Неизвестные солдаты, кн.1, 2
Шрифт:
Иван налил ребятам кипятку в котелки и выдал по кольцу сухой семипалатинской колбасы. Лешка Карасев, поколебавшись, достал флягу со спиртом и разделил всем поровну.
– За удачу, – сказал он.
– За это следовает, – поддержал Иван. – Глядишь, мало-помалу и пойдет дело. Вчера, говорят, немца на десять верст пихнули, нынче еще пихнут. Так, может, и до самого дома…
– У тебя дом близко, – ответил механик-водитель. – А у меня аж за Полоцком.
– Все равно, – тряхнул головой Карасев. – Один черт и в Полоцк, и во Львов, и куда хочешь – всем вместе идти. Ну, за дальнюю нашу дорогу.
Иван выпил
– Ребята, чего молчите? – крикнул он. – Песню бы, что ли, сыграли!
– Я вот тебе сыграю по спине мешалкой, – сказал Карасев. – Какой тебе может быть духовой оркестр, когда мы по всем правилам в засаде стоим?!
– Старшина, людей вижу! – доложил наблюдавший с башни стрелок.
– Где? Наши? – бросился к машине Лешка.
– Вон на дороге!
По гребню бугра очень медленно двигались три грузовика с закрытыми кузовами, а рядом с ними шагало человек двадцать. Приближались они с той стороны, откуда привел танк Карасев, и это сперва смутило его.
– Форма-то вроде наша, – неуверенно произнес он. – Шинели наши.
– Нет, – возразил Иван. – Не у всех. Ты глянь, как головы завязаны. Наши поверх шапок ничего не крутят. А эти, как бабы. И без оружия многие. В машинах винтовки возят. Привыкли налегке гулять.
– По местам! – скомандовал Карасев. – Гаси, Ваня, кухню, лезь в танк, к водителю.
– Подожду малость, пока не приспичило. Я для тебя наблюдение вести буду.
Немцы ненадолго скрылись в овраге и появились снова уже гораздо ближе. Моторы буксовавших машин работали с надрывом, солдаты облепили грузовики, подталкивали их плечами.
– Накатались, сволочи! – злорадствовал Лешка. – Теперь машины на вас ездят! А ну, подвинься, – сказал он башнеру. – Я их сейчас сам раскулачу!
Башня развернулась, осыпая снег. Длинный ствол пушки медленно пополз вниз, остановился, потом опустился еще немного. Иван открыл рот, чтобы не оглушило. Выстрел в морозной тишине лопнул со звоном. На месте головной машины вспыхнул огненный шар и сразу исчез в дыму. Секунда – и осталась только черная, парящая груда обломков.
Немцы даже не сообразили в чем дело, продолжали подталкивать задний грузовик, а второй снаряд уже взметнул землю чуть левее дороги. Солдаты разом повалились на снег, будто сдутые порывом ветра, а грузовик, как испуганный, попятился, покатился назад по склону оврага.
Лешка выстрелил еще три раза и вылез на башню; зверовато ощерясь, вертел головой, искал цель. Но если и были уцелевшие немцы, то они скрылись в овраге. Третья машина горела, а возле нее валялись убитые.
– Землячок, дорогой! – восторженно кричал Иван. – Утешил ты меня! За все мои горькие денечки утешил!
– Не лезь! Погоди! – заорал на него Лешка. – Очумел ты, черт старый! Гляди, еще вон идут!
– Пущай идут! Мы их всех в сыру землю! На удобрению! – кричал Иван, распаленный хмелем и радостью.
На этот раз немцев было больше, целая рота. Но без машин. Выходили
они из леса, прямо по снежной целине направляясь к дороге. Карасев не утерпел, послал несколько снарядов. Немцы рассыпались в стороны от черных воронок, однако направления не изменили. Они явно стремились попасть на дорогу. Вероятно, их поджимали сзади, и другого пути не было.– А ну, еще плюхни, земляк! – пританцовывал на броне Иван. – Выдай им полную норму сухим пайком!
– А вот и выдам! – стреляя, кричал Карасев.
– Леха, голубчик! Вон туды, к березкам, подкинь пару горячих!
– А вот и подкину! – злобно щерился Лешка, посылая снаряд за снарядом.
Немцы около березняка залегли, зарылись в снег. Стрелок попробовал достать их пулеметом.
Потом с немцами что-то произошло. Они начали вскакивать группами то в одном, то в другом месте. И все поворачивались спиной к танку, а лицом туда, откуда пришли. Лешка только успел прицелиться в самую тесную кучу, как Иван сверху стукнул валенком по его голове.
– Погоди, Леха! Наши там!
Немцы поднимали руки. Черные их фигуры отчетливо вырисовывались на снегу. А между ними, сливаясь с белым фоном, почти невидимые, как призраки, быстро скользили лыжники в белых халатах.
– Хватит, Леха! Их сейчас доктора наши долечат! – веселился Иван.
На дороге появились кавалеристы. Ехали без строя, спешили, скакали в обгон друг друга. Застоявшиеся на холоде лошади играючи несли всадников. А вдали, за ними, вытягивалась на бугор длинная колонна.
Танк, сбрасывая маскировку, подполз к дороге, выволок кухню. Ребята вылезли на броню, махали руками своим.
Первым подскакал пожилой краснолицый кавалерист с заиндевелым чубом, с ледышками на усах. Голой ручищей держал повод. Осадил коня. Высокий вороной мерин упрямо выгнул шею, пена с морды брызнула в лицо Карасева.
– Ну?! – крикнул разгоряченный всадник.
– Жужжит! – ответил весело Лешка.
– Чего жужжит? – обалдело глянул на него конник.
– А чего – ну?
– Немец, говорю, где?
– Вот немец! – показал Лешка на трупы возле дымящихся остатков машин.
– Га! Сейчас я тебе! – замахнулся нагайкой кавалерист.
– Сам ешь! – отпрыгнул Карасев.
– Эй, шустрый, берегись, в другой раз достану! – засмеялся всадник и отпустил повод. Конь с места взял прыжком, присев на задние ноги, помчался галопом.
С говором и смехом по трое в ряд проезжали мимо кавалеристы. Звякало оружие, всхрапывали лошади. Обгоняя колонну, по свежим лыжням бесшумно скользили лыжники в новых незагрязненных халатах, розовощекие молодые парни с автоматами на груди. Показалось, может, Ивану, а может, и вправду, промелькнуло передним лицо Игоря. Но и моргнуть не успел – скрылась белая фигура, затерялась среди множества таких же.
Стоя над парящим котлом с черпаком в руках, кричал Иван проезжавшим красноармейцам:
– Пюре, ребята! Пюре горячая! Бери, кому надо!
Лыжники проносились мимо, а кавалеристы задерживались, прямо с седел протягивали котелки. Иван накладывал дополна, без меры. Конники ели на ходу, отпустив поводья привычных к строю лошадей.
– Своим оставь! – сказал Карасев.
– Все свои, Леха! Все наши! Видел, пошла России! Пюре горячая, ребята, давай котелки! Всю Россию накормлю, Леха! Было бы кого кормить, парень!