Негожие

– Я же сказал – демонов убивать, которых Толлен вызвал из преисподней!

– И что ж это за демоны были?

– Что за демоны? – пьяно икнул центурион: – Обыкновенные, только в детей превратившиеся! Несколько тысяч демонов, ставших детьми! Мы сошлись с ними в битве в Кривой долине и сражение длилось целый день! И я вот этими руками!!!

Лео стал тыкать свои кулаки в лица мастеровых, а те старательно отодвигались.

– Этими руками убил десятки демонов! – центурион грохнул кулаками по столу и заорал гневно: – Хозяин! Пива нам ещё!

Хозяин постоялого двора достопочтимый Берни налепил на лицо неживую улыбку и понёс кувшин с пивом на стол к центуриону. Тот сгрёб посудину, сам налил себе в металлическую кружку и заговорил, растягивая слова:

– Мы сражались весь день и победили, хвала Доору создателю! А исчадия ада отправились назад в преисподнюю!

Мастеровые переглянулись, и Рэм мог поклясться, что ни один из местных не поверил легионеру. Почти сразу после сражения в школе по стране поползла молва о побоище в Кривой долине. И о том, что по приказу Михо Первого и его главного советника герцога Виго были изрублены тысячи сирот. И вряд ли кто в Рое верил, что это демоны приняли обличие детей и сидели покорно дожидались прибытия целого легиона…

Впрочем, Рэм и Дир уже не слушали. Они узнали всё, что хотели, и теперь оставалось решить, что делать. Пацаны выскользнули на улицу и быстро пошли в сторону мастеровых кварталов. Именно там вчера они увидели в первый раз легионеров из Орлиного легиона. И теперь нужно было узнать, где остановились на постой те, кто убил их друзей и побратимов. Рэм, всегда весёлый, улыбчивый, теперь шёл с невероятно серьёзным и задумчивым лицом. Дир и вовсе зло сопел, а после не выдержал и спросил:

– Зачем ты меня остановил? Я бы эту тварь голыми руками задушил! А местные, уверен бы, не выдали.

– Выдали бы, – спокойно ответил Рэм, – Подумай сам. Легионеры сообщили бы, что их центурион пошёл в таверну и не вернулся. Взяли бы за глотку хозяина, милейшего мистера Берни, и начали пытать. Как думаешь, долго бы он молчал?

Берни засопел сердито и сказал:

– Вечно ты своим думанием всё усложняешь! Не пробовал не думать?

– Пробовал, – честно ответил Рэм, – Не получается. Но если бы я не думал, сколько раз нас с тобой могли бы уже за время путешествия на тот свет отправить?

Берни вновь засопел, в этот раз уже не так сердито. Скорее, согласно. И проговорил примиряюще:

– Ладно, чего уж, думай! У тебя это хорошо получается.

– Ты тоже думай, хотя бы иногда, – хмыкнул Рэм, – Иногда это очень полезно.

– Вот ещё, – крепыш Дир, взъерошил свои белобрысые патлы и посмотрел на друга: – Ты и думай, а я буду делать!

Навстречу по улице шла какая-то девица, и Рэм выпрямился, пропала задумчивость и хмурость, лицо преобразилось вдруг в невероятно добродушную, улыбчивую физиономию. И Дир очередной раз поразился этому свойству друга вешать будто маску на лицо любое выражение.

– Красавица, – Рэм галантно поклонился девушке, отчего та вспыхнула вся, залилась красным и остановилась испуганно. А Рэм глядел на неё своими чёрными глазами и говорил, будто патоку лил в кружку: – Я понял вдруг, что город ваш Дормут намного краше и лучше столицы, потому как здесь живут такой невиданной красоты девушки! Клянусь, даже в столице я не видал подобного великолепия и столь изящных черт лица!

Дир лишь восхищённо мотнул головой и приготовился слушать. А Рэм заливался соловьём, выспрашивая девушку о том, о сём. Уже через пять минут друзья шли дальше, зная, что легионеры остановились на постой у бабки Прасковьи в портняжьем проезде, той самой, у которой петушок на флюгере, а возле забора кривой орех стоит…

Глава 6

Ночь выдалась безлунной, за что Рэм и Дир были ей благодарны. И даже вознесли хвалу Кае – богине ночи. Тем более, даже звёзд на небе практически не было, будто Кая самолично сошла на землю и накрыла её своим тёмным плащом. На дело пацаны вооружились лишь короткими клинками и двинулись аккуратно к портняжьему переулку. Дом бабки Прасковьи нашли быстро, переглянулись и скользнули вдоль забора, чтобы зайти со стороны небольшого огорода. Бойцы уже знали, что легионеры бабку отселили в небольшой флигель, а сами заняли весь дом. Рэм и Дир, как учили их в школе, сделали и надели на ноги специальные мягкие чуни, оберегающие ноги, но при этом скрадывающие каждый шаг. Чёрной одежды, к сожалению, найти здесь не удалось, потому пришлось обходиться повседневными штанами и сюртуками. Впрочем, подростков это ничуть не смущало – во время учёбы в чём только не приходилось драться.

Ученики школы Кривой долины почти не имели магических сил, так, зачатки, которые никогда не позволят им стать полноценными магами. Зато даже эти зачатки несли огромный потенциал, открывая другие возможности. И этот потенциал развивал в детях гур Масим. Бойцы школы умели надолго задерживать дыхание, замедлять либо ускорять жизненные процессы, ускорять все свои движения и даже заживлять на себе несложные раны. А ещё они могли видеть в темноте. Пусть не так хорошо, как кошки, но вполне себе сносно. Все эти возможности, оказывается, были давно утерянным знанием некогда могущественного клана волков – убийц магов. И гур Масим, много лет работавший в столичном магическом университете, нашёл манускрипт по развитию этих способностей. Запрятал его, да так и не вспоминал много лет. Пока граф Толлен не позвал его преподавать в школу для негожих, отбракованных магическими школами безродных детей. Там учитель и взялся за развитие способностей негожих, делая из них, по сути, тех самых убийц магов. И вот сейчас ребята, крадясь по огороду к невысокому заборчику зорко оглядывались по сторонам и благодарили учителя за дарованные возможности.

Первым через забор перемахнул Дир, задержал дыхание, внимательно огляделся, осторожно прошёл вглубь двора и замер, увидев, что на крыльце сидит один из легионеров. В это время забор перемахнул и Рэм, тоже бесшумно, будто бесплотный дух. Подошёл к Диру и тот показал один палец, а после ткнул на крыльцо. Рэм кивнул, и шепнул еле различимо:

– Спит!

Дир присмотрелся, кивнул согласно и вопросительно посмотрел на друга. Тот махнул рукой и Дир, хищно осклабившись и бесшумно ступая, пошёл вперёд. Перед ним был один из убийц. Тех, кто убивал его друзей, братьев, там, в Кривой долине. Один из тех, кто презрел все законы – людские и божеские, и пошёл убивать детей за мзду от короля. Дир достал тонкий стилет, подошёл вплотную к легионеру и ударил в ухо, как учили, с наклоном, чтобы поразить нужную часть мозга, и убитый не смог ни вскрикнуть, ни позвать на помощь, ни проснуться… Дир впервые делал это с живым человеком, но всё прошло чётко, на рефлексах. Шесть лет ежедневных тренировок будто намертво вбили в мышечную память эти действия, которым учили мудрые гуры. Легионер даже не вздохнул, просто завалился набок и застыл, вытянувшись в струнку.

Рэм тихо попробовал отворить дверь, и та подалась. Парни вошли внутрь и увидели в коридоре ещё двоих спящих легионеров. Видимо, центурион Лео Герц очень дорожил своей жизнью, так, что на пути поставил сразу два поста. Впрочем, второй пост спал так же бессовестно, как и первый. Парни переглянулись, Рэм тоже достал стилет и склонился над одним из легионеров. Дир присел над вторым, и когда друг кивнул, уже заучено вонзил стилет под нужным углом. И снова два тела лишь вздохнули и вытянулись в струнку, застыв в своей последней агонии.

Вход в основную комнату отделялся уже не дверью, а обычной матерчатой занавеской. Рэм кончиком стилета отодвинул край и заглянул внутрь. Быстро осмотрел комнату и прошептал еле тихо:

– Легионеры слева, на полу, оба. Центурион справа на кровати. Его брать живым!

Через полминуты ещё два легионера были заколоты во сне и отправились прямиком к богу смерти Рурху в его подземную обитель. А парни остановились над центурионом. От спящего командира разило перегаром и пoтом так, что Дир даже поморщился. Рэм быстренько забрал меч центуриона, висящий у изголовья кровати, и сказал уже в полный голос Диру: