Недруги по разуму (Мир смерти - 7)

Но Навигатор с равнодушным видом отвернулся от Язона.

– Защитники!
– Когда появились длинный и коренастый, он, кивнув на пленника, распорядился: - Доставить в отсек, и пусть сидит там, пока корабль не войдет в Гнездо на оболочке Роя. Этот хадрати меня утомил своими загадками и угрозами... Я не желаю его видеть!

Мойше и Али подхватили Язона под локти.

– Неплохо выглядишь, чтоб мне позеленеть!
– пробормотал коренастый. Значит, правду говорил?

– Правду. Только мне не верят.
– Язон поднялся, не спуская глаз с Хозяина-Навигатора.
– Ты ведь думаешь, что я пугаю? Так возвратись на Пирр и познакомься поближе с моей планетой и моим народом!

– С твоей планетой?

– Навигатор издал протяжный свист.
– Она уже не твоя! Этот мир для нас особо ценен, и мы уберем с него хадрати. Переселим, а в случае сопротивления - уничтожим.

Мышцы Язона напряглись. Внезапный гнев охватил его; он уже не замечал, что леди Пат глядит на него с интересом, а Измеритель My - даже с сочувствием. Они, как и Советник с Помощником, не были здесь главными, а тот, чье слово и приказ решали все, ему не верил. Ментальное чувство подсказывало, что Навигатор все так же самонадеян и упрям, что его окружает темная аура раздражения и враждебности, и это лишь усиливало ярость. "Спиногрызы проклятые..." - пробормотал Язон, стукнул коренастого локтем под челюсть, потом стряхнул с плеч навалившегося длинного.

– Защитники! Защитники!
– в один голос завопили Навигатор с Советником, а Помощник Дик вскочил, прыгнул к Язону и тут же напоролся на его кулак. Затем, в лучших традициях уличной схватки, Язон врезал ему коленом в живот, стукнул тяжелым башмаком по лодыжке и отшвырнул обмякшее тело под трубу ку'рири.

Набежали Защитники - двадцать или больше, и первых трех-четырех он расшвырял ударами ног, рыча от бешенства.

– Значит, переселишь? Или уничтожишь?
– ревел Язон, отбиваясь от наседавших Желтых.
– Дань хочешь с червей получить? Ну, будет вам дань! Столько дадим, что в корыте своем не утащите, вши разноцветные! В порошок сотрем и скормим шипокрылам!

Ему не хватило дыхания, потом он споткнулся о чье-то тело и, не сохранив равновесия, рухнул лицом вниз. Защитники кучей навалились на него, хватая за руки и прижимая к полу, приклад излучателя навис над головой, ударил в затылок, и Язон полетел в пропасть беспамятства. Последнее, что удалось расслышать, было воплем Измерителя My:

– Осторожнее! Не повредите его! Это уникальный образец!

"Точно, уникальный", - подумал Язон и потерял сознание.

Интерлюдия. Дархан, борт крейсера "Арго"

Синие глаза Меты потемнели, щеки поблекли, у губ пролегли горестные морщинки. Она слушала, хмурила брови, молчала, и чем дольше длилось это молчание, тем неуютнее чувствовал себя Рес. По меркам Пирра он считался человеком сведущим и знал, что в цивилизованных мирах имеются иные связи, кроме родственных и дружеских - есть, например, любовь, соединяющая женщину с мужчиной, есть понятия супружества, семьи, общего дома, который строят молодые и живут в нем вместе до глубокой старости. Дом - это было ему понятно; он происходил из фермеров-"корчевщиков", а все они в отличие от городских жили в усадьбах, а не в казармах. Но дом принадлежал ему, и только чуть-чуть - подружкам, что появлялись в нем время от времени. Прожить с какой-нибудь из них всю жизнь? Ужасная перспектива! Месяц, и хватит! В крайнем случае лет восемь, если родится сын-наследник... Да, не более восьми - в такие годы каждый может сам о себе позаботиться!

Все остальное, кроме детей и дома, все связанное с теми чувствами, что заставляли мужчину выбрать одну и только одну женщину, было для Реса не слишком ясным и даже совсем туманным. Как всякий пиррянин, он часто видел смерть и многих на своем веку терял - и, разумеется, испытывал сожаление; в списке потерь были достойные люди, весьма полезные для общества, были его женщины и его друзья - скажем, тот же Язон динАльт... Но сожаление - это все, что можно ощутить при мысли об ушедшем человеке; сожаление, и только! Исчезнув, он не разрушает семьи, которой нет, не оставляет близких беззащитными - да и они, эти близкие, скоро последуют за ним, не через пять, так через десять лет. Пирр - не изнеженная цивилизованная планета, и жизнь на Пирре столь коротка, что есть в ней место для друзей-соратников, но уж никак не для любви! Любовь, и все, что она вызывает: горе и радость, мечты и томления, - слишком большая роскошь для Пирра. И оттого любовь...

Ему почудилось, что Мета всхлипнула. Рес замолчал, поерзал в кресле и отвернулся в смущении, шаря взглядом по рубке "Арго". Свет, струившийся с потолочных панелей, был неярким, не оставлявшим бликов на корпусах приборов; на обесточенном пульте не перемигивались огоньки, его поверхность, усеянная циферблатами и шкалами, тонула в полумраке, который придавал загадочность знакомым очертаниям; из всех многочисленных экранов горел один, обзорный, и на нем виднелись пара дюжин звезд и краешек космического дока. Это сооружение парило в пятистах километрах от поверхности Дархана, но, если забыть о планете, чудилось, будто его забросили в межгалактическую пустоту.

Рес осторожно покосился на белокурую женщину, сидевшую перед ним. Нет, она не плачет... показалось... Глаза поблескивают, но на щеках - ни слезинки, губы плотно сжаты, и лишь на виске бьется, подрагивает голубая жилка. Ни признака слабости... А если б он и был, нельзя показать, что он его заметил; слабость, как и сочувствие, оскорбительна для пиррянина. Поэтому в рассказе Реса присутствовали только факты, и никаких эмоций.

Губы Меты шевельнулись. Несмотря на подозрительный блеск глаз, голос ее был спокойным и ровным.

– Ты сказал, что поиски прекращены?

– Нет. Прекращены на острове и близлежащем архипелаге. Там обыскали все утесы, расселины и океанское дно, и Бруччо с Керком полагают, что повторить все то же самое в десятый раз - бессмысленное дело. Следов на почве нет, но так как Язон не мог испариться...
– Рес развел руками и бросил взгляд на Мету.
– Или мог? Ты ведь лучше знаешь, что он может и чего не может, верно?

– Меня там не было, был Керк, - сухо заметила женщина.
– Если б Язон находился со мной, я не позволила бы ему исчезнуть. Во всяком случае, не в одиночку.
– Зрачки ее вдруг сделались колючими.
– Раз на острове его нет, то где же он? Где его ищут?

– Керк объявил всепланетный розыск, но сейчас поиски ведутся на восточном берегу материка и в примыкающей акватории. Видишь ли, Бруччо думает, что его утащила какая-то летающая тварь, дракон или мутант-шипокрыл. Возможно, огромный, но человек в скафандре - все-таки нелегкий груз, его не унесешь за сотни километров! Так что есть резон начать с прибрежных областей...
– Рес помолчал и добавил: - Там три скиммера, Мета, и пятьдесят ваших "жестянщиков"... то есть я хотел сказать - городских... Я послал сотню людей с доримами, Наксу и нескольких "говорунов"... Поверь, мы делаем все, что можем... И мы его найдем! Живого или мертвого!

Мета опустила веки, сцепила пальцы на колене и замерла, будто прислушиваясь к какому-то тайному внутреннему голосу или советуясь с ним. В просторном командном отсеке воцарилась тишина; ее нарушали лишь негромкий гул кондиционеров да неопределенные звуки, что доносились из корабельных недр. Там работала бригада дарханцев, пополнявших арсенал "Арго" новой орудийной башней, и временами Ресу казалось, что он различает лязг металла, шипение сварочных агрегатов и перекличку монтажников.

Глаза Меты раскрылись.