Нехорошее место

— Некоторые работают до десяти вечера, — заметил Клинт.

— Да, пожалуй, вероятность этого варианта слишком мала, — согласился Бобби.

— Я также не думаю, что каким-то образом сумел проникнуть в магазин после его закрытия. Не думаю, что я — вор.

— Мы знаем, что вы — не вор, — заверил его Бобби.

— Ничего такого мы не знаем, — резко возразила Джулия.

Они действительно ничего о нем не знали. Более того, если Поллард говорил правду, он сам ничего о себе не знал.

— Послушайте, купил он эту одежду или украл, значения не имеет, — продолжила Джулия. — Оба варианта я считаю неприемлемыми. Это уже чересчур — мужчина приходит в «К-Март» или куда-то еще в трусах, одевается, и все это во сне. Можно такое сделать и не проснуться? И при этом никому не дать повода усомниться в том, что он бодрствует? Я так не думаю. Конечно, я ничего не знаю о лунатизме, но, если мы соберем соответствующую информацию, готова спорить, выяснится, что такое невозможно.

— Разумеется, речь идет не только об одежде, — вставил Клинт.

— Не только, — подтвердил Поллард. — Когда я проснулся, на кровати стоял большой бумажный пакет, вроде тех, какие дают в супермаркетах, если тебя не устраивает пластиковый. Я заглянул в него, и в нем лежали… деньги. Много денег.

— Сколько? — спросил Бобби.

— Я не знаю. Много.

— Вы их не пересчитали?

— Они в мотеле, где я сейчас остановился, новом. Я все время переезжаю с места на место. Считаю, что так безопаснее. Если хотите, потом могу их пересчитать. Я пытался пересчитать, но, похоже, потерял способность производить даже простейшие арифметические действия. Да, звучит странно, но так уж вышло. Не могу складывать. Пытаюсь… но цифры больше для меня ничего не значат. — Он наклонил голову, закрыл лицо руками. — Поначалу я потерял память. Теперь теряю элементарные знания, такие, как арифметика. У меня возникает ощущение, что мой мозг… разваливается… и так будет продолжаться, пока от меня ничего не останется, только тело, а разум, сознание… уйдет.

— Такого не будет, Френк, — заявил Бобби. — Мы этого не допустим. Мы выясним, кто вы и что все это означает.

— Бобби, — одернула его Джулия.

— Да? — Он глуповато ей улыбнулся.

Она поднялась из-за стола и прошла в туалет.

— Минуточку. — Бобби последовал за ней, закрыл за собой дверь. Включил вентилятор. — Джулия, мы должны помочь этому парню.

— У него серьезные проблемы с психикой. Он проделывает все это в периоды, когда отключается память. Поднимается с кровати ночью, но это не лунатизм. Он бодрствует, все соображает, но потом ничего об этом не помнит. Он может красть, убивать — и никаких воспоминаний.

— Джулия, готов спорить, на руках у него была его собственная кровь. Возможно, у него отключается память, возможно, он потом ничего не помнит, но он не убийца. На какую сумму поспорим?

— И ты по-прежнему утверждаешь, что он не вор. Регулярно просыпается с деньгами, понятия не имея, откуда они взялись, но он не вор? Ты думаешь, он печатает деньги в периоды амнезии? Нет, я уверена, ты не считаешь его и фальшивомонетчиком.

— Послушай, иногда мы должны доверять интуиции, — ответил Бобби. — А интуиция подсказывает мне, что Френк — хороший парень. Даже Клинт думает, что он хороший парень.

— Греки очень общительны. Они всех любят.

— Ты хочешь сказать, что наш Клинт — типичный грек? Мы говорим об одном и том же Клинте? Его фамилия Карагиосис? Выглядит так, словно отлит из бетона, а улыбается не чаще индейца из табачного магазина? [14]

Свет в туалете был слишком ярким. Отражался от зеркала, от белой раковины, белого кафеля стен, белых плиток пола. Из-за этого блеска и железной решимости Бобби помочь Полларду у Джулии разболелась голова.

14

В США табачные магазины частенько украшают деревянными скульптурами индейцев в боевом наряде, то есть об улыбке не может быть и речи.

Она закрыла глаза.

— Полларда жалко, — признала она.

— Хочешь вернуться и дослушать все до конца?

— Хорошо. Но, черт побери, не говори, что мы ему поможем, пока мы не услышим все. Договорились?

Они вернулись в кабинет.

Небо более не напоминало холодный серый металл. Оно потемнело, набухло, грозило лопнуть. И хотя над самой землей дул лишь легкий ветерок, на больших высотах он набирал силу, потому что черные грозовые облака быстро надвигались на сушу с океана.

Как металлическая стружка притягивается к магниту, так и тени накапливались в некоторых углах. Джулия потянулась к выключателю, чтобы включить верхний свет. Потом увидела, с каким удовольствием Бобби оглядывает полутемный кабинет, смотрит, как мягко поблескивают в свете ламп дубовые столики, и тот, что у дивана, и кофейный, и оставила выключатель в покое.

Опять села за стол. А Бобби — на стол, болтая ногами.

Клинт снова включил магнитофон, и тут же заговорила Джулия.

— Френк… мистер Поллард, прежде чем вы продолжите свой рассказ, я бы хотела, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов. Несмотря на кровь и царапины на ваших руках, вы верите, что никому не способны причинить вред?

— Да. Кроме как при самозащите.

— И вы не думаете, что вы — вор.

— Нет. Я не могу… Я просто не представляю себя вором, нет.

— Тогда почему вы не обратились за помощью в полицию?

Он молчал. Вцепился в открытую сумку, которая стояла у него на коленях, и смотрел в нее, словно Джулия обращалась к нему из сумки.

— Потому что, если вы действительно чувствуете себя невиновным во всех отношениях, полиция располагает куда большими возможностями для того, чтобы выяснить, кто вы и кто вас преследует. Знаете, что я думаю? Я думаю, вы не так уж уверены в своей невиновности. Вы умеете завести автомобиль без ключа зажигания, и, хотя это может сделать любой, кто обладает достаточными знаниями о конструкции автомобиля, такие навыки свойственны и преступникам. И еще эти деньги, много денег, сумки и пакеты с деньгами. Вы не помните, как совершали преступления, но в глубине души уверены, что совершали, а потому боитесь обратиться в полицию.

— Это одна из причин, — согласился он.

— Вы, я надеюсь, понимаете, если мы возьмемся за ваше дело и найдем доказательства того, что вы совершили преступление, то нам придется передать всю эту информацию в полицию.

— Разумеется. Но я исхожу из следующего: если бы я сразу обратился в полицию, они бы не стали докапываться до истины. Решили бы, что я в чем-то да виновен, еще до того, как я закончил бы свой рассказ.

— А вот мы так не решим. — И Бобби, повернувшись к Джулии, многозначительно посмотрел на нее.

— Вместо того чтобы помочь мне, они бы начали искать, какие недавние преступления можно на меня повесить, — закончил мысль Поллард.

— Полиция так не работает, — заверила его Джулия.

— Разумеется, работает, — возразил Бобби. Слез со стола и заходил взад-вперед, от постера дядюшки Скруджа к постеру Микки-Мауса. — Разве мы тысячи раз не видели такое в телесериалах? Разве не читали у Хэммета и Чандлера?

— Мистер Поллард, я в свое время работала в полиции…

— И это только льет воду на мою мельницу, — прервал ее Бобби. — Френк, если бы вы пошли в полицию, то уже сидели бы за решеткой, судимый, признанный виновным и приговоренный к тысячелетнему сроку.