Неистовая волна

— А что тогда? — сглотнул Горбатов.

— Элементарная физика, — торжествующе объявил Склярский. — Вода поднимается выше, затапливает мост, разливается в окружающем пространстве, образуя локальное водохранилище. Часть воды, разумеется, просачивается, уносится с течением, другая остается, уровень ее неуклонно растет… А что у нас дальше? А дальше, в шестистах метрах, еще один мост — железнодорожный. Под ним такая же запруда — застревает то, что не застряло под автомобильным мостом. Высота насыпи под полотном — семь метров. Вода поднимается, поднимается… — в голосе чудаковатого синоптика зазвенели трагические нотки.

— А потом плотина прорывается, и на город устремляется семиметровое цунами, — кисло улыбнулся Горбатов. — Сшибая все, что встретит на своем разрушительном пути. Картина Апокалипсиса, Игорь Афанасьевич. Вам бы сценарии для Голливуда писать.

— Ну это я так, — смутился Склярский. — Допускаю, что фантазия на вольные темы, но вероятность подобного сценария все же сохраняется.

— Кстати, сколько нужно часов, чтобы разразился этот ваш катастрофический вариант? — на всякий случай поинтересовался Горбатов.

— Трудно сказать. Возможно, часов шесть, семь… Повторяю, Вячеслав Иванович, данные события маловероятны и являют собой что-то запредельное. Но то, что Аргадум разольется и затопит город, — это факт. Его не удержать. Никому до этого нет дела! Наша власть в рот воды набрала, районное управление МЧС непонятно чем занимается! Могли бы по телевизору пустить бегущую строку с предупреждением о половодье. По радио бы объявили, машину бы отправили для объезда улиц с громкоговорителем. Разве это затратно? Это копейку стоит! А люди пусть сами решают, покидать им дома или нет. Во всяком случае, будут в курсе, начнут готовиться к неприятностям.

— Вы пытались кого-нибудь предупредить?

— Конечно! — возмутился Склярский. — Я предоставил доклад вышестоящему начальству, я лично позвонил в администрацию и все им рассказал… Нет, мне не сказали прямым текстом, что я выживаю из ума, но ясно дали это понять. У них все под контролем, работают высококлассные специалисты, ситуация отслеживается — и нечего сеять панику на пустом месте. Просто руки опускаются, Вячеслав Иванович. Я не мальчик с улицы, я хороший специалист, располагаю информацией…

— До наших кварталов вода не дойдет, — осторожно заметил Горбатов.

— Безусловно, — кивнул Склярский. — На холмах северной части города вода появится только в день всемирного потопа. Даже центр не затопит. Но я могу вам с легкостью назвать десяток улиц — особенно в правобережной части — которые пострадают от наводнения. Может, я что-то не понимаю в системе управления, Вячеслав Иванович, но не могу избавиться от ощущения, что в городской администрации сидят некомпетентные товарищи, которым откровенно наплевать, что пострадают люди. Простите меня покорно, вы сами власть, хотя и занимаетесь несколько другими вопросами…

— Все в порядке, Игорь Афанасьевич, — отмахнулся Горбатов, — нынешнюю власть не критикуют только мертвые. Мне тоже кажется, что вы сгущаете краски, хотя, возможно, в чем-то правы: властям бы стоило быть ближе к народу. Молчание чиновников и структур МЧС выглядит, по меньшей мере, странно. Могли бы что-нибудь предпринять.

«А лучше не стоит», — подумал он, но не стал эту мысль озвучивать. Слишком часто деятельность чиновников стала напоминать продукты жизнедеятельности. Он высадил Склярского в квартале от своего дома, под крытым навесом автостанции. До калитки синоптика было четыре шага. Мужчина яростно благодарил, уверял во всяческом почтении, приносил извинения за доставленные хлопоты. Потом, закутавшись в дождевик, выбрался из машины и засеменил к ограде. Горбатов осмотрелся. Крыша над парковками не служила панацеей от стихии — косые струи долетали и сюда, асфальт из-за луж почти не просматривался. Но здесь было легче. В здании автостанции работали киоски, жались кучкой междугородние автобусы — у их водителей не было желания куда-то выезжать. Из здания высовывались люди, кучка пассажиров с вещами теснилась на скамейке — они еще не потеряли надежды покинуть этот город. Напротив, через дорогу, располагалась крытая автозаправка. Навес над ней внушал уважение, мог бы выдержать торнадо. АЗС работала. Отъехал старенький пикап — вода из кузова хлестала, как из порванного канализационного коллектора. С южной стороны подъехал массивный серебристый внедорожник со значком «Крайслера». Подполковнику стало интересно. Подобная машина имелась в городе лишь у одного человека: первого заместителя главы района Чичяйкина. Горбатов приоткрыл окно, стал всматриваться. Стена дождя прозрачной не делалась, но небольшая видимость сохранялась. Элегантный джип с внушительным дорожным просветом остановился у колонки напротив парковки. Выбрался человек в непромокаемом плаще, натянул капюшон на голову, вставил в бензобак заправочный пистолет и засеменил рассчитываться. Когда он вернулся, сомнения рассеялись — упомянутый чиновник. По непроверенным слухам, человек, не понаслышке знакомый с проблемой коррупции. Но за руку такого не схватишь, и что-то предъявить — проблематично. В машине на пассажирском сиденье ворочалось тело — предположительно супруга госслужащего. Сзади просматривались груды вещей — баулы, пакеты. Заправка была «демократичной» — водители сами себя обслуживали. Чиновник не стал орать, чтобы его обслужили, воровато посмотрел по сторонам и принялся наполнять бензобак. Из салона гаркнула супруга. Чиновник огрызнулся. Пристроил пистолет в углубление колонки и собрался нырнуть за руль, когда Горбатов его окликнул:

— Федор Семенович, здравствуйте!

Чиновник вздрогнул, втянул голову в плечи. Обрисовалась бледная физиономия со шныряющими глазами. Он не мог понять, кто его зовет. Померещилось в распутицу? Потом взгляд его уперся в «Опель» под навесом парковки, отыскал лицо водителя. Чиновник напряженно вглядывался.

— Кто это? — прохрипел он взволнованным голосом.

— Полиция, — усмехнулся Горбатов.

Чиновник чуть в штаны не наделал. Во всяком случае, обескураженная физиономия намекала именно на это.

— А, это вы, Вячеслав Иванович… — он демонстрировал хорошую память на имена, хотя пересекаться приходилось ровно два раза — по делам, к сожалению, не имеющим касательства к коррупции.

— Уезжаете, Федор Семенович?

— Ну что вы, разве я куда-то уезжаю, Вячеслав Иванович? — чиновник справился с испугом, соорудил дрожащую усмешку.

— А разве нет? — удивился Горбатов. — Вещи, супруга, полный бак.

— Ах, это… — чиновник снова смутился. — Да вот, на выходные к теще собрались в Терновое. Болеет женщина, супруга всю плешь проела. Мы на пару дней — туда, обратно…

Он словно оправдывался. Не с руки чиновнику высокого ранга такое делать. И вещей набросали в машину выше крыши: понятно, супруга постаралась, но, с другой стороны, зачем? До Тернового сорок верст, выходные — короткие…

— Прошу прощения, Вячеслав Иванович, нужно ехать, — заторопился чиновник. — Рад был бы с вами поболтать, но некогда, супруга волнуется…

Он прыгнул в машину, забыв закрыть крышку бензобака, и так удачно врезал по газам на старте, что чуть не повалил соседнюю колонку. Подполковник задумчиво смотрел, как серебристый «Крайслер» пропадает за штриховкой ливня. Вникать не хотелось, но что-то в этой сценке было не так. Люди испуганы, все боятся наводнения, но почему первым делом в голове возникает крыса, покидающая тонущий корабль?.. Он взглянул на часы и ужаснулся. Обещал супруге быть через двадцать минут, а фактическое «время прибытия» — не раньше девяти! Он завертел головой. Срочно задобрить свою любимую и единственную! В цветочном павильоне за мутным стеклом еще теплилась жизнь, шевелились тени. Он выудил из бардачка свернутый дождевик, стал прилаживать его на плечи…

Подполковник Горбатов завалился в дом вместе с громом небесным, под бой часов в прихожей, взмокший, но с цветами и радушной улыбкой. Супруга Настя дождалась, пока он стянет дождевик, и зарылась в его объятия. Милая сорокалетняя женщина с каштановыми кудряшками и вздернутым носиком трудилась педиатром в детской больнице, ходила на работу пешком (слава богу, что только два квартала) и каждый вечер в шесть часов была дома.

— Какая точность, — вздохнула Настя, кусая мужа за подбородок. — Мой приветливый полицейский ворвался ровно через два часа. Надеюсь, трудовая неделя на этом закончилась… Надо же, цветы, — засмеялась она, обнимая охапку роз. Потешно сморщила носик. — Желтые розы, какая прелесть. То ли к богатству, то ли к разлуке…

— Не придирайся, — Горбатов чмокнул жену в уголок губ. — Что осталось, то и купил. По цветку за каждые десять минут опоздания. Я нес их от машины под френчем, между прочим, — похвастался подполковник. — В противном случае, они бы плыли уже в Каспий.

Он снял ботинки, собираясь сунуть ноги в домашние тапки. Но тапок на месте не оказалось. Он вопросительно уставился на Настю. Благоверная поджала губы.

— Сочувствую. Тапок больше нет. Я их выстирала.

— Вот же гад… — он проследил за стремительным пролетом серо-бурого кота на второй этаж.