Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 2

Пропаганда не только подталкивала к сиюминутным подвигам – она внушала детям представления, от которых они не избавятся и двадцать лет спустя.

«Пропаганде безумно груба в этих книгах», – подчеркивает Ханс-Хайно Эверс из Института исследования детских и молодежных книг при Гётевском университете. Одной из самых отвратительных форм этой пропаганды, продолжает он, было расистское отношение к врагу – как к недочеловеку. Отчеканенная в звонких стихах – например, «Вошь русская была войне причиной», – она надолго отпечатывалась в мозгу, определяла отношение детей к вражеским солдатам и – шире – к людям других национальностей.

Двадцать лет спустя, когда эти немецкие мальчики вырастут, пойдут на новую войну, многие будут воспринимать русских солдат именно такими, какими их описывали тогда в детских книжках: вшивыми трусами с уродливыми, карикатурными лицами, трусами, не способными соблюдать элементарный порядок. Дикарями вроде готтентотов или команчей, о которых говорилось в таких же увлекательных книжках.

Поколение юных немцев и австрийцев, начитавшихся этих книжек с картинками, впоследствии органично пополнило ряды вермахта и СС.

Разумеется, мальчиш Вилли, прокричав свое «Ура!», победил в той войне. Перебил всех кого надо. Поучаствовал в параде. Получил свой лавровый венок чемпиона «военных Олимпийских игр». Сел на деревянную лошадку и поскакал назад к рождественской елке – он же правильный мальчик, настоящий христианин! Ура!

…Еще раз перевернувшись во сне, малыш Вилли сдвинулся на край кровати и свалился с нее. Открыв глаза, он понял, что лежит на полу, что так и не побывал на фронте – что всё ему лишь приснилось. Вот только в руке он крепко сжимал детскую саблю.

«Какая досада! Как трудно ждать, пока вырастешь! Солдаты кайзера и впрямь всех перебьют, прежде чем дождешься своей очереди совершить подвиг».

Не расстраивайся, Вилли! Году в сороковом ты, Вильгельм, все-таки возьмешь винтовку новую и отправишься в свой «сказочный поход» наяву, ведь тебя с детских лет приучили, что жизнь – это война, где героям без конца выдаются награды.

Надежды юношей питают…

А история пишет свой сценарий, вымарывая прежние варианты. История импровизирует, как Феллини.

И кажется чудом, что на полках в разбомбленных домах нет-нет да и встретятся книги, обещавшие легкие победы. Небольшие яркие книжки среди окровавленных трупов, присыпанных камнями.

Эти «допотопные находки» с откровенной простотой свидетельствуют о том, как наивные, одержимые мелкими национальными и политическими страстями люди дали втянуть себя в «первородную катастрофу двадцатого века», сокрушившую мир старый, построившую местами мир странный, местами мир страшный.

И строили новый мир люди, воспитанные на сладкоречивых книжках «о доблестях, о подвигах, о Вилли». Немецкий историк Зильке Фелеман подтвердила это наблюдение статистикой: «Очень большой процент людей, оказавшихся в руководстве “Гитлерюгенда”, были в годы Первой мировой войны еще детьми».

Книжки, читанные ими, были убийственно правильными. С них делали жизнь, которая вся есть: поиск и беспощадное истребление врагов.

Из семян ядовитых растений, подтвердит любой биолог, не вырастут ни яблоня, ни вишня.

(Использованы материалы журналов «Spiegel» и «Damals», газет «Handelsblatt» и «Die Welt», сайтов www.zeitlupe.co.at и www.literaturblog-duftender-doppelpunkt.at)

Дорота Михалюк РОЖДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ И ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕИ Первая мировая война. Белоруссия

До Первой Мировой войны белорусы проживали в основном в пяти западных губерниях Российской империи – Гродненской, Минской, Виленской, Могилевской, Витебской, а также примыкающих уездах соседних губерний. Эта территория входила в состав двух географическо-исторических областей: Литвы и Белоруссии. В прошлом эти земли находились под властью русских князей Великого Княжества Литовского, а после Люблинской унии 1569 года – Речи Посполитой. После разделов Речи Посполитой во второй половине XVIII века белорусские земли оказались в границах России. Петербург старался связать присоединенные земли с Российской империей от середины XIX века, развивая идеологию, названную позже белорусским политическим деятелем Александром Цвикевичем «западнорусизмом». Утверждала она, что Украина, Белоруссия (а также Литва) – это западные окраины России, а белороссы (белорусы) и малороссы (украинцы), так же как и великороссы (русские) являются тремя ветвями триединого русского народа. Земли Литвы, Белоруссии и Украины рассматривались как западные окраины российского государства, связанные с ним православным наследием и обращением к общему русскому прошлому. Заданием «западнорусизма» было искоренение польского политического и культурного влияния на жителей территорий, включенных в состав России. Шляхта, лишенная после разделов Польши политического значения и подвергаемая ограничению своих прав, обращалась к традиции давней Речи Посполитой и старалась защищать польскую культуру. Развивался миф Восточных Кресов, а очередные национальные восстания использовали лозунг восстановления Речи Посполитой с восточной границей, которая существовала до разделов Польши.

Конец ознакомительного фрагмента.