Неизбежности

Гость вышел из комнаты. Увидев его, она обрадовалась и испуганно насторожилась. Эта двойственность и ввела Горюнова в очередную нерешительность: он ещё не соображал, как вести себя здесь, в этом доме.

– Ну и хватит тебе стоять на пороге, – заметила ей старушка.

Дарина как будто пришла в себя, сняла верхнюю одежду и обувь и сразу прошла на кухню. Следом за ней – старушка. Они завели между собой монотонный разговор. Горюнов прислушивался к нему, но ничего не мог понять. Он вернулся на прежнее место и стал дожидаться, сам не зная чего.

Через полчаса Дарина подошла к Горюнову и, поцеловав его, предложила пройти на кухню, к столу. Он радостно и послушно последовал за ней. На кухню они вошли бок о бок. Он занял место, на которое указала Дарина, а она села напротив него…

Вскоре старушка оставила их наедине, понимая, что им необходимо поговорить.

– Я в отпуске с сегодняшнего дня, – объявил он ей, чтобы как-то начать разговор.

Но диалог как-то не клеился. Дарина знала, что его появлению у неё дома нужно было только радоваться, но вот выразить свою радость она затруднялась. Дарина забыла, какие вообще при этом должны проявляться эмоции. И вообще, уместны ли они в таких случаях.

– Я понимаю, что это так неожиданно для тебя, – сказал он, выждав время.

– Правда, это как-то неожиданно, – согласилась она. – Арсений, но ты ещё не знаешь, какая неожиданность ждёт тебя самого.

Он не то удивился, не то испугался.

– Но не пугайся прежде… Она для тебя, думаю, не настолько ужасна.

Горюнов насторожился, сосредоточив своё внимание.

– И что это?

– Элементарная обыденность…

– Обыденность? – как бы ужаснулся он.

– Да, – улыбнулась Дарина его ужасу. – Обыденная беременность у женщин.

– Чья?.. У кого?..

Дарина вопросительно и испуганно посмотрела на Горюнова. И только тут до него вдруг дошло. На лице его начала расползаться улыбка, глаза засветились счастьем, а сам он словно помолодел и даже изменился…

– Ладно вам, – обратилась к ним вошедшая старушка, – вы тут и оставайтесь на выходные…

– Ты куда, бабуля? – испугалась внучка.

– В Нижнюю Тавду, – ответила она. – Ещё есть время, чтобы успеть на рейсовый автобус.

Внучка вышла следом за бабушкой под предлогом проводить её до остановки.

– Ну и как, бабуля?

– Что, ну и как? – весело усмехнулась она.

– Ну он?.. Как?..

– Да ты уже сама всё прежде решила и за мать, и за старуху.

– Решила, – виновато ответила она.

– Вот и умница… Ну, иди… Давай иди домой. Поди-ка, он там без тебя чёрт знает что думает…

– Тогда я пошла, – и она короткими быстрыми шагами поспешила к себе.

Дарина вернулась в дом. Горюнов подошёл к ней. Они молча обнялись; точно так же они обнимались ещё на первом свидании – как-то осторожно и бережно, после чего они и стали ближе друг к другу. А теперь эта близость оказалась вообще единством. Впрочем, он уже состоял однажды, ещё до недавнего времени, в подобном единстве.

– А кстати, я слышала, что у тебя какие-то неприятности?

– Были…

– Серьёзные?

– Могли бы быть серьёзными…

Дарина успокоилась, но после этого почувствовала тот стыд, который раньше не проявлялся. Ей хотелось признаться ему в своей трусости и сказать «прости», но она, испугавшись, передумала это делать.

Прошли выходные дни. Горюнов вернулся в Нижнюю Тавду, разумеется, к матери Дарины. В этот же день старушка уехала в Велижаны.

V

Надвигался Новый год, но Раиса Владимировна нисколько этого не ощущала. Не то чтобы у неё не было настроения, ей было как-то всё равно. Но скоро приедут на новогодние каникулы дочери, а значит, ничего не остаётся, как готовиться к празднику…

И вот наконец они, сдав семестровые зачёты и экзамены, в предпразднично-радостном настроении приехали домой.

– Ух, какие вы холодные! – приговаривала мать, целуя дочерей. – Давайте согревайтесь теперь.

Канун Нового года выдался морозным, а до него гудела-выла вьюга так, что страшно было высовывать нос из тёплого дома.

– Мамочка, – обратилась старшая дочь, – а чего ты такая грустная?

– Даже скучно смотреть на тебя, – подхватила другая.

– Я не грустная, а задумчивая, – улыбнулась она им.

– А отец придёт к нам на Новый год? – поинтересовалась старшая.

– А давайте мы ему позвоним, – предложила младшая.

– У отца телефон не отвечает, – опередила их мать.

– Жаль… Досадно… – сожалели дочери одна за другой.

– Не сожалейте, он найдёт себе, где и с кем встретить Новый год… Вернее, уже нашёл.

– Мамочка, ты об этом… о нём говоришь так спокойно, как о прошлом, – заметила старшая дочь.

– Вернее, как будто его и не было у нас, – уточнила младшая.

– Нет, хорошие вы мои, он прошлое не для вас, и у вас нет… не должно быть никаких оснований думать о нём, как будто его вовсе нет…

– А мы и не думаем так, – поспешила оправдаться старшая, не дав договорить матери. – Так ведь, сестрёнка?

– Так, так… – подтвердила младшая.

– Вот и прекрасно!.. И нечего друг другу портить настроение в этот день.

В предновогодний вечер Раиса Владимировна созвонилась с сестрой. Они радостно поздравили друг друга с наступающим Новым годом. На поздравления сбежалось два дома: Наталья и Ольга – с одного, а Темир Ахмедович и Амина – с другого. Затем Раиса Владимировна уединилась в своей комнате, а Татьяна Владимировна – у себя, и между сёстрами завязался секретный разговор об Ильмутдине, который часто спрашивал о Раисе. Она в свою очередь осведомилась о нём, о его здоровье. Раиса Владимировна знала, что через мужа сестра обязательно передаст об этом Ильмутдину. Раиса Владимировна как бы вдруг почувствовала, что сама уже заболевает им. Она ощутила это ещё тогда, когда они увиделись впервые, и теперь эти чувства лишь усиливались…

Прошли первые новогодние дни. В доме установились скука и тишина. И вскоре, перед отъездом дочерей в город, мать заявила им, что намерена подать на развод с отцом. Дочери такого не ожидали, они потеряли дар речи. Развод родителей казался им ужасным делом.

– Но это неизбежно, – строго заключила мать.

Дочери уехали в город, увезя с собой оскорбительную мысль о разводе родителей.

А между тем их отец отпраздновал новогодние дни в кругу новой, ещё не оформившейся семьи. Но всех их смущала мысль о том, как им, Ивану и Дарине, предстоит создать новую семью: зажить мужем и женой или оставаться блудными сожителями… Горюнов так и обитал в двух домах – в основном в Нижней Тавде и наездами в Велижанах.