серьезным, хотя за минуту до этого веселился вовсю, — столь резкая перемена настроения не только смутила, но и обеспокоила ее.

Более чем когда-либо Кэндис подозревала, что он скрывает от нее некую тайну. Она вздыхала, смотрела в окно и внезапно сообразила, что Остин свернул куда-то не туда.

— Разве мы едем не домой? — спросила она.

Было уже поздно, и миссис Мерриуэзер, конечно, стала бы волноваться.

— Нужно заехать в одно место, — коротко ответил Остин, не отрывая взгляда от дороги.

Немного задетая тем, что он не предупредил ее о своем намерении, Кэндис напомнила:

— Миссис Мерриуэзер ждет нас.

— Мы задержимся ненадолго.

Сумерки уже сгустились, когда Остин свернул в жилой квартат под немыслимым названием Джелли-Бин-Хилл. Аккуратные маленькие домики выстроились по обеим сторонам улиц. Здесь обитали люди среднего достатка; ребятишки играли где вздумается, собаки лаяли сколько им захочется, а лужайки подстригались каждую субботу.

Заинтригованная, Кэндис наклонилась и вытянула шею, когда Остин свернул на узкую подъездную дорожку и затормозил перед запертым гаражом. Свет пробивался сквозь занавески на окнах дома. Остин сидел неподвижно и барабанил пальцами по рулевому колесу до тех пор, пока у Кэндис не лопнуло терпение.

— Ты собираешься зайти в дом?

— Я хочу, чтобы ты вошла вместе со мной.

Он открыл дверцу и обошел машину, чтобы помочь Кэндис выйти, прежде чем та успела изъявить свое согласие или протест. С возраставшим с каждой секундой дурным предчувствием Кэндис пыталась заглянуть Остину в глаза, когда он вел ее по дорожке к входной двери.

— Остин, что…

Кэндис не успела договорить, так как дверь рывком распахнулась. К ее немалому изумлению, на пороге стоял доктор Круз. На Кэндис он глянул мельком. «Он меня не узнал», — подумала Кэндис, порадовавшись тому, насколько удачным оказалось ее переодевание.

— Выглядит ничего, но одета ужасно. А где миссис Вансдейл? Слушай, да ведь на этой девице твоя старая футболка!

— Джек, это же…

— И твоя любимая кепка! Что за несчастье, она безволосая? А она чистая? Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не подбирал хичхайкеров [8] !

8

Хичхайкер — человек, который ездит автостопом.

— Джек…

Доктор пренебрежительным взглядом окинул Кэндис с ног до головы.

— Детка, займись чем-нибудь, пока мы с моим большим братом кое о чем потолкуем. Есть у нас некоторые проблемы.

Кэндис в недоумении переводила глаза с одного на другого. Остин Хайд с его густыми золотистыми волосами и прекрасным мускулистым телом — и Джек Круз, черноволосый, маленький, какой-то помятый, но всегда в широких брюках, в рубашке и при галстуке.

— Так вы братья? — с изумленным придыханием спросила она.

Джек мгновенно узнал ее голос и побелел:

— Миссис Вансдейл?

Остин пробормотал невнятное ругательство и ввел Кэндис в дом, вынудив Джека попятиться. Кэндис остановилась посреди гостиной, слишком ошеломленная, чтобы двигаться дальше. Остин и Джек — братья? Почему Остин не сказал ей об этом? Почему говорил, что они просто друзья? Может, поэтому он выглядел таким озабоченным? Думал, она рассердится на него за обман? Он упоминал о брате, но не о том, что это Джек!

— Что происходит? — задала она вопрос, уставившись на Остина.

— Джек — мой брат. Сводный. У нас одна отвратительная мать, но разные отвратительные отцы.

— Слушай, мой отец не был таким уж отвратительным, — запротестовал Джек. — По крайней мере он не занимался…

— Заткнись. Она уже узнала грязные подробности из жизни моего папаши.

Хотя бы это было правдой.

— Остин, почему ты не рассказал мне о докторе Джеке?

— На самом деле его лучше звать доктор Джекилл, — внес поправку Остин. — Полагаю, ты согласишься со мной, когда услышишь, что он сообщит тебе.

Кэндис медленно повернулась к Джеку, который выглядел так же скверно, как Остин. Те же полные страха глаза, стиснутые зубы. Да, между ними было определенное сходство, но это сходство пугало ее.

— Что вы должны сообщить мне, доктор Джек?

— Присядьте, миссис Вансдейл.

— Я вовсе не хочу сидеть. Со мной все в порядке.

— Черт тебя побери, Джек, просто расскажи ей, и покончим с этим!

Страдание в голосе Остина заставило Кэндис быстро повернуться к нему:

— Нет, Остин, если это плохие новости о моем ребенке, я хотела бы их услышать от тебя.

У него было целых пять дней, чтобы рассказать ей. Почему он этого не сделал?

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, а о Джеке просто забыли.

— Остин?

До этой самой секунды Кэндис не до конца сознавала, насколько она полагалась на защиту Остина. Как верила ему, любила и боялась потерять.

Остин сунул руки в карманы и произнес неуверенным голосом:

— Ховард был… бесплоден.

— Что? — Кэндис сделала шаг назад, чтобы не упасть от внезапного головокружения. Нет, она явно ослышалась. — Что ты сказал?