НЕЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР

– Если так рассуждать, то и тому, кого оперируют, бесполезно молиться перед операцией. Кого просить: того, кто вынес тебе смертельный приговор? В этом есть определенный парадокс…

– То есть, по-вашему, Виктор, хирург обречен быть атеистом? – спросил Андрей. А ответ получил от Семена Львовича.

– В хирургии хоть бы кто не работает… И отбор туда – самый суровый, потому что это – самая критичная из врачебных профессий. Знаю людей, которые решили стать хирургами, но после нескольких операций бросили это дело… А я, например, и не собирался, но однажды попробовал – и вышло. А что до религиозности… Давайте разделим понятия. Есть Творец, который заложил в природу законы бытия. Эти законы являются одинаковыми для всех: благочестивых и безбожников, бедных и богатых, врачей и пациентов. Для всех… Потому что болезнь – она не избирает по социальным или религиозным признакам. Когда человек болеет, то он обращается к Творцу, чтобы тот помог ему вычухаться. И хирург, удлинивший человеку жизнь, пошел не против Творца, а против законов природы. Потому что мы здесь на Земле – все в одной лодке… Мы нарушаем законы природы, и мы от того болеем. И именно мы создали медицину, которая помогает выкарабкаться каждому конкретному человеку из этой истории. А участие Творца? Не знаю…И никто не знает… Хотя не думаю, чтобы ему нравилось, когда нарушают его законы. Поэтому и придумали пословицу «На Бога надейся, а сам не плошай». Врач может божественным словом успокоить больного, но в операционной он должен надеяться только на себя самого, на свой профессионализм, знания, мастерство, внимательность и скрупулезность. Если женщина умирает от кровотечения после родов, то врач не может себе сказать: «Бог дал, Бог – взял». Поскольку женщина умерла не от кровотечения, а от того, что он не заметил матку в гипотонусе. Или возьмем для примера эклампсию, когда во время родов наступает момент спонтанного горизонтального нистагма. Роженица смотрит в потолок, а зрачки у нее начинают так – пим-пим-пим-пим… Через 15 секунд эта женщина будет находиться в тяжелом состоянии, с пеной у рта и судорогами… И если не заметить эти пятнадцать секунд движений зрачков и сокращение мышц лица, кто, кроме врача, будет виноватым? Но если своевременно вколоть соответствующее лекарство, то все обойдется… То есть, молись-не молись, а внимательность и профессионализм никакие псалмы не заменят… Да что говорить… Современная хирургия научилась справляться с послеоперационными инфекциями и болями, а после спинальной анестезии – выход будто после обычного сна. Собственно, для сегодняшних пациентов удачная операция – лишь эпизод в жизни, который со временем быстро забывается. Поэтому мы можем полагаться только на свое мастерство и знания, вырабатывавшиеся веками.

Семен Львович на минуту замолк, а потом рассмеялся.

– Кстати, имя хирурга тоже быстро забывается. Сначала больные на тебя молятся, руки целуют, говорят, что будут помнить всю жизнь, свечки за тебя будут ставить в церкви, а потом встретишь его, а оно уже и нос воротит. Но это еще ничего… Хуже то, что уже месяц мне звонит по телефону один мужик и угрожает прибить за то, что я не спас его жену. И национальность мою при этом упоминает…. Вот такая работа. Так что готовься, Андрей, к человеческой неблагодарности… А еще к профессиональным болезням – артриту и варикозу …

Тут Смидовичу позвонили на мобильный, и он быстро распрощался, объяснив, что мать его неудачно сошла с лестницы и подвернула ногу. После его ретирады Андрей отважился спросить о наболевшем.

– Семен Львович, а помните тогда… на дне рождении Стас сказал, что клиенты, как он высказался, платят ему за лечение, а не за результат…. Как к этому относиться? Вот Кирпа, мой коллега, советует брать деньги перед операцией… Но я же… я не знаю, как оно будет… С другой стороны… Короче, не знаю… – запутался он окончательно. – Знаю одно, что деньги перед операцией – это такса… Но и…

– Тут надо разобраться… Понятие „медицинская такса” – древнее…По Брокгаузу и Ефрону медицинская такса – это приватная плата за лечение больных. Обрати внимание – „приватная”. То есть, врач и больной договариваются тет-а-тет. Столетиями люди ломали голову, как рассчитать справедливую таксу. В царские времена действовал Указ, который определял, что справедливость требует воздержания, а врач имеет право требовать за свою работу достойную награду. При чем такая награда не должна была быть в тягость бедным, а приносить обеим сторонам удовольствие. По врачебному уставу когда нет особого соглашения, то плата за визит доктора составляет 30 копеек. А богатые платили по особому соглашению до трех рублей за визит. Что до операций, то за них такса не устанавливалась, Боже упаси! За непомерные требования врачей наказывали… Лично я считаю, что медики не должны брать деньги из рук пациентов… Государство обязано платить нам достойную зарплату, потому что за порогом больницы мы уже не спасатели человеческих жизней, а обычные граждане, которым надо рассчитываться за коммунальные услуги, покупать пищу и одежду. А в Украине я, врач высшей категории, со своими 1300 гривнами зарплаты вынужден брать подачки от населения.

– Не от хорошей жизни…

– Да, не от хорошей… И тут две стороны медали. Если врач назначает таксу и берет деньги от пациента из рук у руки, тем самым он берет на себя определенные обязательства. Между ними начинает действовать устный приватный договор, а государство и больница остаются в стороне. В этом случае пациент превращается в клиента, и в случае возникновения каких-то проблем клиент предъявляет претензии к качеству медицинской услуги. Врач старается возвратить деньги и таким образом расторгнуть договор, но клиент уже не может удовлетворяться таким поворотом событий. А нет таксы – нет и приватных обязательств. Тогда взаимоотношения сторон регулируются существующим законодательством. Врач здесь является представителем медицинского учреждения, а больной – его пациентом. Даже если пациент и сунет перед операцией хирургу какие-то деньги (а они стараются это сделать заранее, чтобы авансом настроить врача на хорошее отношение), то перед этим он самостоятельно определил сумму в зависимости от своих финансовых возможностей. В этом случае хирург всегда может сказать, что он ничего не требовал, возвратить деньги, и – конец. Но повторяю: врач не должен получать деньги непосредственно из рук больного. Государство обязано достойно оплачивать его работу, присваивать ему квалификацию и спрашивать с него в соответствии с законом. А больные пусть бы платили государству прямой налог на медицину в виде отчислений из заработной платы. Но это в идеальных условиях…Не в нашей стране пока что… Наше сегодняшнее государство существует только ради благосостояния небольшой кучки людей.

Семен Львович залюбовался заходом солнца и поделился, что собирается переехать жить в село, когда уже скальпель будет из рук выпадать.

– А почему вы не уехали за границу? Ведь наверняка был у вас такой шанс?

– Я не могу работать в другой стране… За границей – другие условия и другой менталитет. Уеду только тогда, когда там будут ржавые скальпели и темень в операционной! – засмеялся хирург. – Я тут вырос и научился оперировать именно этих больных и именно при этих условиях. А перестраиваться и снова доказывать где-то кому-то, что я – лучший у меня нет никакого желания…

Уже во тьме Андрей пошел провожать своего необычного визитера. За калиткой Семен Львович неожиданно замолк и снова стал чужим и холодным. Парень заволновался, что, возможно, он не оправдал ожидания своего гостя, и тому что-то не понравилось… Может из-за Смидовича? Андрей искоса вгляделся в равнодушное лицо Семена Львовича и подумал, что и сам, наверное, когда-нибудь станет таким же.

…И пригрезилось… Сидит он в темной комнате перед телевизором, а жена, стройная симпатичная темноволосая женщина со стрижкой a la Хакамада, зовет его ужинать. Но он ее не слышит и даже не понимает, что там в телевизоре происходит, потому что перед глазами мелькают события прошедшего рабочего дня. И вот он выходит в кухню и раздраженно спрашивает, когда его позовут ужинать? И тут же смягчается….А жена снисходительно улыбается…. За пятнадцать лет она ко всему привыкла. Сама имеет отношение к медицине и понимает, что хирург со стажем не может быть душкой…

– Кстати, ты что-то решил по поводу Клиники доктора Мульковича? – услышал он отстраненный, но дружеский голос.

– Решил… Остаюсь здесь, – ответил Андрей, а в голове промелькнуло: «Вот…Вот и выдал себя… Неужели припхался сюда ради этого?».

– Вот и хорошо, – повеселел Семен Львович. – Неужели, думаю, согласится? Работай, набирайся опыта. А там… К нам в онкологию не хочешь податься?

Подошла маршрутка. На прощание Семен Львович крепко пожал Андрею руку, подхватил свою сумку с несколькими рыбинами и кинул:

– Благодарю, прекрасно расслабился… Очень мне хотелось отдохнуть от знакомых лиц! Ведь семья – это тоже работа. Да и сердце дает знать…. Ты не стыдись: звони, советуйся, приезжай в любое время…

… Солнце уже село, и только багряные далекие отсветы выглядывали с той стороны Земли. Слабый ветерок уютно шуршал среди листвы на верхушках деревьев… Андрей прошелся по мягкой траве, устилавшей его двор, и, как мальчишка, начал играться со своей смешной собачкой Джунькой. Вдруг из-за сарая выглянула Таня. Приблизившись, девушка поздоровалась и смущенно протянула ему миску, накрытую вышитым полотенцем:

– Наделала вареников с сыром и вам немного отсыпала.

– Таня, проходи, пожалуйста, – радостно провел он соседку к столу под грушей. И не утерпел, похвастался, что у него был уважаемый гость, один знаменитый хирург из города… Потом снял полотенечко и увидел с десяток рыхлых, защипанных косичкой вареников, плававших в растопленном желтом сливочном масле. Чтобы порадовать кухарку, он стал сразу их уминать. А довольная Таня приговаривала:

– Ешьте, ешьте… Я тут хотела посоветоваться, если можно.

– Шоветуйся, Таня, за такие важеники я тебе что хочешь пошоветую…

– Тут у меня родственница, что-то у нее на пальце выскочило, она в другом районе живет, а у них хирург – руки-крюки, да и пьяница к тому же… Можно вы ее посмотрите?

– Конечно, Таня. Пусть приходит…

Доев вареники, парень засмеялся:

– Таня, ну что делать! Придется жениться на тебе, чтобы каждый день так вкусно есть!

Застеснявшись, девушка схватила пустую миску и метнулась к калитке.

– Такое придумали… Вы староваты для меня. Да у меня и парень есть!