Неискушенные сердца

— кланы, и начнется настоящая война.

Табризия закрыла глаза. Вечно мужчины говорят о войне, о налетах, о кровопролитии! Снова и снова она слышала бульканье бренди, наливаемого в бокалы, речи стали невнятными и очень громкими. Мужчины хохотали, еще немного, и они разбудят весь дом. До ее ушей отчетливо долетали все неприличные слова, произносимые в полный голос.

— Тут ко мне недавно приезжал Ботвелл, — упомянул Парис.

— А его любовница не умерла без меня? — игриво спросил Дуглас.

— Да, слышал я какую-то историю. Помнишь, он готов был убить каждого, кто второй раз взглянет в ее сторону? А тут как-то пригласил нас на ужин, одних мужчин И что, ты думаешь, мы там нашли?

— Когда речь идет о Ботвелле, меня не удивишь ни чем! — засмеялся Дуглас

— Ну да, я так и думал! Но он уложил ее, совершенно голую, на алтарь, задрапированный черным атласом, и зажег вокруг черные свечи

— Ничего себе! Неудивительно, что пошел слух, будто он связан с сатаной! И он не был против, что другие мужчины видели ее?

— Нет, мы все видели. Светлые волосы падали, как занавес, до пола. Кожа у нее — настоящий белый бархат. Не было никого, кто не возбудился бы.

— Боже мой, я уж и сам стал готов, пока слушал, — засмеялся Дуглас.

Шел третий час ночи. С каждой минутой Табризия становилась все злее — от нескончаемой пьянки за стеной она не могла спать. Девушка села, зажгла свечи в канделябре.

— Когда у меня все пухнет, а удовлетвориться некем, мне жутко больно. Я потом всю ночь не могу уснуть. Как думаешь, Парис, не призвать ли нам пару твоих женщин, пускай бы обслужили!

Табризия наслушалась достаточно. Она взяла из ящика один из пистолетов, которые ей дал Магнус, и рывком открыла дверь, разделявшую смежные комнаты. Мужчины, растянувшися перед камином, ошарашенно уставились на нее. Удерживая одной рукой тяжелый подсвечник, а другой — пистолет, она влетела в комнату, как фурия, в белой ночной рубашке с оборками Рыжие волосы полыхали пламенем, похожим на то, что бушевало в камине.

— Вон, свинья! — закричала она на Париса — Вон! — заявила она Черному Дугласу.

Парис задохнулся.

— Что ты тут делаешь?

— Это мой дом, на случай, если ты забыл! И поскольку я не могу спать под одной крышей с таким дерьмом, убирайся отсюда!

— Я хотел встретиться с тобой, — попытался оправдаться Парис, раскачиваясь на нетвердых ногах.

Она прицелилась на фут выше его головы и без колебаний спустила курок Выстрел потряс дом и испортил стену. Удивленный Парис отвесил ей насмешливый поклон.

— Джеймс, я знаю место, где прием будет гораздо теплее.

Оба оказались на улице, оглушительно хохоча

— А чего мы смеемся? Она нас выгнала под дождь среди ночи, — сказал Джеймс.

Парис ухмыльнулся.

— Правда, потрясающая? Ее надо хорошенько отлупить и как следует покувыркаться с ней в постели. Когда-нибудь я сделаю и то, и другое!

Глава 11

Магнус уже готов был приказать Табризии ехать в Танталлон, когда она наконец сдалась и попросила миссис Холл упаковать все красивые новые платья. Единственное условие, которое она поставила, — чтобы Стефен Гэлбрэйт сопровождал их, она хотела закончить начатую работу.

Магнус поговорил с Маргарет, дав ясно понять, что ожидает от нее разумного поведения Она должна спуститься со своего Олимпа, где пребывала столько лет, и согласиться на более скромную роль. За сценой. Сердце Табризии болело от сострадания, когда она встречалась лицом к лицу с черноволосой красавицей. Магнус не делал секрета из планов найти дочери мужа. Разговор об этом затевался снова и снова. Табризия стала сговорчивей, узнав, что подходящий партнер даст ей желанную свободу, и они с отцом решили: выбор падет на того мужчину, который устроит их обоих.

— У тебя уже кто-то есть на уме? — подозрительно спросил Магнус.

— Не уверена… Но что ты думаешь о Стефене? — осторожно начала она.

Табризия совершенно не была готова к реакции отца. Он побагровел, глаза едва не вылезли из орбит, он впал в неистовство.

— Клерк?! Ты хочешь выйти замуж за клерка? Твоя мать, должно быть, рыдает сейчас на небесах! О мой Бог! Я неверно поступил с ней, но уж с нашим ребенком я этого не допущу! Все будет как полагается. Должным образом! И больше никак! У меня такие боли в сердце, что я хотел бы увидеть тебя окончательно устроенной в жизни прежде, чем со мной что-то случится.

— Ты можешь, когда я говорю, вдумываться в мои слова? Я не влюблена в Стефена, так что не горячись, не кричи, пожалуйста! Будь спокоен. Абсолютно. Мы просто нравимся друг другу и смогли бы поладить.

— Влюблена? Нравитесь? Черт побери, а какое отношение все это имеет к браку? Безопасность, благополучие, сила, власть — вот чего ты должна хотеть от мужа!

— Отец, ну покажи мне такой образец, и я обещаю подумать.

Взгляд Магнуса потеплел. Впервые она назвала его отцом.

— Ну, в общем-то у меня уже есть одно предложение.

— И кто он? — удивленно спросила Табризия.

— Скажу тебе только одно: его родословная начинается несколько столетий назад. Кроме Стюартов, все остальные по происхождению не годятся ему и в подметки. У него не

— одно графство, а два. Мановением руки он может созвать тысячу человек, так велик его клан.

— Ну а как он выглядит?

— Да ты сама увидишь. Он приглашен завтра на ужин.

— Это все, что ты собираешься мне сообщить?

— Давай посмотрим. Помимо двойного графства, он еще лорд и барон.

— Не мучай меня больше! Я вижу, ты забавляешься игрой. А я не буду спешить с выводами, пока не увижу этого принца.

С вершины Танталлонского замка Табризия наблюдала кавалькаду из сотни всадников. Все были в бело-голубых ливреях клана, и на груди каждого вышито красное сердце. Она заставила их ждать целый час, прежде чем спустилась к ужину. На ней было комбинированное платье — черная бархатная юбка и по контрасту с ней бирюзовый верх с низким вырезом квадратного кроя, весьма вычурными рукавами. Под стать ему Табризия подобрала и серьги, инкрустированные аквамарином.