Неистовые сердца

— Я был слишком поглощён негодованием и отчаянием, чтобы делать что-то большее, чем затевать драки с людьми в Октагоне и за его пределами.

Было ли это тем, что Менава имел в виду, говоря, что его брат беспокоен?

Каджика фыркнул, затем скользнул своими длинными пальцами вверх по моему позвоночнику и схватил меня за шею и запрокинул мою голову назад так, чтобы моё лицо оказалось повернуто к нему.

— Это ещё мягко сказано. Ты разбила моё грёбаное сердце, — большим пальцем он погладил место за моим ухом. — Ты извини меня, если я сломаю грёбаный нос твоему брату, когда увижу его в следующий раз.

«Два ругательства подряд. Я так понимаю, ты немного сердишься».

Он ухмыльнулся, и эта улыбка сожгла остатки моего гнева.

— Ты, блять, понятия не имеешь.

Он долго и пристально смотрел на меня.

Я вдруг забеспокоилась, что ему не нравится то, что он видит. Я расплела руки и робко провела ладонью по своей щетинистой голове. Я пожалела, что не нашла времени купить парик; пожалела, что поверила брату. Вероятно, он солгал мне, когда сказал, что я выгляжу нормально, надеясь, что моя бритая голова будет настолько отталкивать охотника, что он отвергнет меня. Я опустила взгляд к его подбородку, не в силах вынести такого внимания.

Каджика оттолкнул мои руки, затем медленно провёл ладонью по моей голове и обратно вниз к шее, где размял мои ноющие сухожилия.

— Ты ещё красивее, чем я помнил.

Я снова подняла на него глаза. Он склонил рот к моим губам, но не коснулся моих губ, просто дразняще прижал их друг к другу. Я почувствовала запах мятных леденцов, которые он, должно быть, жевал незадолго до моего прихода. Я почувствовала запах кожи на его пальцах и пота, который высох на его коже. Я облизнула губы, затем попыталась накрыть его рот своим, но он крепче сжал мою шею и отвёл моё лицо в сторону.

— Мне жаль, что Круз умер, Лили, — пробормотал он.

Это заставило меня перестать дышать.

— Но в тоже время и не сожалею, потому что я эгоистичный ублюдок. Не знаю, сможешь ли ты простить меня за то, что я так считаю, но я хотел быть честным с тобой.

Моё сердце напряглось вместе с остальным телом.

— Теперь ты меня ненавидишь?

«Конечно, нет», — прошептала я в его сознании.

Он отпустил мою шею и задел линию моей челюсти ободранными костяшками пальцев, заставив меня вздрогнуть. Лицо Круза материализовалось за моими закрытыми веками. Я видела, как шевелятся его губы, слышала, как он произносит, что любит меня сотней разных способов, как ему жаль, что он принимал меня как должное. Я снова почувствовала, как моё сердце разрывается на части.

Слеза скатилась по моей щеке, и Каджика смахнул её. «Зачем тебе понадобилось упоминать о нём?»

— Потому что он надолго останется в твоём сердце. И я не хочу, чтобы ты когда-нибудь сравнивала нас и находила, что мне чего-то не хватает.

«Я бы никогда не стала сравнивать, Каджика».

Он провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе, затем по верхней, и от этого по всем частям моего тела, к которым он не прикасался, побежали мурашки.

— Мне всё ещё можно тебя целовать?

Я кивнула.

Его рот, наконец, накрыл мой. Некоторое время мы вдыхали друг друга, а затем его губы раздвинули мои.

— Каджика, пришло время для пресс-конференции.

Дверь позади нас со щелчком открылась.

Не отрываясь от меня, Каджика захлопнул её, затем прижал меня к двери и удерживал таким образом. Он наклонился ко мне, положив одну ладонь на дверь, а другую на поясницу.

Его поцелуи стали такими грубыми, что у меня перехватило дыхание. Он отстранился. Я притянула его обратно к себе, приглашая к продолжению. Я вцепилась ему в плечи, и он зарычал мне в рот. Мои пальцы глубоко впились в его спину, и он вжался в меня.

Он проявил ко мне нежность. Он показал мне честность. И теперь он показывал мне кое-что ещё.

Что-то грубое и плотское.

Что-то почти болезненное, но не причинявшее боли.

— Я скучал по тебе, ма мика. Геджайве, как я скучал по тебе, — пробормотал он мне в шею, покрывая поцелуями мою кожу.

Улыбка изогнула мои губы, и я откинула голову назад, прислонив её к двери. «Я чувствую, как сильно ты скучал по мне».

— То, что ты можешь почувствовать, так это то, как сильно моё тело скучало по твоему.

Он толкнулся в меня бёдрами, затем отстранился.

Я выпрямилась, недовольно застонав.

Он убрал мою ладонь со своего плеча, и прижал её к своей груди, прямо над колотящимся сердцем.

— Вот как сильно я скучал по тебе.

Рука, которая сжимала мою, тлела от моего W.

ГЛАВА 44. СТРАНИЦА

Хотя меня разрывало на части, стук в дверь раздевалки Каджики был непрекращающимся, и сопровождался криками о том, что он ведёт себя совершенно непрофессионально.

Каджика фыркнул, отстранившись от меня и приходя в себя.

— Одну минуту, Сэм!

Мужчина перестал кричать.

— У тебя есть тридцать секунд, чтобы вытащить свою задницу отсюда.

Я тихо рассмеялась.

Каджика уставился на меня сквозь растрёпанную челку.

— Ты думаешь, это смешно?

«Твоя челюсть перепачкана помадой, так что да, немного».

Его губы изогнулись. Я шагнула к нему и положила руку ему на подбородок. «Не психуй, ладно?»

— Почему я…

Он отскочил от моей пылающей ладони, но не раньше, чем мне удалось сжечь красные пятна помады. Он потёр свою челюсть, как будто я её обожгла.

— Предупреждение не помешало бы. У меня ещё есть кожа?

Я закатила глаза. «Нет, я всё сожгла».

— Возможно, ты захочешь использовать своего огня немного на себе, кичливая всезнайка.

Сленг звучал забавно в устах охотника. Я поднесла ладонь к подбородку и снова подожгла её, чтобы сжечь все оставшиеся красные пятна.

— Твои тридцать секунд истекли, Каджика. Я вхожу. Не смей меня останавливать!

Дверь распахнулась, и мужчина в костюме, которого я видела ранее, влетел внутрь. Он посмотрел на меня, потом на Каджику, а потом снова на меня.

Несмотря на то, что Сэм не представлял опасности, Каджика встал передо мной.

— Кто она? — спросил он.

— Моя пара, — сказал Каджика, отчего мои щёки вспыхнули.

— Твоя… пара?

Я бросила слово «подружка» в сторону Каджики, но он, должно быть, не услышал меня, потому что повторил: