Неизбежность

Невыносимая активность Синклер вызывает неприятную головную боль. Интересно, будет ли это считаться смягчающим обстоятельством в суде по уголовному делу?

— Нет, не вздумай заснуть! — блондинка решительно стягивает с нее одеяло, отбросив его на спинку стула. Выудив из груды вещей два лоскута ткани, по ошибке именуемые юбкой, она поочередно прикидывает их на себя и придирчиво осматривает свое отражение в большом напольном зеркале. — Ну и? Какую выбрать, как ты считаешь?

— Они обе способны спровоцировать приступ эпилепсии, но синяя — особенно, — Аддамс почти не смотрит в ее сторону, взяв с тумбочки тонкую расческу и принимаясь разделять пробор для косичек.

— Отлично, значит, надену синюю! Спасибо, Уэнсдэй! — Энид едва не пищит от восторга.

Уэнсдэй тяжело вздыхает.

Нужно просто пережить один тягомотный вечер, и Синклер оставит ее в покое.

Это не должно оказаться слишком сложным.

Они приходят в библиотеку довольно рано. Большая часть изгоев пока отсутствует, за исключением Йоко, переключающей музыку на небольшой колонке, и Аякса, который с энтузиазмом смешивает коктейли в пластиковых стаканчиках. Похоже, бурбоном и вермутом дело не ограничилось — на столе, приспособленном под барную стойку, целая вереница бутылок с самым разнообразным алкоголем.

— Что приготовить для прекрасных дам? — пафосно выдает он, рисуясь перед Энид, и даже пытается прокрутить бутылку в руках. Впрочем, безуспешно.

— Манхэттен, сэр, — Синклер кокетливо накручивает на палец светлый локон и ослепительно улыбается.

— Будет исполнено, леди! — Петрополус продолжает откровенно паясничать, явно испытывая немалый восторг от реакции своей девушки.

Уэнсдэй морщится, даже не пытаясь скрыть брезгливого презрения. Мало ей ежедневной болтовни соседки о великой и всепоглощающей любви… Наблюдать слащавую сцену вживую намного хуже.

Скользнув внимательным взглядом по этикеткам на бутылках, она останавливает выбор на виски. Название ей незнакомо, очевидно, какое-то дешевое гадостное пойло. Впрочем, вполне сойдёт за неимением иных вариантов. Возможно, даже поможет не застрелиться где-нибудь на втором часу этого великолепного вечера.

Льда в импровизированном баре ожидаемо не обнаруживается. Плеснув в пластиковый стаканчик немного янтарной жидкости, Уэнсдэй удаляется в дальнюю часть библиотеки и с ногами усаживается на низенькую скамейку. Прислонившись спиной к стене, она на пробу делает осторожный глоток — отвратно-теплый виски обжигает горло. Вдобавок напиток слишком сильно отдаёт спиртом. Впрочем, не все ли равно? Вполне соответствует уровню вечеринки. Неудачный вечер в неудачной компании с неудачным алкоголем. Перетерпеть пару часов, и можно с чистой совестью отправляться к себе в комнату.

Библиотека понемногу заполняется школьниками. Аддамс сидит в темном углу аккурат напротив лестницы и может наблюдать за входящими. Не то чтобы это увлекательное занятие, но других развлечений, похоже, не представится.

Вопреки ожиданиям, здесь не только члены псевдотайного общества — очевидно, каждый счел своим долгом привести пару-тройку приятелей. Имен многих из них Уэнсдэй до сих пор не знает, да и не хочет знать по причине отсутствия даже минимального интереса.

Йоко прибавляет музыку, и мелодия без слов неприятно давит на уши чрезмерным количеством басов. Некоторые сразу начинают танцевать, в том числе и Энид с Аяксом, намертво приклеившись друг к другу. Будучи не в силах лицезреть их поцелуи, больше напоминающие попытки взаимного каннибализма, Аддамс вновь обращает взгляд на дверь… По лестнице спускается Ксавье. Вместе с Эмили, намертво вцепившейся в его локоть.

Уэнсдэй мгновенно отворачивается, впившись угольными глазами в ровные ряды книжных полок. Но терпения хватает совсем ненадолго. Проклиная себя за проявление слабости, она украдкой переводит взгляд в сторону Торпа и его спутницы. Мартинес, похоже, уже успела освоиться — она заливисто смеется, стоя в окружении других изгоев, и то и дело отбрасывает за спину распущенные волосы изящным взмахом руки. Красивый жест. И она сама вполне соответствует классическим канонам красоты — длинные локоны цвета расплавленного золота, ясные светлые глаза. Простое, но подобранное со вкусом платье до колен подчеркивают фигуру. Туфли на высоких шпильках добавляют роста.

Уэнсдэй вдруг становится неуютно в свободном джемпере в черно-белую клетку. Может быть, стоило надеть платье и каблуки?

Нет. Стоп.

Почему она вообще об этом думает? Почему сравнивает эту пустоголовую куклу с собой? Очевидно, от дешевого виски у нее начинается помутнение рассудка. Но, вопреки увещеваниям здравого смысла, Аддамс в один большой глоток опустошает красный пластиковый стаканчик.

Время тянется чудовищно медленно.

Она допивает уже четвертый по счету стакан, хотя прошел только час.

Пару раз за это время к ней подходит раскрасневшаяся Энид и пытается вытянуть на танцпол. Уэнсдэй вяло отмахивается от соседки. Пожалуй, стоило бы взять с собой блокнот и набросать заметки для очередной главы. Ухватившись за эту мысль, она обдумывает новый сюжетный поворот, как вдруг…

— Привет, — Эмили Мартинес усаживается на противоположный конец скамейки, закинув ногу на ногу. — Ты ведь Уэнсдэй, да?

— Чего тебе? — вместо приветствия холодно отзывается Аддамс, уставившись на девушку исподлобья. Какого черта она вообще здесь забыла?

— Слушай, я хотела кое-что сказать… — новенькая улыбается одними уголками губ, расправляя несуществующие складки на платье. — Мне кажется, мы как-то неправильно начали. Предлагаю это исправить. Понимаешь, Ксавье очень часто о тебе говорит, а мы с ним вроде как… Ну ты понимаешь…

Эмили хихикает, опуская глаза, и на ее щеках вспыхивают розоватые пятна.

Уэнсдэй ощущает, как против воли ее губы приоткрываются в недоумении.

Сияющий вид Мартинес вдруг начинает раздражать намного сильнее, чем прежде, едва ли не до зубного скрежета.

— Вы с ним… что? — вопрос вырывается раньше, чем она успевает подумать.

— Ну пока еще ничего, но… — блондинка снова хихикает и касается губ тыльной стороной ладони, стирая приторную улыбочку. — В общем, он мне нравится. Он рассказывал, что в прошлом семестре был влюблен в какую-то девушку, но она не отвечала взаимностью. Уж не знаю, кто это, но подозреваю, что Бьянка. Ума не приложу, как можно не замечать такого, как он… Очевидно, она просто слепая дурочка. Ну да ладно. Он постоянно так хорошо о тебе отзывается… И мне бы тоже хотелось с тобой подружиться. Вот что я хотела сказать.

Эмили выжидательно смотрит на нее.

Аддамс молчит, переваривая услышанное.

Ксавье был… влюблен? Был.

Отчего-то употребление этого слова в прошедшем времени совсем не вызывает ожидаемого облегчения.

Она машинально делает еще один глоток обжигающе-пряного алкоголя, и к ней возвращается ослабшее на несколько секунд самообладание.

— У меня нет друзей.

— Но… — Мартинес непонимающе приподнимает брови.

— … а если бы и были, ты в этом списке находилась бы примерно между Кентом и профессором Брауном.