Неизвестные лица. Ошибочный адрес. Недоступная тайна

— Как вы здесь живете? Все-таки нет удобств…

— Удобств, — усмехнулся Поляков. — Вы задали точно такой же вопрос, как и московские доценты…

Это напоминание навело Бахтиарова на мысль о потерявшихся в Кулинске следах мужчины в сером. Тот тоже был с женщиной.

— Какого числа у вас были доценты? — спросил он.

Подходившие к его дому люди сразу произвели на Полякова неприятное впечатление. Вопрос Бахтиарова заставил вспомнить это, и, помолчав некоторое время, он ответил:

— Были они на второй день после приезда Анны Григорьевны. Она приехала семнадцатого, а они, следовательно, были восемнадцатого… Рано утром…

— Расскажите, как они выглядели?

Подумав, Поляков ответил:

— Мужчине лет пятьдесят, высокий, чувствуется, физически сильный. Лицо суровое, глаза темные, весьма неприятно, когда они на вас смотрят. Одет он был в костюм из зеленоватой ткани, шляпа под цвет костюма. Весь обвешан футлярами, как турист… Вот спутницу его я затрудняюсь описать… Наштукатуренная, полная, в спортивных штанах, ей годков сорок с гаком. Вы их видели где-нибудь?

Бахтиаров едва заметно мотнул головой:

— Долго вы разговаривали с этими доцентами?

— Минут двадцать.

— Чем они интересовались?

— Главным образом домом. Давно ли он ремонтировался…

— Странно.

— Причем это было спрошено не в лоб, как говорят. Они, например, заговорили о том, не боюсь ли я жить в таком старом доме, он может развалиться… Вот тут и был вставлен вопрос о ремонте. Не знаю, как бы дальше развернулся разговор с ними, но, как уже вам говорил, они поспешно ушли, услышав, что в доме есть еще люди…

Видя, что Бахтиаров задумался. Поляков замолчал, нетерпеливо посматривая на него. Закурив трубку, он сказал:

— Я вижу, эти люди вас чем-то заинтересовали?

— У каждого человека есть какая-то отличительная черта, либо в разговоре, либо во внешности, — серьезно сказал Бахтиаров. — Что вы подметили в этих людях?

Теперь задумался Поляков. Тишина ночи плотно лежала кругом. В саду прокричала какая-то птица, и опять все стихло.

— Вы заставили меня пошевелить мозгами, — наконец сказал Поляков. — Действительно, это была какая-то странная пара. Главное, как только почуяли в доме людей, моментально ретировались… Особые приметы?… У мужчины — маленькая голова…

Бахтиаров схватил Полякова за рукав:

— Маленькая голова!

— Для его роста непропорционально мала, — продолжал Поляков. — Эту особенность даже не привыкший наблюдать заметит.

Бахтиаров в радостном порыве поднялся на ноги и беспокойно оглянулся.

Поляков удивленно посмотрел на него:

— Что с вами, батенька мой?

Но Бахтиаров пропустил мимо ушей вопрос Полякова. Он возбужденно думал: «Они это, они!»

Глядя на Бахтиарова, Поляков понял, что рассказанное им явилось для чекиста каким-то недостающим звеном. Пока он раскуривал потухшую трубку, Бахтиаров уже несколько успокоился и, усаживаясь рядом, спросил:

— А откуда они взялись?

Поляков пожал плечами и молча помотал головой.

— Не на парашютах же они спустились перед вашим домом? — продолжал Бахтиаров.

— Вот этого я не знаю… Просто мне ни к чему было, — признался Поляков.

Бахтиаров задумался.

— Скажите, Максим Петрович, вы, конечно, слышали о районном городке Кулинске?

— Безусловно.

— За сколько часов можно добраться от Кулинска до вас?

Помолчав, Поляков ответил:

— В сухое время года дорога вполне приличная, и на автомашине часика за три докатить можно…

Бахтиаров с чувством признательности смотрел на попыхивающего трубкой Полякова. «Не все против меня, — думал он. — Славный старик мне очень помог. Но что мерзавцам нужно было в его доме?»

В глубоком молчании прошло минуты три.

— Вот вы спрашивали, почему я здесь живу, — заговорил Поляков. — Идемте, я вам кое-что покажу, тогда вы поймете. У вас есть фонарь?

Освещая путь фонарем, Бахтиаров шел за Поляковым. Наконец они остановились перед узорчатой железной оградой, выкрашенной серебристой краской. За оградой на гранитном постаменте, среди ковра из цветов, стоял двухметровый обелиск из черного мрамора. На нем было высечено:

«ОТВАЖНЫМ КОМСОМОЛЬЦАМ ЕВГЕНИЮ ПОЛЯКОВУ, ЗИНАИДЕ СКВОРЦОВОЙ И АЛЕКСАНДРУ ПРИТЫКИНУ, ГЕРОЙСКИ ПОГИБШИМ В БОРЬБЕ С ФАШИСТСКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ. ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ».

Внизу более мелким шрифтом:

«От колхозников колхоза «Путь Ленина».

Для Бахтиарова это было так неожиданно, что он застыл, неподвижно смотря на памятник.

— На этом месте после пыток их расстреляли, — тихо проговорил Поляков. — Вот почему я тут живу, Вадим Николаевич. Прошлым летом поставили этот памятник колхозники.

Бахтиаров с глубоким чувством пожал руку старого доктора. Возвращались к дому медленно и молча.

— Идите спать, Вадим Николаевич, — сказал Поляков, когда они пришли к крыльцу дома. — Хотите в гамаке или в доме на моей стариковской постели.

— Максим Петрович, — начал взволнованно Бахтиаров. — Вы сказали, что учреждение, в котором я работаю, у вас вызывает какие-то неприятные воспоминания. Скажите, в чем дело?

— Видите ли, тут какое дело получилось, — ответил Поляков и, взяв Бахтиарова под руку, подвел к скамейке. Они сели. — В сорок пятом году кто-то написал донос, что в период оккупации Голятина я помогал фашистам. Меня вызывали на допросы. Занимался со мной молодой оперативный сотрудник… Между прочим, когда он был ребенком, мне неоднократно приходилось его лечить. И вот этот молодой человек, слепо веривший грязному доносу, с пристрастием допрашивал меня, желая записать в протоколе признание… Хорошо, что вмешался здравомыслящий человек из числа ваших же работников, и все кончилось хорошо. Да и как могло быть иначе?

Что Бахтиаров мог сказать? Какие-нибудь банальные слова утешения? Он угрюмо молчал. Поляков, чувствуя, что Бахтиарову неприятно, сказал:

— Ничего, Вадим Николаевич, ничего. Дело прошлое!

Из темноты вынырнул запыхавшийся мальчик лет двенадцати и схватил Полякова за руку:

— Дедушка Максим! Маме опять плохо…

— Я этого опасался, — ответил Поляков, потрепав мальчика по голове. — Беги, Федя, беги, дружок, обратно. Скажи ей, я сейчас приду.

Мальчик метнулся и сразу пропал среди деревьев.

— В Лунине одна женщина прихворнула, — поднимаясь, пояснил Поляков. — Я схожу в деревню, и вы тут располагайтесь. Только Анну Григорьевну не тревожьте, пока сама не проснется…

Поляков осторожно открыл дверь дома и вошел туда.

Не прошло и минуты, как он выбежал обратно, испуганно крикнув:

— Она ушла!

Бахтиаров вскочил и подбежал к Полякову. В руке у доктора дрожал листок бумаги. Бахтиаров засветил карманный фонарь. Он прочитал:

«Дорогой мой Максим Петрович! Вы так сладко спали, что я не решила нарушить ваш сон. Мне необходимо домой. Мне настолько некогда, что я оставлю пока у вас свой чемодан.