Неизвестный шедевр Рембрандта

Ничего, кроме телефона.

Инна смотрела на этот телефон в растерянности.

Телефон лежал в банковском хранилище – значит, он очень важен, очень ценен. Возлюбленный говорил ей о конверте с документами – но, может быть, он ошибся, и нужная ему информация хранится в памяти этого телефона? Иначе для чего бы Стейниц принял такие предосторожности?

Во всяком случае, в ячейке не было ничего, кроме этого телефона.

Время шло, скоро охранник начнет беспокоиться, значит, нужно принимать какое-то решение…

Инна взяла телефон из ячейки и положила в свою сумочку.

После этого она позвала охранника и сказала, что закончила.

Тот подошел, запер ячейку, спрятал свой ключ, а второй ключ вернул Инне.

Инна вышла из хранилища, затем из банка и пошла по улице, не разбирая дороги.

Она сделала все, о чем просил ее возлюбленный, – украла у Стейница ключ, открыла этим ключом банковскую ячейку и взяла то, что в ней лежало. Обратного пути у нее нет. Теперь нужно связаться с ним, с ее любимым мужчиной, отдать ему свою добычу. Дальше… дальше пусть он действует сам…

Она столкнулась с каким-то пожилым человеком, извинилась и направилась к своей машине.

И тут она увидела Стейница.

Альберт Францевич стоял около перехода и смотрел на нее с каким-то странным выражением – то ли удивленным, то ли разочарованным.

– Вы же, кажется, хотели пойти домой? – проговорил адвокат, шагнув навстречу Инне. – У вас же, кажется, болела голова? По крайней мере, так вы мне сказали.

– Мне… мне стало лучше… гораздо, – пробормотала Инна, опустив глаза.

– Лучше? – недоверчиво переспросил Стейниц. – А мне кажется, у вас совсем больной вид! Но раз вы говорите, что вам лучше, придется вам поверить. Я вам всегда верил.

– Да, мне стало лучше… – Инна преодолела растерянность и подняла на него взгляд.

– Настолько лучше, что вы решили не идти домой? Вместо этого вы пошли в банк – вы ведь оттуда вышли?

На этот раз Инна промолчала.

– И что же вы там делали, если не секрет?

– Я… я получила там распечатку последних поступлений.

– Вот как! Это что – так срочно?

– Не то чтобы очень срочно… я просто проезжала мимо и вспомнила, что нужно получить эту распечатку…

– А больше вы там ничего не делали?

– Ничего… – пролепетала Инна, мечтая, чтобы эта пытка наконец закончилась.

– Надо же! Как вы преданы работе! Не повысить ли вам зарплату?

Это прозвучало так иронически, что Инна снова предпочла промолчать.

– Если вы не против, я сделаю один звонок… – Адвокат достал из кармана свой мобильный телефон.

– Ради бога… – Инна пожала плечами. – А я поеду домой – что-то у меня опять голова заболела.

– Подождите секунду, я только позвоню – и мы закончим разговор о вашем… повышении!

Он набрал номер, нажал кнопку вызова – и вдруг из Инниной сумки раздалась трель мобильного телефона.

– Вам, кажется, тоже звонят. – Стейниц показал глазами на трубку. – Ответьте!

– Не думаю, что это что-то важное… – Инна чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног, но как-то держалась. – Если им нужно, перезвонят еще раз…

– Нет, вы все-таки ответьте! – жестко и властно проговорил Альберт Францевич.

Инна открыла сумку, достала телефон, поднесла его к уху.

– А ведь я вам верил! – донесся из трубки голос адвоката. – Я к вам хорошо относился… а вы отплатили мне такой черной неблагодарностью!

– Будьте вы прокляты с вашим хорошим отношением! – выкрикнула Инна и рванулась к переходу, бросилась на другую сторону улицы – туда, где стояла ее машина.

Прочь, прочь отсюда!

Чтобы больше не видеть насмешливое, ироничное лицо адвоката, не видеть его разочарованную улыбку! Как же она ненавидела его в это мгновение – так, как можно ненавидеть только того, кого ты обманул и предал.

Она выбежала на проезжую часть – но не добежала до противоположного тротуара: раздался резкий визг тормозов, звон бьющегося стекла, испуганные женские крики.

Ехавшая на полном ходу черная машина сбила Инну, отбросив ее, как сломанную куклу.

Когда к месту трагического происшествия подъехала машина «Скорой помощи», медикам ничего другого не оставалось, кроме как констатировать смерть.

Труп Инны Романовны положили на носилки и увезли. Зеваки скоро разошлись, и только Альберт Францевич Стейниц еще долго стоял, с грустью глядя на пятно крови.

Он думал о том, к каким неожиданным последствиям приводят наши поступки, о том, что отчасти виноват в смерти своей помощницы – но только отчасти.

На самом деле смерть Инны на совести другого человека. И, возможно, не только ее смерть.

Они с Олегом договорились встретиться в Летнем саду, и Галина оставила свою машину у входа. Слишком поздно пришла ей в голову мысль, что небезопасно расхаживать одной по безлюдным аллеям.

Она повернула голову, услышав подозрительный шорох в кустах, но это оказался мальчишка на детском велосипеде. Галина свернула в сторону, запуталась и вышла не на ту аллею. Она уже сердилась на себя за то, что сама предложила Олегу встретиться здесь. Летний сад оказался совсем не тем, каким он был прежде, и Галя вспомнила, что мама когда-то говорила, что его полностью реконструировали. Это было давно, отец тогда был еще жив…

Она вышла к месту встречи не с той стороны и увидела, что Олег сидит на скамейке. Вид у него был мрачный и недовольный. Мужчины не любят ждать, но ведь она опоздала всего-то минут на десять… Вот он вытащил из кармана мобильный телефон, видно думал, что это она звонит. Но, взглянув на номер, помрачнел еще больше и не стал разговаривать. Потом встал со скамейки и посмотрел на часы. Гале стало стыдно – наверно, ему надо работать, а она его отвлекает. Но сам же предложил вчера встретиться.

Она подошла неслышно и тронула его за плечо. И успела заметить, как недовольство на его лице сменилось улыбкой. Показалось ей или нет, что улыбку эту он вызвал специально, усилием воли, и теперь удерживает ее с трудом? И на самом деле Олегу совсем не весело, и он вовсе не рад их свиданию.

«Глупости, – тут же подумала она сердито, – ведь это же Олежка. У нас с ним было так много хорошего в детстве, он был моим другом, я должна ему верить».

– Галка! – протянул он. – А я уж думал, что ты не придешь…

– Я так рада… – Она провела рукой по его щеке.

Они взялись за руки и пошли медленно, шурша опавшими листьями. Галина решала в уме сложный вопрос – как ей вести себя с Олегом? Следует ли изображать из себя недалекую, болтливую девицу, как решила она вчера после разговора с мамой? После вчерашнего ужина он не поверит, сильно удивится такой неожиданной перемене. Но тогда нужно рассказать ему все откровенно, он обязательно поможет ей, он просто не может не помочь.