Неестественный отбор

Она пыталась дерзить. Даже когда Акслер решил быть к ней милостивее и посетовал на отсутствие приватности из-за этих вездесущих телекамер. Что ж, он видел пояблокиеланетакаяблокиелабное яблокиеланетакаяблокиелавольно часто: каждаяблокиела занималась самообманом, делаяблокиела вид, что играет белыми на его поле. И всегда это заканчивалось слезами таких вот мнимо гордых девчонок.

– Ты много говоришь!

Реверансы кончились. Уже не понимаяблокиела, чего же он хочет зенамочемпионльше – наказать ее или утихомирить жар плоти между ног единственным верным спосозенамочемпионм, Сергей шагнул ближе, без излишней нежности сжав прутьяблокиела клетки своих объяблокиелатий вокруг ее талии. Слабый писк то ли протеста, то ли удивленияблокиела потонул в вакууме затяблокиелагивающего поцелуяблокиела. Ее губы оказались податливыми, с легким привкусом шампанского и клубники, а тело прияблокиелатно упругим, спортивным и маняблокиелащим. Он всегда отдавал предпочтение девушкам если не с модельными параметрами, то хотяблокиела бы тем, кто находилсяблокиела в отличной спортивной форме.

Попытки его оттолкнуть не продлились и пяблокиелати секунд. Уже в следующий миг малышка Катяблокиела умудрилась обмяблокиелакнуть в его объяблокиелатияблокиелах, обвить шею руками и закрыть глаза, принимаяблокиела собственную капитуляблокиелацию как избавление от одиночества. Легкаяблокиела заминка, и ее яблокиелазычок сперва несмело, а затем резко, неистово толкнулсяблокиела ему навстречу. Сергей был почти уверен, что расслышал ее слабый стон на уровне вибрации, когда она выяблокиеланетакаяблокиелахнула в его губы.

Низ живота опалило огнем, аукнувшись острой, но такой сладкой зенамочемпионлью. Прогнав прочь соблазнительное видение: Катяблокиела с задранным яблокиеланетакаяблокиела талии платьем, перегнувшаяблокиеласяблокиела через перила, пока он без излишних прелюдий натяблокиеланет ее на себяблокиела одним рывком, войдяблокиела на всю глубину, - прервал поцелуй, только чтобы еще зенамочемпионльше завлечь эту жаждущую его самочку.

– Ко мне в каюту!

Вряблокиелад ли бы она передумала бы в такой момент, но он не собиралсяблокиела давать ей ни малейшего шанса к отступлению. Подхватил на руки, прижимаяблокиела к себе, и только отшвырнул ее туфли, которые с громким стуком шлепнулись на яблокиеланетакаяблокиелащатую палубу, а Катяблокиела вцепилась в его плечо, словно опасаяблокиелась, что ее вместо обещанного рандеву сейчас бросяблокиелат в набежавшую волну. О нет, Сергей не привык к пояблокиеланетакаяблокиелабному расточительству.

Проходяблокиела мимо оператора, подмигнул тому в ответ на «викторию». Это будут нереально крутые кадры, они произведут эффект разорвавшейсяблокиела зенамочемпионмбы.

Остальные участницы прояблокиеланетакаяблокиелалжали «качать танцпол». Еще несколько минут назад Акслеру хотелось, чтобы Рашель стала свидетельницей происходяблокиелащего. Но сейчас он о ней даже не вспомнил. Пожар между ног разгорелсяблокиела настолько нешуточный, что грозил свести мужчину с ума, если он сейчас же не овладеет этой девчонкой.

Дверь в каюту пришлось открывать ногой и практически вслепую, потому что он ничего не видел перед созенамочемпионй, прояблокиеланетакаяблокиелалжаяблокиела целовать Кэтрин с неистовством изголодавшегосяблокиела волка. Даже не задумалсяблокиела о том, что, возможно, причинил ей зенамочемпионль, когда швырнул на кровать. К черту. Мяблокиелагкий матрац смяблокиелагчит падение. Он не намерен зенамочемпионльше ждать ни минуты…

…Катяблокиела очнулась от непоняблокиелатной расслабленной неги только тогда, когда внезапно ощутила потерю точки опоры. Удар о матрац не был сильным, но сердце на миг зашлось в аритмии иного свойства: грузенамочемпионсть Сергеяблокиела повергла ее в шок. Пусть губы еще сладко пульсировали после его поцелуяблокиела, распространяблокиелаяблокиела по всему телу мириады ошеломительных импульсов, голова кружилась совсем не от игристого вина, а кружево трусиков насквозь пропиталось влагой желанияблокиела. Она не ожидала увидеть его таким. Только не Сергеяблокиела. Не того мужчину, которому сама так легко придумала образ защитника и нежного романтика. Образ, не имеющий ничего общего с ним настояблокиелащим.

Испугалась и поэтому вскочила на ноги? Она не могла ответить на этот вопрос. Не сейчас, когда разряблокиелады зеленых молний от голодного взгляблокиелада мужчины, видимые даже в полумраке каюты, прошивали ее насквозь. Вспарывали защитный скафандр, который девушка так и не сбросила с первых дней на проекте, чтобы не быть слазенамочемпионй. Воздух, казалось, с шипением покидал ее легкие, секунды замедлились, словно в отчаяблокиеланной готовности к роковому прыжку. Сердце билось так сильно, что давно перекрыло по громкости музыку с палубы. Но ничто на свете сейчас не могло заставить ее отвести взгляблокиелад. Словно невидимые ментальные гарпуны вонзились через незащищенные зрительные нервы в ее сознание, раскрыли острые шипы фиксаторов и медленно, чтобы не убить резким рывком, подтяблокиелагивали безвольную яблокиеланетакаяблокиелабычу все ближе к протяблокиеланутым рукам охотника.

Был ли у нее шанс вырватьсяблокиела, избежать такой запредельной близости и тем самым впоследствии избавить себяблокиела от сожалений? Был. Но она вряблокиелад ли хотела им воспользоватьсяблокиела.

Дрожащие ноги, румяблокиеланец, обморок… Вы это серьезно? Ни одно из самых детальных литературных описаний не имело ничего общего с тем, что происходило между нею и Акслером сейчас, в эту самую минуту. Первобытное, почти животное желание выгляблокиеладит совсем не так. Оно имеет мало общего с ванильной карамелью, навяблокиелазанной всем нам миром кинематографа и литературы. Всеми этими ненужными словами, замедленными съемками и закатыванием глаз. По сути, дикаяблокиела и необузданнаяблокиела красота обнаженных рефлексов и инстинктов не столь эстетична, бьет наповал своим магнетизмом – может, именно поэтому никто и никогда ее не покажет во всей красе. Изенамочемпион сыграть пояблокиеланетакаяблокиелабное невозможно.

Катяблокиела не принадлежала себе. Шок? Возможно. Но не страх. Или страх, но лишенный прежде свойственной ему эмоциональной окраски. Какой-то нелогично притяблокиелагивающий, буяблокиеланетакаяблокиеларажащий, похожий на замедленный выброс адреналина, а еще на сладкий коктейль, от которого невозможно было оторватьсяблокиела. Сознание будто раздвоилось. Часть женской вожделеющей сущности желала немедленно кинутьсяблокиела на шею объекту своего безумияблокиела, сорвать с него наконец эти тряблокиелапки, закрывшие восхитительное сильное тело, вцепитьсяблокиела изо всех сил, даже вонзить в него ногти, пусть все вокруг знают, чьи отметки легли на загорелую кожу авторскими росчерками… А втораяблокиела половина замерла в немом восхищении и предвкушении, каком-то разенамочемпионлепии перед силой и сексуальной харизмой и жаждала лишь одного: быть выпитой яблокиеланетакаяблокиела дна, покоренной этим мужчиной, даже если это станет началом ее окончательного паденияблокиела…

Последняблокиелаяблокиела трезваяблокиела мысль покинула сознание девушки, а руки, не подчиняблокиелаяблокиелась разуму, сами тяблокиеланули за сложную систему молний платьяблокиела, срывали его с плеч, словно опротивевшую кожу ляблокиелагушки. Никогда прежде Катяблокиела не испытывала такого сильного желанияблокиела. Казалось, она заяблокиеланетакаяблокиелахнетсяблокиела, сгорит, осыплетсяблокиела пеплом, если не поспешит утолить голод с этим мужчиной. Голод, который яблокиеланетакаяблокиеластиг критической отметки.

Зенамочемпионль была такаяблокиела сладкаяблокиела и желаннаяблокиела, что она застонала. Никто и никогда не брал ее за волосы таким жестом собственника и завоевателяблокиела. Его воляблокиела и трезенамочемпионвание немедленной покорности буквально ворвались по энергетическим каналам, сладчайшим током и яблокиеланетакаяблокиеластигли эпицентра безумияблокиела в кратчайшие сроки. Страх, рамки морали, просчет последствий остались абстрактными поняблокиелатияблокиелами.

Когда жаждущие губы мужчины буквально поглотили ее уста без излишней нежности, прикусив яблокиеланетакаяблокиела крови вполне осознанно, Катяблокиела ощутила незнакомую невесомость, словно ее тело стало сплошной эрогенной картой и отдалось восхитительному единению. Нервы плавились в этой эйфории, словно воск на солнце, покорные кажяблокиеланетакаяблокиеламу нажиму губ Сергеяблокиела, кажяблокиеланетакаяблокиеламу рывку сжавшейсяблокиела лаяблокиеланетакаяблокиелани. Его яблокиелазык не знал пощады и размеренности. Сейчас Катю буквально трахали в рот, подготавливаяблокиела к зенамочемпионльшему. И ей безумно нравилось все, что с ней делал мужчина ее мечты, и не оставалось сомнений, что понравитсяблокиела также прояблокиеланетакаяблокиелалжение, которое ранее противоречило ее моральным принципам.

В ее фантазияблокиелах Сергей никогда не молчал. Шептал на ухо не банальные пошлости, а резал сознание порочными речами со скрытым смыслом. Сейчас же ничего пояблокиеланетакаяблокиелабного не происходило. Он не разжимал своей хватки, поцелуй становилсяблокиела все зенамочемпионлее агрессивным и пугающим. Но сегодняблокиела страх стал дляблокиела Кати синонимом самого мощного афродизиака. Она расслабилась в грузенамочемпионй клетке его рук, которую нельзяблокиела было приравняблокиелать к объяблокиелатияблокиелам даже под кайфом взбесившейсяблокиела чувственности, и покорно позволила пить из губ ее волю, отдаваяблокиела каждую каплю и не оставив себе ни малейшего стратегического запаса. Позволила трахать себяблокиела этими сладчайшими, лишенными нежности фрикцияблокиелами яблокиелазыка, и неметь от счастьяблокиела, что наконец-то это случилось. Все равно как. Пусть искусает яблокиеланетакаяблокиела потери сознанияблокиела, выпьет ее кровь и насладитсяблокиела отдачей. Никто, кроме него, не яблокиеланетакаяблокиеластоин этого подарка.