Неизвестная война

— Кто разрешал? — рыкнул матрос, вытаскивая из кобуры маузер. — Кто позволил самовольничать? Здесь командую я! Расстреляю!

Вот тут пришлось вмешиваться мне.

— Отделение охраны, ко мне! — рявкнул я, и мое подразделение, даже не поняв, что ими командует не отделенный, подскочило ко мне.

Подойдя к Тякишеву, вытащил наган, взял на прицел командира десанта, и объявил:

— Товарищ Тякишев, именем ВЧК вы арестованы!

— Что? Какое ВЧК? — вскипел моряк, а я негромко приказал:

— Отделение. — Убедившись, что меня поняли правильно, и мои бойцы уже вскидывают винтовки, а к нам стягивается бригада, закрывая от революционных матросов, продолжил: — Повторяю, вы арестованы. Если не уберете оружие, я вас здесь и расстреляю.

У Тякишева хватило ума убрать маузер. У его подчиненных тоже.

— Кто такой? — спросил Тякишев.

— Сотрудник особого отдела ВЧК Аксенов, из Москвы, — представился я не кривя душой и не сказав ни капли лжи. — Товарищ Тякишев, вы арестованы и отстранены от должности. Командование переходит к товарищу Терентьеву, комбригу восемьдесят девятой стрелкой бригады.

Кивнув отделению охраны, чтобы забирали командира десанта и отвели на пароход, я мысленно хмыкнул. А я ведь не знаю, имею ли право отстранять командира десанта или это прерогатива комиссаров? А и черт-то с ним, да и со мной тоже. Дай дураку волю — загубит всех, и Яренск не возьмем. Пусть под трибунал отдают за самоуправство.

В это время комиссар Спешилов уже отыскал комиссара сводного отряда — тоже из балтийцев. Комиссары-то между собой познакомились еще накануне.

— Комиссар отряда Шустов, — представился он. — Товарищ Аксенов, я одобряю ваш приказ. Тякишев командовал очень бездарно, подставив людей под пули.

У меня малость отлегло от сердца, а Шустов грустно сказал:

— Моя ошибка. Тякишев был хорошим командиром взвода, решили поставить его командовать десантом. Думали, справится. Не справился.

И что тут сказать? Все, что я мог бы сказать, флотские товарищи сами себе сказали.

— Что вы собираетесь сделать с Тякишевым?

— Пока посидит в трюме, вернемся в Котлас, передам его непосредственному начальству, пусть само с ним разбирается. А мне он ни к черту не нужен. Сам я его расстреливать не имею права, а в Москву тащить — кому он там нужен?

Флотский комиссар удовлетворился ответом. Верно, не хотел, чтобы его «братишку» расстреливали чужие люди, а желал сам с ним разобраться. Пускай.

Пока мы тут разбирались и препирались, подтащили и трехдюймовки. Лучше бы что помощнее, но и эти сойдут. Комбриг уже раздавал команды артиллеристам, уточнял с теми боевые позиции.

— Бах! — хлестнула первая пушка.

— Бух! — повторила вторая.

А потом третья, четвертая и пятая принялись стрелять по подступам к Яренску, подавляя пулеметные точки, а некоторые снаряды долетали до домов.

— За мной! В атаку! — закричал комбриг, поднимаясь во весь рост.

— Ура! — дружно закричали мы, атакуя белых.

Один из пулеметов все-таки уцелел и затарахтел, когда мы уже одолели половину пути. Но один, это все-таки не четыре. Да и пулеметный расчет, судя по всему, хоть немного, но пострадал от разрывов.

А дальше пошло то, что любят показывать киношники, но терпеть не могут солдаты — началась рукопашная. И не наши с немцами, а русские с русскими.

Я только один раз в жизни участвовал в рукопашной, если можно назвать этим словом схватку с восставшими мужиками. Как учат друзья-наставники, необходимо выбрать себе цель. Ага, есть. Парень, примерно моего возраста, в шинели с офицерскими погонами, ловко ударивший прикладом одного из матросов, а теперь метящий штыком в мой живот. Так, отбить, а потом, воспользовавшись замешательством, ударить самому. Ишь, ловкий какой. Не просто увернулся, а еще и меня едва не зацепил. Значит, будем играть не по правилам.

Вместо того, чтобы бить прикладом, я пнул парня ногой между ног, чего он точно не ожидал (зря, между прочем), противник не согнулся, но скривился, а рука, державшая оружие, на какой-то миг ослабила хватку. Вот, а теперь мой штык, и не в грудь, как положено, а в глаз. Тьфу ты, как чавкнуло...

А что у нас там? А там мой друг Витька, наш комиссар и орденоносец отмахивается от штыка наганом! Надолго его не хватит, а добежать не успеваю. А, будь что будет...

Я метнул винтовку, словно копье, и штык воткнулся между лопаток, обтянутых шинелью с погонами. Ух ты, даже не знал, что так можно. А теперь быстро, двумя прыжками, схватить винтовку, пока сам не стал чьей-то легкой добычей.

— Вовка, спасибо, — едва выговорил комиссар.

Ах ты, собака такая, знаешь ведь, что я терпеть не могу, если меня называют Вовкой. Ладно, сегодня прощаю. Да, а в царской-то армии положен Георгиевский крест за спасение командира.

Рукопашный бой, что называется, «выгорал». Подозреваю, что имей мы дело с настоящими солдатами, радеющими за «белое дело», нам бы пришлось хреново. Но здесь, в основном, были вчерашние красноармейцы силой поставленные в строй и мобилизованные крестьяне, мечтающие о доме, а не о войне. То тут, то там белые бросали оружие, сдаваясь в плен. Теперь мы с комиссаром, командирами и более-менее отрезвевшими после боя бойцами бегали и спасали военнопленных. А иначе переколют, не поглядят на поднятые руки. Бывало так и не раз в горячке боя.

Подступы к Яренску наши, а теперь нужно брать и сам город. Эх, сюда бы кавалерию, хотя бы сотню Хаджи-Мурата, пронеслись бы джигиты по улицам с гиканьем, помахали саблями, а там, глядишь, белые сами сдались.

Город удалось взять почти без боя. Разве это бой, если раздалось несколько одиночных выстрелов из окон, да пулеметная очередь из башни? Ишь, красота-то какая. Каменное здание с колоннами, башня с часами. Это что, здание Городской думы? В маленьких городках экономили средства. Тут тебе и пожарное депо, и местная власть, и полицейский участок. Может, дом с каланчей, виноват, с башней, архитектурный изыск, нехарактерный для русского севера, или создание какого-нибудь местного гения? М-да, красивое здание, но пять выстрелов из трехдюймовки его изрядно попортили. Наверное, можно бы и парочкой обойтись, но решили, чтобы наверняка. Зато и пулемета теперь нет, и пулеметчиков.

Пленных оказалось немного. Не то белые уже успели сбежать, не то они все основные силы выдвинули на подступы. Я на их месте не стал бы этого делать, а попытался организовать оборону в самом городе, в нем гораздо больше укрытий. Ну да кто знает, чем они руководствовались? Возможно, надеялись остановить нас на подступах, не пропустить в Яренск, который хотели сохранить в целости и сохранности. Позже узнаем, если удастся взять живыми командира белогвардейского отряда. А нет, тоже ладно, сами додумаем.

Яренск взят. Теперь, как водится, нужно оказать помощь раненым, позаботится о пленных и о погибших товарищах. Нет, погибшие могут немного и подождать. Вначале нужно самим перевести дух, перекусить.

[1] Ныне г. Сыктывкар

Глава 9. Кедры и Кедров

Все-таки чекист, сидящий во мне, время от времени дает о себе знать. Иначе зачем мне самому допрашивать пленных, захваченных в Яренске? А может, просто необходимо себя чем-нибудь занять, пока народ выполнял более важную работу — отлавливал разбегавшихся белых, копал могилы.