Неизбежный грех

Никаких деталей, лишь поверхностная информация.

– Мои родители до сих пор женаты. Отец - предприниматель, владеет несколькими предприятиями. Мама - домохозяйка. А твои?

– Мама умерла два года назад. С тех пор папа так ни с кем и не познакомился. Он говорит, что его любовь к ней настолько сильна, что он даже на других женщин смотреть не может.

Я даже представить не могу, каково это иметь родителей, которые терпят друг друга, а о любви тут и говорить нечего. Это чуждо для меня. Я вырос с убеждением, что я такой же, как они, и не думаю, что когда-нибудь смогу полюбить.

Я посылаю Стерлинга в клуб оглядеться вокруг перед нашим появлением. Что мне сейчас точно не нужно, так это стычка с кем-то из соперников Братства перед Блю.

– Все чисто, Босс.

– Отлично. Спасибо, Стерлинг. На этом все.

– Что-то не так?
– спрашивает она.

– Ничего такого, о чем стоило бы переживать.

Сегодня суббота, танцпол забит под завязку. Мы выбираем местечко у бара.

– Что будешь? Секс на пляже?

– Нет,- смеется она,- Тогда я взяла его только, чтобы подразнить тебя. И, кажется, у меня это получилось. Ты бы видел себя.

– Как на счет Джонни Уокера?

– Любишь виски?

– По мне так хорошая вещь.

– Тогда и мне возьми.

Взяв напитки, мы спускаемся по ступеням к месту, где самый лучший вид на танцпол.

– Необычное местечко.

– Здесь неплохо, да?

– Здесь отлично. В моем городе нет ничего подобного.

Мы направляемся к краю площадки.

– Ты любишь танцевать?

– Люблю. С хорошим партнером.

Начинает играть новая композиция Sia.

– Нам стоит избавиться от стаканов, если мы хотим потанцевать. Они будут мешать.

– Хорошо, давай, на счет три.

Мы чокаемся стаканами и начинаем отсчет.

– Три. Два. Один!

И опрокидываем в себя темную жидкость.

– Черт, эта вещь никогда не разочаровывает. Если есть в мире что-то наиболее приближенное к совершенству, то это Джонни-гребаный-Уокер.

– Согласна.

Мы оставляем уже пустые стаканы и ступаем на площадку. Эту песню нельзя назвать медленной, но Блю придвигается ближе и одной рукой обвивает мою шею, а другую вкладывает в мою ладонь.

– Я обожаю эту песню.

Я прислушиваюсь к словам.

– Огонь повстречал бензин?

Блю напевает несколько строчек и пожимает плечами.

– Прости. Я знаю, что ужасно пою, но меня это не останавливает.

Несколько пар присоединяются к толпе на танцполе, вынуждая Блю подвинуться еще ближе ко мне.

– Здесь становиться тесновато.

В этом заведении всегда так.

– Ну, это популярный клуб, но сейчас еще рановато. Он по-настоящему заполнится в течении следующего часа.

– Ого, людей можно будет хоть палкой мешать.

– Что?

Она смеется.

– Это южно-американский сленг. Имеется в виду, что здесь будет переполнено.

Блю, при мне, на самом деле, никогда не говорила, откуда она, но я уже сам узнал, когда искал ее фото-студию.

Начинает играть другая песня, и нам приходится кричать, чтобы расслышать друг друга.

– Может, еще выпьем?

– Конечно. Здесь так жарко.

Я подвожу ее к ступеням, ведущим к бару.

– Тебе взять то же самое?

Она усмехается.

– Да, виски меня устраивает.

Чтобы получить наши напитки, уходит больше времени, чем мне хотелось бы.

– Только что освободился столик в той небольшой беседке. Я пойду, займу его, пока ты ждешь,- говорит она и уходит.

 Я беру нам двойные порции, потому что не хочу еще раз стоять в очереди. Правда, мне кажется, это будет слишком много для Блю. Она кажется очень легенькой. Её вес, вероятно, едва превышает 70 фунтов.

Я продвигаюсь сквозь толпу к столику, где ждет Блю, когда замечаю одного из моих худших противников, сидящего рядом с ней. Ллойд Бьюкенен, офицер, который уже несколько лет копает под Братство, сейчас сидит и заигрывает с Блю, шепча ей что-то на ушко. Она отодвигается от него, думаю, это означает, что ей не нравится то, что он говорит.

– Отодвинься нахрен от нее.

Он поворачивается ко мне.

– Что за чудесная американочка сегодня с вами, мистер Брекенридж.

Отлично. Он собирается вести себя как придурок.

– Оставь ее в покое.

– С каких это пор ты стал искать девушек за пределами Братства?

Этот разговор может принять опасное направление для Блю, если он продолжит.

– Закрой свой рот.

– Ах, она не знает кто ты такой. Ты ей не рассказал, что происходишь с одной из самой печально известной семьи в Эдинбурге. Да что там в Эдинбурге, всей Шотландии. Она понятия не имеет, что твой отец - криминальный авторитет-садист, и в один день ты займешь его место.

Бьюкенен поглаживает пальцем голую руку Блю.

– Милая, парень, с которым ты пришла, преступник. Он лжет, ворует и убивает. И это лишь половина списка.

 Я ненавижу те вещи, что он говорит Блю, но еще больше ненавижу видеть его руки на ней.

– Не трогай ее.

Блю смотрит на его руку, потом ему в лицо.

– Я предупреждаю, что если ты через секунду не уберешь от меня свою руку, то я тебе ее сломаю.