Неизвестный Гитлер

Уверенность постепенно вливалась в него. Полицейские осведомители докладывали, что, когда он в своем синем, перешитом из военной формы костюме появляется на сцене, «вспыхивают бурные аплодисменты». В тот период он не разрешал печатать его фотографии в газетах. Считал, что человек с неизвестным лицом вызывает повышенный, жгучий интерес.

Масонский документ об итогах Первой мировой войны, отмечен высшим, 33-м градусом

Вскоре партия сменит название. В нем останется слово «рабочая», но пролетариям Гитлер пообещает не высокую повременную оплату. Он посулит вечность грядущего рейха. Партия станет «национал-социалистической», вбирая в себя и националистов, и социалистов… А кайзеровский крест на груди Гитлера будет привлекать потерявшихся после войны фронтовиков…

Партийный билет Гитлера

Архивные документы Германенорден. В них мы нашли список структур, входящих в эту ложу. Копия отпечатана на машинке через синюю копирку. Датирована 1923 годом. Мы видим здесь и Национал-социалистическую рабочую партию Германии. В ней состоит уже более пятидесяти тысяч человек. Но пока она — на скромном 34-м месте.

Партия, в которую пришел Гитлер, была сформирована в 1918 году мюнхенским филиалом Германенорден — обществом Туле. Возможно, именно эта оккультная организация оказалась коллективной предтечей антихриста ХХ века [9] .

Много спорят, на самом ли деле некая оккультная структура, в какой степени и какая именно, привела Гитлера к власти. До конца это не ясно никому. Но очевидно другое: почти все люди, составившие протекцию «народному трибуну», были поклонниками Вагнера. Некоторые из них, как Дитрих Эккарт, входили в общество Туле, но в целом они являли собой какой-то неформальный орден. Неформальный, зато — влиятельный. Вагнерианцы прекрасно знали слова своего кумира: «Мы должны сейчас найти героя будущего, который восстанет против разрушения собственной расы. Барбаросса — Зигфрид скоро вернутся, чтобы спасти германский народ в минуту глубочайшей нужды».

9

«Из Откровения Иоанна Богослова мы знаем двух связанных между собой персонажей. Это антихрист и его пророк, — размышляет над феноменом Гитлера священник Александр Круглов, автор книги «Последняя война». — Но зачем нужен предтеча? Если мы возьмем всех антихристов мировых революций, то увидим, что роль предтечи всегда играли секретные общества. Их «тайные знания» — какие-нибудь нарисованные крючки. Мушиные лапки, как называла масонские письмена Екатерина Великая. Не в них суть. Главное в другом. Все они веками, осторожно, чтобы не расплескать, несли в своем сердце чашу противления Богу. И периодически появлялся вождь — очередной антихрист. Он всегда быстро погибал, ведь глоток из чаши противления — смерть. Антихрист тоже будет править всего три с половиной года»…

Образ чаши — Грааля — со временем стал едва ли не главным символом. Современная масонская конспирология Запада пришла к этому символу не случайно. В Чаше — якобы кровь Спасителя. Значит, Чаша — это избранный род, который идет от Христа и, следовательно, претендует на всемирное царство. У этого претендента — антихриста — и предтеча уже обозначен. Это Сионская община, которая из века в век охраняет «Грааль». Конечная интерпретация туманной легенды, рассказанной в XII веке Вольфрамом фон Эшенбахом и возобновленной затем Рихардом Вагнером, именно такова.

Это было сказано за семь лет до рождения Гитлера. Он подрастет, и найдутся люди, способные почувствовать в Гитлере то самое «величие», которое кто-то назвал «потребностью страшных времен».

«После проигранной Первой мировой войны в Германии непременно должен был появиться Парцифаль, который избавит немецкий народ от ужаса и бедствий… Это мог быть только человек из народа. Именно такого человека и разглядел поклонник Вагнера капитан Майр в австрийском ефрейторе, отличавшимся ораторскими способностями и детальным знанием всех опер композитора. Другой вагнерианец, Эккарт Дитрих, добился того, что Гитлера пригласили в Байройт, где с ним встретился Чемберлен, который подтвердил догадку Майра. Ефрейтор действительно оказался тем Парцифалем, которого ждал немецкий народ. Затем вагнерианцы Брукманны и Бехштайны ввели Гитлера в общество и поддержали его финансово»…[20].

Звонил дверной колокольчик. Осмелевший на трибуне, в аристократические салоны Гитлер пока еще входил неуверенно. Вежливо, даже несколько подобострастно, целовал руку хозяйке. Вручал ей букет цветов. Непомерно большой! Отправлял на вешалку свой хлыст из шкуры гиппопотама, велюровую шляпу и макинтош. «Юлий Цезарь в тирольской шляпчонке», — шептал соседу один из гостей. А Гитлер снимал ремень с револьвером… «Как из романа Карла Мая», — подхватывал шутливый тон кто-то другой.

< image l:href="#"/>

Архив Германенорден. «Рыцарские» игры для подростков

Список структур, входящих в Германенорден. Нацистская партия пока на скромном 34-м месте

Гитлер входил и садился. Чаще всего он с подчеркнутым вниманием слушал. Говорил, запинаясь. Подслащивал ложечкой сахара дорогое вино. Присутствующие переглядывались и улыбались. Но — по-доброму. Тем более, все знали слова хозяйки, немолодой супруги знаменитого фабриканта роялей: «Я хотела бы, чтобы это был мой сын».

Вагнер — пророк германского мессии

Байрейт. Это было место, где собирались одни знаменитости. Гитлер стал здесь завсегдатаем. Для него это было культовое место. И снизить его значение не смогли даже те внутрисемейные коллизии, свидетелем которых он стал. В то время в своих руках все держала здесь вторая жена Вагнера — Козима. Музыкальное руководство ежегодными фестивалями осуществлял сын композитора Зигфрид. Героическое имя! Однако грехи его предков сложились в такую «генетическую цепочку», что он стал гомосексуалистом. Возникала проблема продолжения знаменитого рода.

Гитлер и Винифред Вагнер

Едва ли не насильно Зигфрида женили на англичанке Винифред Уильямс, бредившей Вагнером с детства. У них родились дети — наследники великого композитора. Семья стала счастливой? Вряд ли.

Зигфрид даже к детям был холоден. Зато удивительную теплоту к ним проявлял частый гость — «дядя Адольф». Ему и самому, несомненно, нравилось в Байрейте. По вечерам он часами сидел у камина.

Зигфрид умер почти одновременно со своей матерью. Молодая вдова стала хозяйкой знаменитой виллы и театра…

Вскоре поползли слухи о возможной свадьбе фюрера и невестки Вагнера. Однако если Байрейт стал для Гитлера религией, то Винифред — ее главной жрицей. Не меньше, но и не больше.

Репетиция в Мюнхене

Но все это будет потом. А пока дождила осень 1923 года. О Германии тогда много думали и в Кремле. Точнее, не о ней самой, а о том, что именно в этой стране должен разгореться пожар мировой революции. Позднее секретарь Сталина Борис Бажанов вспоминал: «В конце сентября состоялось чрезвычайное заседание Политбюро, настолько секретное, что на него были созваны только члены Политбюро и я. Никто из членов ЦК допущен не был. Заседание было созвано для того, чтобы фиксировать дату переворота в Германии: 9 ноября 1923 года» [10] . Почему был назван именно этот день? 9 ноября исполнялась годовщина бегства из страны императора Вильгельма. Такие даты вызывают демонстрации, на волне которых и можно осуществить задуманные планы. Это понимали, конечно, не только в Москве.

10

Б. Бажанов . Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Париж, 1980. С. 69.

…Наконец закулисная подготовка завершилась. Занавес поднялся 8 ноября. Вечером Гитлер надел длинный черный сюртук и приколол к груди Железный крест 1-го класса. Он направился в мюнхенскую пивную «Бюргербройкеллер». Там собралось несколько тысяч человек — весь политический бомонд Баварии. Перед ними выступали руководители республики. Очередной докладчик говорил что-то о нравственном обосновании диктатуры и нравственном облике нового человека… В этот момент дверь с шумом распахнулась. В ней появился «новый человек» в черном. Рядом показалось дуло крупнокалиберного пулемета. Зал замер. Гитлер не удержался от театрального жеста. Он поднес к губам кружку, сдул пивную пену и сделал долгий — очень долгий — глоток. Наконец пиво допито. Кружка полетела на пол. Начавшийся путч назовут пивным.

Окруженный сторонниками, с револьвером в руке, главный заговорщик устремился к трибуне. В зале падали стулья.

Гитлер вспрыгнул на стол и выстрелил из пистолета в потолок. В наступившей тишине он провозгласил: «Национальная революция началась!..»

Кто-то в зале начал было кричать: «Театр!» Но штурмовики быстро объяснили им, что, если это и так, то массовка в этом театре должна вести себя соответствующим образом — без реплик. Меж тем в отдельной комнате Гитлер уже «приглашал к сотрудничеству» трех руководителей республики. Стоявшие рядом штурмовики то и дело передергивали затворы. Сам Гитлер картинно потрясал оружием: «Если дело сорвется, то в моем револьвере четыре пули — три для моих соратников, а четвертая — для меня».