Неизвестная грань творчества Михаила Круга

Я поправил, что я не «Леха», а Леонид, если он хочет, то Леня, что это два разных имени.

«Да, ладно, не обижайся, братуха! Просто ты всего пока не знаешь, со временем расскажу. Но сейчас, если откажусь от «Светочки» все у меня обломится. Люди денег не дадут. Авторитетные люди. Нет денег — нет следующего альбома, да и за этот ты не знаешь, сколько я еще должен. Давай по-хорошему, в следующий альбом я снова включу «Светочку», напишу, что сочинил ее по мотивам твоей песни, а где можно, скажу, что все это недоразумение и прочий шняк. А ты, где можно, вспоминай меня, ругай. Лучшая реклама — антиреклама!».

Забегая вперед скажу, что Круг свои обещания выполнил. В альбоме «Зеленый прокурор» «Светочка» значится как композиция «по мотивам песни Леонида Ефремова».

Да и во многих интервью Круг долгое время говорил: «Я исполняю только свои песни, кроме одной «Светочка» — Леонида Ефремова, есть такой московский автор».

«Слушай, а чего ты только «Светочку» у меня взял? У меня много подходящих тебе песен, я их практически не пою. Да и феня у тебя не всегда понятная, а там все доступно!»

«Ты меня еще извини, я взял у тебя мотивчик, что ты Коське Беляеву песню сочинил. Написал про Тверь. Не слыхал? Дай-ка гитару, спою». И спел:

… В Лазурной шум и песни и там братва гуляет и не мешают мусора….

Мотив один к одному моего посвящения Косте Беляеву! «Ну, как?!». Я неопределенно хмыкнул. «Да, ладно тебе!» Ее у нас уже года два знают и поют. Никакого воровства, бывает, слушаешь песни, подписаться готов, жалеешь, что не твоя!» «Миша, это называется ПЛАГИАТ — творческое воровство!». «Угадал! Меня воры очень любят слушать, да и потом, слова-то мои! Ну, хочешь, напишу, что музыка твоя?». Водка быстро делала свое дело. Настроения моего нежданного гостя менялись как калейдоскоп. «Нам бы с тобой поработать вместе, так, чтоб никто пока не знал». «Это как?». «Знаешь, много есть мыслей, настроений, мотивчиков, а слов не хватает оформить. Некоторые в столе годами гниют. А у тебя, как послушаешь, вроде легко выскакивает, может, поможешь? Ну, там подправить, доработать? Рифмы иногда идут очень корявые».

«Слушай, Мишель, а все твои «недоделанные песни» тоже воровство?». Он обиделся всерьез. «Чего ты выпендриваешься! Да меня уже сейчас в два раза народу больше знает, чем тебя! Я тебе как человеку предлагаю! Да и лаве проплачу!». «Ладно, Миша, шутю я. Куда уж нам замуж! Ты на одной своей экзотической фене как на коне». «Да, вот откуда феня! Кстати, дарю! У меня еще есть!» И он протянул мне потрепанную книжечку в бумажной обложке карманного формата «Совершенно секретно. Для внутреннего пользования работников НКВД. Словарь жаргона преступников «Блатная музыка». Москва 1927 год. Репринтное воспроизведение 1991». Где-то до сих пор, у меня, наверное, есть эта потрепанная книжечка. «А почему КРУГ? Псевдоним ты тоже взял отсюда?». «Да нет, был такой известный шпион-бандит. Ты не смотрел что ли…..» (название фильма, упомянутого Кругом, я не помню [1] ), да и потом круг — самая бесконечная и гармоничная фигура!» Он еще что-то пел, потом спохватился, что его внизу «в тачиле» ждут ребята, и так же быстро раскланялся. «Проводить?» Мне хотелось посмотреть на «ребят, которые его ждали». «Не. Не надо нам пока вместе рисоваться! Я тебя со временем со всеми своими перезнакомлю. А, пока, как договорились, попробуем поработать «без афиши»».

1

Скорее всего речь идёт о фильме "Ошибка резидента" и его продолжениях. Именно в этом киносериале есть два персонажа — братья-шпионы Виктор и Леонид Круги, чьи роли исполнили соответственно Николай Граббе и Вадим Захарченко.

«Ну, бывай, Круг!» «Пока!».

Захлопнув за ним дверь, я почему-то был уверен, что встречались мы в первый и в последний раз. Впечатление было такое, что весь, спонтанный для меня, визит Круга был лишь нацелен на улаживание конфликта со «Светочкой», не более. Остальное было лишь прожектерством. Но я ошибся….

Через очень небольшой промежуток времени он снова появился на моем пороге. Я терпеть не могу подобные визиты без предварительных телефонных звонков. Поэтому, возможно, не очень вежливо намекнул ему об этом. У Круга никакого замешательства в ответ на мое замечание не было. Переступая через порог он сказал:» Ты в завязке, а мне одному пить как в прошлый раз больше не хочется. Так, что я с пустыми руками. Ничего?».

«Нормально, только в следующий раз позвони, а то будешь плясать у закрытой двери. Меня часто не бывает». «Это ничего. Я просто по делам ехал мимо, дай, думаю, заскочу. Кстати, ты о нашем уговоре помнишь? Я тут привез немного песен. Никак не могу не могу дописать дальше второго куплета!». Он засмеялся и шлепнул на стол свернутые в газетную трубочку листы. Их было ровно 18. Написанные небрежно, от руки, разными чернилами (вероятно рукой самого Круга), они сплошь были разрисованы какими-то узорами, кружочками и т. п. Видимо, они отображали муки творчества. «Не ругайся, что в таком похабном виде — не было времени переписать, да и не люблю переписывать». «Миша, да тут вагон работы, а у меня со временем напряг. Потом, сам пойми, может ничего не выйти». «Ленчик, мне до зарезу нужно закончить! Я плачу сколько скажешь! Оставь их у себя, только никому — как договорились! У тебя получится!». «Спасибо за комплимент и доверие». Круг вынул несколько стодолларовых купюр — аванс. «Миша, если ты ЭТО не уберешь, то уйдешь вместе с этими черновиками!». Круг недоуменно пожал плечами, но деньги быстро спрятал в карман. «Не пойму, чего ты не хочешь на этом лавешник сделать?».

Надо сказать, что творческие судьбы у нас были как братья-близнецы. Он как и я рос хулиганом среди местной шпаны, как и я слушал Высоцкого, Северного, Шандрикова, как и я впервые запел во дворе для той же шпаны, так же выкаблучивался перед местными красавицами — нашими сверстницами. Потом такое же неожиданное как у меня КСПешное лауреатство. Даже манера гитарного аккомпанемента у нас была очень схожа. Диаметрально противоположно мы расходились лишь в одном. Я всегда считал, что поэт или автор (как угодно) должен быть «голоден», не в прямом смысле, разумеется. Он же считал, что написание и исполнение песен, если они получаются, нужно обязательно возвести в разряд коммерции. Быть талантом — значит хорошо иметь, быть звездой — значит быть очень богатым. Но, разве ЭТО самоцель творчества?!

Я, отнюдь, не являлся и не являюсь бессребреником. Оставленные Кругом заготовки были интересны лишь тем, что я почти не занимался написанием блатных стилизаций (исключительно на эту тему были заготовки), мне было просто интересно попробовать, получится ли из этого что-нибудь. Мучиться над неоконченными, довольно сырыми и псевдопростыми текстами, только ради денег, я не стал бы. До этого я писал песни для Кости Беляева, в основном в его стиле — похабном. Меня это занимало и смешило. Но узкоуголовной блатной песней я не занимался.

На удивление легко я дописал все восемнадцать тестов, некоторые даже переписал заново, сохранив смысл и стилистику. Потом появился Круг (позвонив из автомата от моего подъезда). Он довольно долго и сосредоточенно читал тексты, иногда по нескольку раз, шевеля губами, делал незначительные поправки, приговаривая: «Вот так попроще, получше, а то братва не въедет». Потом сказал: «Давай гитару!» И пропел в своей манере все 18 песен. «Ну, как?». Вид у него был довольный. «А боялся, что не получится!». «Миша, ну, это же примитив!». «А что толку в твоих заумных песнях? Я раз десять слушаю, чтобы понять. А это понятно сразу, народ не любит долго думать!». Он забрал все тексты, все черновики и мы распрощались. Примечательно, что он ничего мне оставлял. Ни каких следов своих приездов. Всегда приходил один, не хотел, чтобы я провожал его до машины. Никогда не дарил мне альбомы с автографами, никогда мы не фотографировались вместе (хотя один раз я предложил, он сказал: «Плохая примета! К ссоре!»). Похоже, он действительно не хотел афишировать наше знакомство, может, опасаясь, что я заявлю претензии на переписанные для него песни? А, может, по-детски играл роль того самого киношного Круга шпиона и бандита одновременно? Некоторые из тех 18 песен потом я слышал в его альбомах.

Впоследствии таких больших «заказов» Круг мне не делал. Привозил одну-две песни, просил тут же доработать размер или рифмы, или дописать окончание, терпеливо ждал, потом пропевал, иногда по нескольку раз. «Ладно, еще дома покручу, как лучше». И исчезал.

С каждым приездом он становился все напыщенней, степенней что ли. Еще бы. Популярность его росла как снежный ком. И внешние проявления должны были этому «соответствовать». Однажды он приехал с перстнем из нержавейки на пальце. Всячески пытался обратить на него мое внимание. Не выдержал: «Это мне один авторитет подарил! Сам в зоне из обычной гайки выточил! Высший пилотаж! Хочешь такой же и для тебя у братвы закажу?». — Он был счастлив как маленький ребенок, получивший долгожданную игрушку. Куда в этот момент делась вся его напыщенность?! Хотя я весьма скептически отношусь к такого рода поделкам, но не желая омрачить его радость, вполне искренне попросил: «Закажи, Миша!». Он так же искренне и радостно обещал, жаль, что потом забыл наверное!

Однажды он явился ко мне, видимо до этого кем-то «заведенный». «Там, может все-таки ты объяснишь, почему не берешь деньги?». «Давай не будем ходить кругами, я тебе уже объяснил, что не хочу из Дара Божьего извлекать коммерческую выгоду!». «Да, брось, все это туфта! Просто все вы, москвичи, любите вые…! Одни понты от вас!». Хлопнув дверью, он ушел. Хронологически, это был его последний «окутанный тайной» приезд. Правда, в тот момент я не предполагал, что патологическая нелюбовь к москвичам, присущая всем провинциалам может поставить точку в, на мой взгляд, полезным для Круга контакте со мной.