Неистовый поиск себя

Приближение момента смерти «эго» может казаться концом света. Парадоксально, но в момент, когда лишь один небольшой шаг отделяет нас от переживания радикального освобождения, у нас возникает чувство всепроникающей тревоги и надвигающейся катастрофы огромных масштабов. Нам кажется, будто мы теряем все, чем мы являемся, и, в то же время, не имеем никакого представления о том, что будет по ту сторону и даже будет ли там вообще что-либо. Этот страх побуждает многих людей противиться процессу на данной стадии; в результате, они могут психологически застревать в этой проблемной области.

Когда человек преодолевает метафизический страх, с которым он сталкивается на этом важном этапе, и решает позволить всему идти своим чередом, он переживает тотальное уничтожение на всех уровнях — физическое разрушение, эмоциональную катастрофу, интеллектуальное и философское поражение, предельный моральный крах и даже духовное проклятие. Во время этого переживания кажется, что все точки опоры, все, что важно и имеет смысл в жизни индивидуума, подвергается безжалостному уничтожению.

Сразу после переживания тотального уничтожения — падения на космическое дно — человека могут переполнять видения света сверхъестественной яркости и красоты, который обычно воспринимается как божественный. Сумев выжить в том, что казалось вселенской катастрофой, индивид лишь мгновенья спустя переживает фантастические картины радуг, красочных узоров и небесных сцен. Он чувствует себя искупленным и спасенным, вновь обретающим свою божественную природу и космический статус. В это время человека нередко захлестывает волна положительных эмоций по отношению к самому себе, другим людям, природе и всему сущему. Такого рода целительный опыт, изменяющий всю жизнь человека, возможен в том случчае, если процесс его рождения не был слишком изнурительным или осложненным сильной анестезией — тогда ему будет необходима психологическая проработка соответствующих травматических эпизодов.

Надличностные переживания

Надличностный уровень психики лежит за пределами биографической и околородовой областей. Мы используем современный термин «надличностный» для широкого спектра разнообразных состояний, которые в других контекстах упоминались как духовные, мистические, религиозные, магические, парапсихические или паранормальные. В прошлом вся эта область была предметом многочисленных неверных толкований и нелепых искажений. Знание природы и основных характеристик надличностных явлений, свободное от распространенных ошибочных представлений, чрезвычайно важно для правильного понимания и лечения духовных кризисов.

Удивительная природа надличностных феноменов становится очевидной, когда мы сравниваем их с нашим повседневным восприятием мира и с теми ограничениями, которые мы считаем обязательными и неизбежными. В обычном, или «нормальном», состоянии сознания мы воспринимаем себя как плотные материальные тела, а нашу кожу — как границу и область контакта с внешним миром. По словам знаменитого писателя и философа Алана Уотса, переводчика и популяризатора восточных духовных учений на Западе, это заставляет нас считать себя «эго в оболочке из кожи».

Обычно наше восприятие мира ограничено диапазоном органов чувств и характером окружающей обстановки. Мы не можем видеть корабли, находящиеся за горизонтом, или объекты, от которых мы отделены твердой стеной. Мы не способны наблюдать и слышать общение людей в отдаленных местах, не можем ощущать вкус пищи, если она не у нас во рту; не можем чувствовать запах цветка, если ветер дует в другую сторону, или осязать фактуру объекта, не прикасаясь к нему. С помощью наших обычных органов чувств мы можем улавливать лишь то, что происходит здесь и сейчас — в том месте, где мы находимся в настоящий момент.

В надличностных состояниях ума все эти ограничения оказываются преодоленными. Мы можем переживать себя как игру энергии или поле сознания, не ограниченные физическим вместилищем. Далее это может перерастать в отождествление с сознанием других людей, групп индивидов или даже всего человечества. Этот процесс может выходить за человеческие границы, включая в себя различных животных, растения и даже неживые объекты и события. По-видимому, у всего, что воспринимается нами в обыденной жизни в качестве объектов, в неординарных состояниях сознания находятся соответствующие аналоги в субъективном опыте. В надличностных состояниях мы можем отождествляться со всем, что обычно воспринимаем как элементы, отдельные от нас самих — например, другие люди, животные, деревья, драгоценные камни — и буквально становиться этим.

Пространство и время перестают быть ограничениями; человек может переживать различные исторические и географически отдаленные события так живо, словно они происходят здесь и сейчас. Он способен принимать участие в эпизодах, которые связаны с его предками, с животными предшественниками и с людьми в различных культурах и периодах прошлого, с которыми он не имеет никакого генетического родства. В некоторых случаях это может сопровождаться ощущением личной памяти.

Мир надличностных явлений предлагает и еще одну интеллектуальную и философскую проблему. Он зачастую включает в себя такие сущности и сферы, которые в западном мировоззрении не считаются частью объективной реальности, как например: божества, демоны и другие мифологические персонажи из различных культур или разные варианты рая, чистилища и ада. Эти переживания столь же убедительны и реальны, как и те, что содержат элементы, с которыми мы знакомы в повседневной жизни. Таким образом, в надличностных состояниях нет разграничения между миром общепринятой реальности и мифологическим миром архетипических форм.

Здесь представляется уместным коснуться вопроса, который, вероятно, возникает в умах многих скептических читателей, разделяющих традиционное западное научное мировоззрение. Почему следует придавать надличностным феноменам столь большое значение, и какое отношение вся эта дискуссия имеет к проблеме духовного кризиса? В конце концов, тот факт, что человеческая психика порождает такие переживания и что люди, которые их испытывают, находят их субъективно реальными и убедительными, еще не означает, что их следует всерьез считать подлинными контактами с различными аспектами Вселенной.

Наиболее общий довод тех, кто отказывается принимать во внимание надличностные феномены, состоит в том, что они представляют собой случайные и бессмысленные порождения мозга, пораженного неизвестным патологическим процессом. Согласно этой точке зрения, все богатое содержание таких переживаний происходит из нашей памяти. Мы живем в такой культуре, где на нас воздействует огромный поток всевозможной информации через газеты, журналы, телевидение, радио, фильмы, школьное образование и книги, которые мы читаем. Наш мозг с фотографической точностью запечатлевает в себе все, что мы переживаем. При некоторых обстоятельствах беспорядочная мозговая активность создает из этого богатого материала бесчисленное множество воображаемых эпизодов; они лишены смысла и не имеют ценности для понимания человеческого ума.

Возможно, это объяснение звучит вполне разумно для тех, кто лишь поверхностно знаком с фактами и данными. Однако тщательное и методичное изучение надличностных переживаний показывает, что они представляют собой удивительные явления, которые бросают серьезный вызов западному научному мировоззрению. Хотя они возникают в контексте глубокого самоисследования, нередко следуя за воспоминаниями детства, рождения и внутриутробной жизни, их нельзя объяснить исключительно с точки зрения процессов, происходящих в мозгу. Зачастую они способны давать неопосредованный органами чувств прямой доступ к такой информации о Вселенной, которую человек не смог бы получить обычными способами.

В переживаниях эпизодов из жизни предков и из истории человечества, из других культур и из «прошлых жизней» люди нередко узнают новые и точные подробности в отношении одежды, оружия, ритуалов, архитектуры и общественного устройства тех или иных исторических периодов и культур. Мы наблюдали много случаев, когда индивиды, переживавшие отождествление с различными животными, приобретали поразительное понимание их психологии, инстинктивного поведения и специфических привычек, или даже изображали в спонтанных движениях их брачные танцы. Часто эта информация далеко превосходила все, что они могли знать о соответствующих областях. Иногда новая информация может возникать и в результате отождествления с растениями или природными неорганическими процессами.