Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура

— Согласен, — сказал Грунтман. — мы вас поняли. А теперь вы поймите нас, в каком тяжелейшем положении мы находимся. Сроки вы знаете, а к строительству основных объектов мы еще не приступали — нет проектов. Нас держите вы, по крайней мере, на сегодня!

— Понимаю, — ответил Ниточкин.

— Вот и хорошо! Высокие договаривающиеся стороны поняли друг друга. Это уже залог успеха. Так что ж будем делать дальше?

— А дальше будем делать вот что: хотя договор у нас не с вами, — уточнил Ниточкин, — а с руководством космодрома, они юридически и фактически заказчики, мы документацию по мере готовности будем передавать прямо строителям. Это первое. Второе. Для сокращения сроков передачи проектов в работу на ряд сооружений документация будет разрабатываться непосредственно здесь, на космодроме. Для этого я привез с собой группу толковых ребят и договорился с заказчиками о выделении необходимого помещения.

Отмечу, что такая группа была создана и работала очень эффективно. В нее вошли: заместитель А. А. Ниточкина Г. А. Сергеев, инженеры В. И. Гришков, Е. Н. Крючников, В. В. Щербаков и другие.

Постепенно группа пополнялась сотрудниками и со временем была преобразована в филиал проектной организации, находившейся в Москве.

Решение Ниточкина о создании и работе этой группы на полигоне способствовало сокращению сроков строительства, хотя для него лично обернулось дополнительными трудностями, работой на «два фронта» — в Москве и на стройке.

Вспоминаю «Группу Ниточкина», как ее называли строители. В нее входили чудесные ребята: молодые, энергичные, эрудированные, скромные, предельно трудолюбивые, неприхотливые в быту, они исключительно оперативно откликались на запросы строителей. Тон всему задавал сам Алексей Алексеевич. Правильно говорят: «Каков поп, таков и приход».

Разнообразны и многотрудны обязанности главного инженера проекта. В строительстве переплелись все отрасли человеческих знаний — и физика, и химия, и медицина, и математика, и геология, и сопротивление материалов, и психология, и многое другое. Кроме того, что главный инженер должен облекать в четкие формы основную идею будущего сооружения, в его обязанности входит направлять и согласовывать деятельность многочисленных проектировщиков различных специальностей, увязывать порой противоречивые требования, быть хорошим организатором и руководителем и в то же время обеспечивать выдачу в установленные сроки высококачественной проектной документации.

Высококачественной — это значит обеспечение надежной и удобной в эксплуатации будущего сооружения, прогрессивной технологии его возведения, максимальной дешевизны строительства без ущерба прочности.

Алексей Алексеевич Ниточкин был именно таким главным инженером проекта. Его любили и уважали подчиненные, он пользовался непререкаемым авторитетом у строителей и у всех, кто с ним соприкасался в процессе деятельности.

Забегая несколько вперед, скажу, что о нем с величайшим уважением отзывался главный маршал артиллерии М. И. Неделин, а Сергей Павлович Королев в знак признания его заслуг в освоении космоса в день пятидесятилетия приехал лично с поздравлением и подарил на память копию вымпела, доставленного на Луну советской ракетой.

Но вернемся к нашей встрече.

Во время диалога Грунтмана с Ниточкиным я внимательно рассматривал последнего. Очень стройный, выше среднего роста, русоволосый офицер, с широкой орденской планкой на груди, со спокойным, уверенным взглядом серых глаз, он мне сразу пришелся по душе. Среди прочих я увидел орденскую ленточку «За оборону Сталинграда». Спросил, где и когда он там был. Оказалось, что мы там были одновременно и почти рядом. Это сразу сблизило нас. Нет ничего крепче, исключая, конечно, семейные отношения, фронтового товарищества!

Как только мы освободились у Грунтмана, я вызвал дежурного по управлению, поручил ему организовать ужин и устроить прибывшую группу на ночлег, что в тогдашних условиях было весьма непростым делом.

Алексея Алексеевича я пригласил к себе.

В это время я занимал комнатку в одном из недостроенных бараков. По летнему времени это было сносно. Причем занимал ее не один, а в компании с несколькими офицерами, на каждого приходилось немного более двух квадратных метров площади. Но главное, что жили дружно. Потеснились, нашлось место и Ниточкину. Нехитрый ужин состоял в основном из консервов.

Когда все уселись за грубо сколоченный из досок, ничем не покрытый стол, Алексей Алексеевич, улыбаясь, открыл портфель и при оживленных возгласах присутствовавших достал бутылку «Столичной».

— Я знал, что у вас здесь «сухой закон».

— Закона как такового у нас нет, просто Военторг не завозит. А в пустыне где взять?

— Как — где? — сказал один из присутствовавших. — Там, где я взял. — С этими словами он потянулся, не вставая с табуретки, к своей постели, сунул руку под подушку и достал оттуда бутылку коньяка. — Я сегодня был рядом со станцией, когда остановился скорый поезд Москва — Ташкент. Там и взял в вагоне-ресторане.

— Он же стоит только две минуты!

— Вот за эти две минуты я и успел!

Выпили за встречу. Потом за тех, кто не пришел с войны. Потом начались фронтовые воспоминания. Курильщики закурили. В маленькой комнатке, обшитой изнутри фанерой, свисающая с потолка на шнуре электрическая лампочка без абажура сквозь клубы табачного дыма тускло освещала лица оживленно беседующих мужчин. Все говорили разом, но как-то ухитрялись понимать друг друга. Никто не пьян, но все были навеселе. Вдруг с потолка на стол упал скорпион, чуть не угодив на лысину одному из сидящих. Тот от неожиданности вздрогнул, остальные захохотали. Скорпиона убили и выбросили.

В минутной наступившей тишине раздался голос Алексея Алексеевича:

— Завидная у нас с вами, братцы, судьба! Такую войну прошли — живы остались, а теперь в этой пустыне построим город! (О том, что будет строиться космодром, знали очень немногие, поэтому Ниточкин и говорил только о городе. — Прим. авт.).

Так в разговорах просидели до глубокой ночи и многое узнали друг о друге.

* * *

Родился Алексей Алексеевич Ниточкин в 1914 г., 19 декабря, в Москве. К 19-ти годам окончил строительный техникум и попал в одну из ведущих в то время проектных организаций — «Теплоэлектропроект» на должность техника-конструктора. Через пару лет Алексей Алексеевич, не оставляя работы, поступил на вечернее отделение Московского инженерно-строительного института им. В. В. Куйбышева. К моменту окончания института в 1940 г. он уже руководитель группы института «Теплоэлектропроект».

Началась Великая Отечественная война. Ниточкина призвали в армию и направили на трехмесячные курсы по подготовке лейтенантов при Военно-инженерной академии.

Позже лейтенант Ниточкин был назначен инструктором-подрывником Главного военно-инженерного управления Красной Армии.

Но он рвется на фронт и подает один за другим рапорта о направлении в действующую армию. В августе 1942 г. молодой лейтенант попадает на фронт в качестве полкового инженера. В декабре 1943 г. он уже дивизионный инженер.

До Дня Победы Алексея Алексеевича военная судьба перебрасывала с одного участка фронта на другой: он участвовал в Сталинградской битве, освобождении городов Барвенково, Запорожье, Днепропетровск, Одесса, Люблин и Варшава. Обеспечивал переправы войск через реки Северский Донец, Днепр, Днестр. Висла и Одер. Не минуло его и участие в заключительном аккорде войны — штурме Берлина.

О том, как воевал дивизионный инженер Ниточкин, говорят его боевые награды: ордена Красного Знамени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды и медаль «За отвагу».