Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
Юра Чибисов, выпускник инженерного факультета Высшей школы космогации, допил кефир, доел булочку с маком и отправился представляться капитану. Он неторопливо шел по широкому, с низким потолком коридору гостиницы, рассеянно поглядывая по сторонам, и обдумывал слова приветствия.
В Мирза-Чарле он никогда раньше не был, но все базовые ракетодромы на Планете строились по единому стандарту, и легко было догадаться, что гостиница в Мирза-Чарле ничем не отличается от гостиницы любого другого ракетодрома. Капитан остановился в номере семнадцатом,
У дверей библиотеки он едва не столкнулся с высокой полной женщиной в просторном жакете и широкой плиссированной юбке. Женщина остановилась.
— Юра? — сказала она.
— Женечка? — сказал Юра и с удовольствием остановился.
Это была Женя Коврова с факультета дистанционного управления, выпускница позапрошлого года. Женя работала диспетчером на Спу-пятом. Они поздоровались.
— Давно из Школы? — осведомилась Женя.
— Вчера, — сказал Юра. Он оглядел ее и стесненно пробормотал: — Тебя прямо не узнать.
Женя засмеялась:
— Да уж, — сказала она. — Меняемся. Качественно и количественно. Назначение получил?
— Только что. Иду представляться капитану Быкову.
Женя присвистнула.
— А что? — спросил Юра с некоторым беспокойством.
— Ничего. Ты к нему сам напросился?
— Почему — сам? — сказал Юра. — Начальство распределило. А в чем дело?
Женя задумчиво посмотрела на него.
— Очень интересно, — сказала она. — А тебе сказали, куда вы с Быковым идете?
— Повезем какого-то инспектора. По всей системе. Он главный над базами.
— Какого-то, — сказала Женя. — Вы повезете Юрковского.
— Юрковского? Планетолога? Но ведь он, кажется, на покое.
— Эх ты, малек. Это Дауге на покое.
— Слушай, Женька, — умоляюще сказал Юра. — Не морочь мне голову. Расскажи толком, в чем дело?
Женя неторопливо раскрыла сумочку, погляделась в зеркало и попудрила нос.
— Ну? — сказал Юра.
Женя захлопнула сумочку.
— Я думаю, тебе очень повезло, — серьезно сказала она. — Быков не даст тебе резвиться и сделает из тебя работника.
— И только-то? — разочарованно спросил Юра.
— Только-то. Быков свернет из тебя ленту Мёбиуса и загонит тебя в бутылку Клейна.
— Ах, как страшно, — сказал Юра. — Что такое твой Быков? Быков — это старый брюзга.
— Это ты ему скажи, — предложила Женя. — При первом свидании. Только подожди, пока я уйду. Мне сейчас вредно видеть поверженную юность.
— Ладно, ладно, — сказал Юра. — Нечего меня пугать. Годик я у него постажируюсь, а потом — адью. Расскажи лучше, что у вас новенького на Пятом.
— А что тебя волнует?
— Зиночка вернулась?
— Вернулась, — сказала Женя. — Вдвоем.
— Серьезно? А кто он?
— Ты его не знаешь, физик один. А что нового в Школе?
Юра пожал плечами.
— Ничего особенного.
— Обязательно заеду в Школу, — сказала Женя. Она помолчала. — Жалко уходить с работы, — сказала она. — У меня такая интересная работа.
— Ничего, ты еще вернешься, Женечка.
— Обязательно
вернусь. Но все равно жалко.Юра сказал как можно мягче:
— Но ты же знала, Женечка…
— Знала, еще бы. Но как же иначе? Ведь иначе нельзя.
— Я понимаю.
Женя рассмеялась.
— Ничего ты не понимаешь. Кстати, тебе не пора?
Юра посмотрел на часы.
— Мне давно пора, — сказал он. — Ничего, обойдется. Имею я, в конце концов, право поговорить с товарищем, которого не видел два года?
Женя с сомнением поджала губы.
— И вообще, — сказал Юра, — нельзя давать начальству с самого начала садиться тебе на шею. Главное — утвердить свое человеческое право на свободу воли. Чем я рискую? Каким-то рапортом. А выигрываю…
— Быков не пишет рапортов, — сказала Женя.
— Тем более. А откуда ты это знаешь?
— Это все знают. Ты бы все-таки шел, Юрик…
Юра вздохнул.
— Ну, раз ты просишь…
— Ступай, ступай.
Женя протянула ему руку.
— Может быть, вечером увидимся? — сказал Юра. — Приходи в концертный зал.
— Нет, — сказала Женя. — Вечером мы не увидимся.
— Почему?
— Во-первых, через час я улетаю домой.
— А во-вторых?
— Во-вторых, — серьезно сказала Женя, — вечером ты будешь сидеть в бутылке Клейна. Желаю удачи, Юрочка. И постарайся быть послушным мальчиком.
Она отняла у него руку и, не оборачиваясь, ушла по коридору. Юра задумчиво поглядел ей вслед. Женя чего-то недоговорила. Странно. Диспетчерам на стартовых спутниках известно многое. Но говорят они, к сожалению, не все, что знают.
У двери номера семнадцатого Юра приосанился, провел ладонью по волосам и постучал. „Войдите“, — сказал неприятный скрипучий голос. Дверь открылась.
За круглым столом посередине комнаты сидели двое. Юра сразу узнал обоих, хотя раньше видел их только на фотографиях. На столе между ними стояла ваза с желтыми алма-атинскими яблоками и сифон с шампанским. Юрковский, длинный, седой, в роскошном сером костюме, полулежал в кресле и рассматривал на свет бокал, который держал двумя пальцами, отставив мизинец. Быков в потертой кожаной куртке сидел, ссутулившись, напротив и чистил яблоко пластмассовым ножиком.
— Разрешите, — сказал Юра.
Быков и Юрковский посмотрели на него.
— Войдите, — повторил Быков.
Юра шагнул в комнату, дверь бесшумно закрылась за ним.
— Я к вам, Алексей Петрович, — сказал Юра.
Быков мельком взглянул на часы. Юрковский осведомился холеным голосом:
— Что это за мальчик, Алексей?
— Это стажер, — сказал Быков.
Юрковский отставил бокал и спросил с изумлением:
— Зачем нам стажёр?
Юра стиснул зубы. Быков пожал плечами и сказал:
— Я вас слушаю, стажер.
— Совершенно не понимаю, зачем нам стажер, — сказал Юрковский. Быков глянул на него. Юрковский деликатно помахал на него рукой: — Хорошо, хорошо, Алексей. Разбирайся.
Юра металлическим голосом представился:
— Выпускник Высшей школы космогации Чибисов прибыл в ваше распоряжение.
Юрковский откинул голову на спинку кресла и со скучающим видом принялся рассматривать стерильный потолок.
— Садитесь, стажер, — сказал Быков.
Юра чинно сел. Быков глядел на него, не мигая. Юра глядел в угол поверх его рыжей головы.