Неидеальная любовь. Книга 1. Часть 2.

– Куда едем?
– это был мужчина средних лет, с угрюмым выражением лица и усталым взглядом. Складывалось такое ощущение, что ему в принципе всё равно, что, где и как, лишь бы денег заплатили.

– Гришанова, дом двадцать три, - просто ответил Алексей, сев на сиденье рядом с водителем.

– Угу, - откликнулся мужчина и завёл двигатель.
– Сотка.

– Без разницы, - пожал плечами Волков.
– Только побыстрее.

– Как скажете. Желание клиента для нас закон, - усмехнулся водитель и нажал на газ. Машина резко рванула с места, заставив Алексея чертыхнуться от неожиданности. Но особо не возражал, против такого темпа движения.

Нужная улица оказалась ближе к центру города. Пятиэтажных домов здесь было немного, так, небольшой островок. Такси остановилось возле дома с нужной цифрой. Расплатившись с водителем, Алексей вышел и направился в сторону подъезда, возле которого на скамейке сидел пожилой мужчина, скорее даже дедушка, опираясь на трость.

Старик что-то рассматривал, пожёвывая кончик усов. Его лицо выражало крайнюю степень задумчивости, и если бы была возможность, то Лёша не стал бы его тревожить. Но на дверях подъездов не было цифр, и определить который ему нужен самостоятельно не получалось.

– Простите, могу я спросить?
– крайне вежливо поинтересовался Волков, остановившись напротив деда. Тот вопросительно на него посмотрел.
– Вы не подскажете, где здесь квартира шестнадцать?

Пожилой мужчина какое-то время молчал, потом спросил:

– Тебе зачем?

– У меня личное дело, - сухо ответил Алексей, машинально сжав кулаки.

– Личное, говоришь?
– переспросил старик и вздохнул.
– Неужто ты и есть тот самый дурак, что ей боль причинил?

– Кому ей?

– Юльке, кому ж ещё, - дед поднялся со скамейки, опираясь на трость.
– Иннокентий Иоаннович Михеенко. Старожил данного дома, в общем, и подъезда в целом. И будь я моложе, то отвесил бы тебе таких люлей, прости меня господи.

– Я вас не п...

– Эт я вас, молодёжь, не понимаю. Взял обидел её и только сейчас заявиться надумал. Мне то что, я и так знал, что она тебя, обалдуя, любит... Сашку только жалко, - вздохнув, Иннокентий Иоаннович подошёл к двери подъезда и открыл её своим ключом.
– Заходи. Сначала со мной поговоришь, а потом уже к ней пойдёшь. Негоже беременных так рано будить.

– Я не...

– Идём, говорю!
– прикрикнул на него старик.
– Расскажу тебе, как она сейчас. Вам всяко не до таких разговоров будет. Да может научу тебя чему-нибудь полезному, окромя как кобелировать направо и налево.

Волков сдался. То, что дед говорит про Юлю он понял сразу. Но совершенно не представлял, чем тут мог помочь этот Иннокентий Иоаннович. Хотя и было ему безумно интересно узнать, что это за Саша такой и почему его должно быть жалко. Терять её снова Волков определённо был ненамерен. Хватит, в конце концов, пока он не попытается всё исправить, никто не должен претендовать на эту девушку.

Отвесив себе мысленный подзатыльник за такие размышления, Алексей покорно зашёл в подъезд следом за довольно бодреньким дедулей.

20.

"Нам всегда кажется, что нас любят за то, что мы хороши.

А не догадываемся, что любят нас от того, что хороши те, кто нас любят."

Л. Толстой

25 ноября 20ХХ года.

Юлия.

Беременность не изменила во мне только одного - привычку спать в выходные до обеда. Даже адаптация организма к новому часовому поясу не смогла ничего сделать. Поэтому, когда я сладко потянулась, широко зевнула и смогла протереть глаза, часы на стене упорно показывали полпервого.

Ещё раз потянувшись, неспешно села, положив ладони на живот, и с минуту просто прислушивалась к тому, что происходило внутри него, тихо мурлыкая незатейливую мелодию. Не знаю, когда подобный ритуал вошёл у меня в привычку, но это казалось правильным и необходимым.

Спустив ноги на пол, поправила сползшую лямку пижамного топа и осторожно поднялась, удерживая равновесие. Сунув босые ноги в мягкие, пушистые тапочки, направилась в ванную, зевая и пытаясь распутать пальцами пряди волос, за ночь превратившиеся в настоящее воронье гнездо.

Почистив зубы и сполоснув лицо тёплой водой, расчесала изрядно отросшие волосы и собрала их сзади в простой хвост. Отметив, что сегодня выгляжу вполне так ничего, пусть и несколько уставшей, прошла на кухню. Включив чайник, вытащила оставшийся со вчерашнего дня салат.

Мятный чай и лёгкий завтрак убедили в том, что день очень даже не плох. Ну и что, что проведу его дома и в гордом одиночестве? Зато завтра можно будет Ваньке нервы потрепать и по магазинам пройтись. Составив посуду в раковину, прихватила с собой свежезаваренный чай и корзинку с зефиром и вернулась в комнату, устроившись на закинутом покрывалом диване. Включив телевизор, настроилась на отдых не только тела с душой, но и мозгов. В конечном счёте, думать о проблемах постоянно это никаких нервов не хватит.

Звонок в дверь оторвал меня от весьма важного момента в каком-то низкопробном триллере. Вообще-то я не особо люблю данный жанр, но в последнее время с интересом смотрю подобные картины. Вот только если "Власть Страха" и "Собиратель жизней" ещё можно было назвать стоящими картинами, то это нечто, под специфическим названием "Химера" ни на что не тянуло. И досматривала я его чисто на упрямстве, которым меня не обидели, как выяснилось.

Приглушив звук и поставив кружку с вазочкой на журнальный столик, машинально вытерла руки о топ, который так и не переодела, посчитав, что гостей у меня сегодня точно не будет. Видимо, это было сугубо моё мнение и нежданных гостей не касалось, ни в коей мере.

Поправив волосы, открыла дверь, ожидая увидеть как минимум деда Кешу, в последнее время едва ли не поселившегося у меня. Как максимум, это мог быть Сашка.

Но...

Реальность как всегда преподнесла сюрприз. Что только делать с ним, никто не подскажет?

На пороге стоял Алексей. Растрёпанный, с распахнутой на груди курткой и в мятой рубашке. На плече висела спортивная сумка средних размеров. Выглядел Волков усталым и... Отчаявшимся?

В последнее верилось с большим трудом. Зло прищурившись, поинтересовалась у своего совершенно ненужного гостя:

– Что тебе нужно?

Вопрос "Как ты меня нашёл" так и остался не заданным. Не нужно быт семи пядей во лбу, что бы понять, что сдать мой адрес мог только кто-то из родных. Остальные предпочли бы изводить его всеми доступными способами. Таким образом они пытались оправдать самих себя за то, что не уберегли меня. Дурость полнейшая, но друзья у меня как бараны, упёрлись и всё.