Неисправная система. Том III Благие Намерения

В этот момент две нити слились в моем больном сознании в одну, крайне неприятную идею. Ведь если наверху не смогли люди, то почему там должны были сохраниться артефакты?

Мои артефакты! И что хуже того — мои драконьи останки!

Я постарался прислушаться к ощущениям. Однако единственное жжение, что мне удалось ощутить — подгорающая на раскаленных камнях плоть. И это хорошо. Потому как горящее мясо мне нравится куда больше, чем пылающее изнутри естество. А раз руны до сих пор не дали о себе знать, значит, кусок дракона смог уцелеть после взрыва. Вопрос в том надолго ли?

Похоже, план спокойно отсидеться под толщей камней провалился в зачатке.

«Беня-я-я! — отсутствие рта не позволяло мне закричать вовсю глотку, но вот в душе, я мог орать сколько угодно. И здесь плотоядный цветок не сможет открутиться от моего зова. — Распускай свои гребаные лозы, мы идем подышать раскаленными миазмами и добить все недобитое. Все несожранное тоже можешь сожрать... кроме артефактов, их по согласованию».

Потому как пережить случившееся могли лишь самые ценные из артефактов.

Один из запасенных ростков покинул инвентарь. В текущих условиях его будет более чем достаточно. С помощью исцеления, я смогу поддержать его рост даже в таких неблагоприятных условиях. И постепенно, нарастив массу и толстую Беня-броня, я откопаюсь из завалов, дабы...

Однако все вновь пошло несколько не по плану. Ведь копать хотел я, но докопались до меня раньше...

Глава 30 Латные рукавицы

Понять это удалось не сразу. Кучка фарша, заменяющая мне тело, не чувствовала особой разницы от контакта с камнями или еще чем иным. Даже поползновения корней Бени внутри тела воспринимались как нечто естественное и привычное.

В отличие от их замирания.

Растение словно испугалось чего-то невообразимого и предпочло пожертвовать малым ростком себя ради защиты родительского растения. И сколько бы я ни звал его, сколько бы ни провоцировал исцелением или угрозами, оно больше не отзывалось.

«Беня, если ты опять решил...»

Додумать я не успел. Слишком сильным был второй тревожный звоночек, чтобы его игнорировать. Давление толщи пород — оно исчезло, испарилось, словно меня больше не сковывала груда обвалившихся после взрыва камней...

...и только исцеление не позволило куче мяса гордо именуемой моим телом развалиться на части.

При таких обстоятельствах становится поздно подозревать неладное.

Ибо неладное уже обвилось вокруг тебя своими склизкими щупальцами и тянет наверх, на встречу с еще более омерзительным неладным, на которое мои восстановленные глаза совершенно не желали смотреть...

Ибо было уже очевидно — монстр смог устоять. Пусть большинство его щупалец разорвало на части, пусть уцелевшие выжжены практически до основания, а все еще способные шевелиться держаться на жалких, сочащихся черной жижей обрубках, они исполнили свое предназначение — защитили господина.

И что не смог забрать с собой огонь, уже стекалось к маленькой, крысиной тушке, дабы слиться в новое угодное ее воле порождение.

Крыс поглаживал свою слегка опаленную шерстку и шел по раскаленному камню навстречу мне. Казалось, словно прошедшая бойня его даже не коснулась, и все это было не более чем малой забавой, не сумевшей даже развеять скуки.

Однако легкая хромота и резкость, пробивающаяся в движениях, выдавали истинное положение дел. Пусть текущее тело Сущности принадлежало попаданцу недюжинной силы, даже у него имелись свои пределы. И множественные призывы тварей из мрака, изменение их формы, битва с клановыми воинами вооруженными артефактами по самое-самое и противостояние с драконом не прошли бесследно. Медленно, но верно каждое из событий подталкивало Сущность к границе ее возможностей в текущей оболочке.

И сейчас до предела осталось всего пара крошечных шажков...

Потому-то Сущность и пытается восстановить прошлого монстра-прислужника, а не призывает нового, как делала раньше. Она попросту не может позволить себе и дальше растрачивать попусту силы, иначе рискует выжечь текущий сосуд, прежде чем доберется до цели.

Цели, сжимаемой в склизком, разваливающемся на части и истекающем черной слизью, щупальце...

— Удивлен, что тот странник отпустил тебя, — казалось, что бархатный голос Сущности льется на меня отовсюду. Из крысиной пасти, из оторванных щупалец, из луж булькающей черной жижи и даже из моей собственной головы. Пусть монстр ослаб в своем физическом воплощении, но это нисколечко не уменьшило его истинной силы. И если потребуется, он пустит ее в дело, дабы достать меня даже из-под земли. — Впрочем, вскоре у него появится возможность исправить свою оплошность, верно я говорю?

Я попытался плюнуть в наглую крысиную морду, но клубящаяся у ее лапок тьма тут же взметнулась вверх и разделила нас непроницаемой стеной. Сгусток слюны и крови зашипел, даже не успев долететь до источающей миазмы преграды...

Сжимающее меня щупальце усилило хватку, заставляя трещать ребра и выдавливая из легких остатки воздуха. Потому как даже в растерзанном состоянии монстр не прекращал служить своему господину, прикрывая его каждой частью своего тела. И даже густая, черная кровь не была исключением, дополняя собой и без того безупречную оборону.

И Сущность прекрасно знала об этом. Ее глумливая ухмылка, выглядывающая сквозь клокочущий барьер, была красноречивее любых слов.

Но как бы сильно мне не хотелось вмазать по ней... отдача все никак не желала отпускать мое тело. Даже не будь я скован огромным щупальцем, едва ли смог бы самостоятельно устоять на ногах. На помощь же со стороны Бени рассчитывать не стоит. Его лозы погибнут, прежде чем успевают дотронуться до твари. Слишком уж опасны для них повисшие в воздухе миазмы и черная слизь.

Я даже не могу покрыть Сущность матом, потому как язык оставлен в лесу эльфа в качестве запасного плана...

— Последнее слово будет? — воткнув сабли в камень и скрестив на груди лапки, Сущность смотрела на меня не моргающими, черными, словно сама бездна, глазами. — Или после стольких злоключений собираешься лишиться жизни, словно ведомое на убой зверье — молча следуя по проторенному пути?

«Молча? — я хотел усмехнуться, но получилось только прокашляться кровью. — Ты прекрасно видишь ход моих мыслей и можешь прочесть там таких ругательств, что заставят самых матерых сапожников прикрыть руками красные лица, так чего еще... — на мгновение я замер. Даже усилившееся давление щупальца не могло отвлечь меня от зародившейся мысли. — Или тебе так важно именно услышать от меня эти слова, важно чтобы я произнес их, важно чтобы я отрастил себе новый язык, а заодно лишился возможности вырастить из брошенного эльфу языка новое тело?»

Вопреки спокойному виду Сущности, подконтрольный ее воле монстр пришел в ярость от моих заявлений. И сотни проросших на его теле клыкастых пастей впились в меня, выдирая каждый восстанавливаемый кусок плоти.

Однако мы оба понимаем, насколько это бесполезно. Я не чувствую боли, напугать же подобной дешевкой меня в жизни не выйдет. Даже если монстр растерзает тело на части, я не умру.

Не умру, но исцелюсь.

И каждый проглоченный кусочек меня наглядно объяснит твари, почему не следует пытаться сожрать регенератора. Ведь будь внутри него хоть сотня, хоть тысяча клыков, хоть разъедающая все и вся кислота... ничто не помешает мне слиться с ним воедино, перенять его собственную плоть и размножить ее, лишая тварь даже возможности пошевелиться.