Неизвестный Кропоткин

Снова прозвучали в статьях Кропоткина тем ледникового периода и послеледниковых изменений климата. Он подробно рассмотрел все существующие гипотезы, пытающиеся объяснить причины движения ледников, и пришел к выводу о том, что ледники движутся благодаря присущей им пластичности, подобной той, что обдают воск и канифоль. Пойдут годы, и мировая гляциология, окончательно оформившаяся как физическая наука лишь к середине XIX столетие, признает это положение одним из важнейших.

Пишет он и об исследованиях геологов, о новейших взглядах на процессы горнообразования и на причины землетрясений, об изучении атмосферы с помощью воздушных змеев и шаров, о составлении прогноза погоды. Статья о циркуляции атмосферы была напечатана в 1893 году в 33-м томе «Девятнадцатого века». Он вернулся к тебе, впервые затронутой в заметке для «Санкт-Петербургских ведомостей», через четверть века и обратил внимание на то, что в течение последних тридцати лет данные по метеорологии накапливались очень быстро. Создание же на основе этих данных всеобщей теории циркуляции атмосферы, которая включала бы распределение тепла, давления, влажности и ветра над поверхностью земли, явно запаздывало.

С большой охотой рассказывая о достижениях своих коллег-географов, Петр Алексеевич выступал со своими, оригинальными идеями. Так, в 1904 г. он прочитал в Королевском Географическом обществе доклад «Высыхание Евразии». Суть его новой идеи заключалась в утверждении закономерной смены ледникового периода озерным с последующим прогрессирующим высыханием территории, некогда занятой ледником. В подтверждение этой мысли он приводил известные факты сокращения размеров озер признаки былого впадения Амударьи в Каспий и предлагал систему мероприятий, с помощью которых человечество смогло бы замедлить или вовсе предотвратить развитие этого нежелательного природного процесса. Это - искусственное облечение безводных местностей, шлюзование рек и устройство артезианских колодцев в степях и пустынях. Можно ли воспрепятствовать процессу высыхания озер - тем одной из статей, помещенных Кропоткиным в «Санкт-Петербургских ведомостях» еще в 1869 году.

Также давнюю историю имеют истоки его концепции существования озерного периода. Они обнаруживаются в письмах Кропоткина из Финляндии и в «Исследованиях о Ледниковом периоде». Спустя 23 года он развил давние свои наблюдения в целостную теорию и в докладе на заседании Географического общества в Лондоне утверждал, что наблюдавшееся в Евразии ослабление увлажненности - прямое следствие ледникового периода, завершившегося периодом озерным. При этом Кропоткин ссылался на карту почв Европейской России, составленную В. В. Докучаевым, на работы европейских географов и климатологов. О том, что идеи Кропоткина о послеледниковых изменениях климата повлияли на взгляды основателя науки о почвах Докучаева, писал в 1909 году В. И. Вернадский*.

Обсуждение доклада о высыхании Евразии было оживленным. В нем приняли участие Мартин Конвей, рассказавший о наблюдавшемся им понижении уровня озера Титикака в Южной Америке; исследователь Кавказа Дуглас Фрешвильд, подтвердивший идею Кропоткина данными о повсеместном сокращении ледников, что является очевидным признаком иссушения, и другие ученые. Кропоткин поблагодарил выступивших, выразив особое удовлетворение тем, что дискуссия осветила проблему с разных сторон. Доклад был напечатан в журнале Общества, а затем издан отдельной книгой. И тогда у нее появились критики. Сред них - русский географ и биолог Л. С. Берг*, доказывавший в своей работе «Высыхает ли Евразия?» что факты не подтверждают концепции Кропоткина. По данным Брега, уровень Аральского моря в последнем двадцатилетии XIX века неуклонно поднимался. Однако согласно современным представлениям, речь может идти о циклических колебаниях увлажннености материков: периоды сухие и влажные чередуются. Эта теория как бы примиряет две точки зрения.

Огромные достижения естественных наук в последние годы способствовали возрождению интереса к географии. Статья «Какой должна быть география?» посвящена этой науке и путям ее развития. С точки зрения Кропоткина, география интегрировала в себе законы, открытые смежными науками. Успешные путешествия в Арктику, изучение глубин морей и еще более неожиданные достижения биологии, климатологии, антропологии и сравнительной этнографии придали географии такую привлекательность и так подняли ее значение, что сами методы описания Земли в конце концов подверглись глубоким изменениям: «Снова появились в географической литературе те же высокие стандарты научного мышления и философских обобщений, к которым нас приучили Гумбольд и Риттер».

Для осознания новой роли географии в обществе необходимо понять важность ее преподавания в школе: «Конечно, едва ли есть другая наука, которую можно сделать такой интересной доя ребенка, как географии, она может стать сильнейшим инструментом развития человеческого ума и вместе с тем средством овладения методами научного мышления» 1.

1ОР РГБ, ф. 410, к. 9., ед. хр. 1.

«География должна быть наконец о законах, которые управляют процессами изменения лика Земли, поскольку законы действовали при формировании гор и равнин на земном шаре…»2

2Там же.

Вопросам географии посвящены статьи Кропоткина в журнале Королевского Географического общества «Geographical Journal», который начал выходить в 1893 году. В них показано особое место географии среди всех наук о земле. В одной из статей дан анализ природных особенностей степных ландшафтов на основе личных впечатлений автора от знакомства со степями Сибири.

От Кропоткина Западная Европа узнала о многих выдающихся русских ученых, преимущественно о географах и геологах. Большую симпатию вызвал у Кропоткина молодой геолог Эдуард Толль, настойчиво, от экспедиции к экспедиции шедший к своей цели - открытию гипотетической Земли Санникова. На пути к несуществующей земле он исследовал Новосибирские острова. В отчете Толля о его географических исследованиях содержалось подтверждение идей Кропоткина о древнем материковом ядре Евразии и о былом оледенении Сибири. Находил он в материалах полевых исследований Толля и поддержку своей орфографической схемы Азии. Когда пришло известие о гибели Толля, Кропоткин опубликовал статьи его памяти, в которых рассмотрел научные идеи отважного полярного путешественника.

Писал он также о картографе и геодезисте Алексее Тилло, биографе и этнографе Густаве Радде, океанологе адмирале Степане Макарове.

В то же время географы и геологи России никогда не забывали о Петре Кропоткине, как об ученом, следили за его деятельностью за рубежом, не боялись, несмотря на официальный запрет, ссылаться на его научные работы. Так, А. И. Воейков несколько раз приводил данные метеорологических наблюдений Кропоткина в своем труде «Климаты земного шара, в особенности России». П. П. Семенов-Тян-Шанский высоко оценил их в книге к 50-летию Русского географического общества. На работы Кропоткина по ледниковому периоду ссылались многие русские географы и геологи.

В 1895 г. Петр Алексеевич встретился с некоторыми сотрудниками РГО на VI Международном географическом конгрессе, который состоялся в Лондоне. Он выступил дискуссии по докладу швейцарского гидролога Альфонса Фореля об исследовании горных озер. Тогда же, видимо, договорился о получении им из Петербурга изданий РГО и других русских книг по географии. Русские коллеги-географы прислали цинковых ящик с рукописью второго тома «Исследований о ледниковом периоде», выпрошенной у жандармов. Эта посылка была ему особенно дорога.

В том же году Кропоткин отправил письмо Семнову-Тян-Шанскому, сопроводив им свои статьи, посвященные России, которые писал для Британской энциклопедии. Кропоткин коротко рассказал о себе - о том, что произошло с ним за последние двадцать лет со времени последнего доклада в РГО. Он писал: «Посылаю Вам, многоуважаемый Петр Петрович, сердечный привет. Наша общая работа в России оставила во мне самые теплые воспоминания. Искренне вам преданный П. Кропоткин» 1.

1ГАРФ, ф. 1129, оп. 3, ед. хр. 491.

То, что Семенов-Тян-Шанский, член Государственного Совета, был известен своими консервативными, монархическими взглядами, не виляло на отношение к нему Кропоткина, который был терпим к чужим взглядам и убеждениям. С большим уважением, например, отнесся он к религиозным исканиям Льва Толстого, хотя сам был убежденным атеистом. У себя в Бромли он принимал руководителя духоборов Петра Веригина, и несмотря на то, что один был атеист, а другой глубоко верующий человек, но духовно они оказались близки.