Некро Файлы

– Ну что ж, - сказал Эрнест.
– Я обещал вам кое-что интересное. Правда? Теперь поглядим, есть ли у вас порох в пороховницах, чтобы пройти через это.

Калеб выпрямил свои паукообразные ноги и наклонился вперед. Он положил сигару на огромных размеров пепельницу (дым мешал ему) и поднялся во весь рост. Протянул руки над головой, пальцы его не доходили какие-то несколько дюймов до потолка высотой 8 футов.

– Это было бы хорошо, - сказал он, кривясь в улыбке.

Эрнест ухмыльнулся.

– Это не было легко, но думаю, оно того стоит. Или, в конце концов, будет так. Это великолепно.

Йен, почти невидимый в углу комнаты, спросил:

– Что ты сделал?

Его голубые глаза сияли, когда он покосился на двух других парней. С волнистыми каштановыми волосами и детским лицом, девятнадцатилетний, он был младшим из этого трио, но только на два года.

Эрнест закрыл двойные двери.

– Потише. Кто-нибудь из персонала может все еще бродить здесь. Нас могут услышать.

– Так что там за большая тайна?
– спросил Калеб.

Эрнест прочистил горло и сузил глаза.

– Мы поклялись, что бы ни случилось, мы будем держаться вместе, так?
– oн барабанил пальцами по краю стола.

– Да, так. Что ты там чудишь?
– cказал Калеб, кивая.
– Да, мы согласны, выкладывай, что там у тебя.

Эрнест мигнул, его длинные ресницы почти доставали до его высоких скул.

– Исследования в человеческой природе, - сказал он.
– Эксперимент выносливости. Вы, ребята, как думаете, у вас кишка не тонка для такого эксперимента? Того самого, отвратительного. Гарантирую, он закончится... плохо.

Калеб ответил:

– Отвратительного? Что это значит?

– Это...

– И закончится плохо? Что, чёрт возьми, это значит?

– Успокойся, Калеб, - резко ответил Эрнест.
– Я пытаюсь вам объяснить, блядь, так что заткнитесь и слушайте, - через секунду он продолжил.
– Мы проведем кое-какие эксперименты, о'кей? Просто тесты. Я достал нам подопытного кролика.

– Что за эксперименты?
– спросил Йен.

Калеб поднял голову.

– Что за подопытный кролик? Почему-то у меня такое чувство, что он не теплый и пушистый.

Эрнест ухмыльнулся.

– О, как раз и теплый, и пушистый, всё верно...
– oн присел на подлокотник дивана.
– Помните, чему нас учили в классе профессора Кляйна пару месяцев назад? О силе человеческого разума, способности тела сохраняться, выживать любой ценой? Больше всего мне запомнились слайды про выживших в концлагерях во время Холокоста и про японских военнопленных. Помните всё это?

Он помолчал какое-то время, но в действительности он и не ждал от них ответа.

– Я думал обо всем этом. Долго думал. И мне интересно... интересно, что можно сделать если...

Атмосфера в комнате был тяжела для Йена, как будто в воздухе было полно ваты. Он поджал губы, щеки его стали цветом, как и его волосы.

– Если что?
– пробормотал он.

Эрнест проигнорировал его.

– Дело в том, что теперь пути назад нет.

Калеб вздохнул и произнес:

– Ну, давай уже ближе к делу. Чем ты там занимаешься?

Эрнест пристально смотрел на Калеба, будто решая, посвящать ли его в тайну.

– Начало уже положено. Мне нужно знать, чего ожидать от вас, ребята. Ведь, знаете ли, если я проиграю, то проиграем мы все. Один за всех, ну и вся эта мушкетёрская фигня, лады?

Он опустился на стул и провел ладонью поверх своего рта.

– Вот в чем дело. Я нашел ээээ... тестовый объект. Хотелось бы увидеть, сколько времени это займет... сломать его.

– Сломать?
– спросил Калеб.
– Ты шутишь, да?

– О, Боже, - сказал Йен через растопыренные пальцы, прикрывавшие рот. Он наклонился вперед, и его лицо прояснилось, когда он, в конце концов, осознал, о чем говорил Эрнест.
– Ты говоришь о пытках. Сломать волю какого-то парня. Да? Я прав? Блин, Эрнест! Кого ты выбрал?

– Нолана Пирсона.

– Кого?
– спросил Калеб, но Йен знал этого парня.

Нолан посещал уроки психологии, латинского языка и химии с Йеном и Эрнестом. Нолан был не особо запоминающимся типом с черными всклокоченными волосами и огромными очками как у Бадди Холли. Прилежный студент на стипендии. Его отец был уборщиком в здании Харпера на западной стороне университетского городка. В каждой школе есть свой Нолан – парень, костюм которого всегда не в порядке, чьи дешевые туфли вечно разваливаются еще до конца семестра. Парень, который хотел бы быть как все, но не может позволить себе этого, его одежда и его усилия второсортны.

Нолан был одноразовым расходным материалом.

– Его?
– спросил Калеб.
– Я знаю, кого ты имеешь в виду. Он не продержится, этот парень – неудачник. Он на стипендии, ради всего святого.

Последние слова он прошептал, как если бы произнося название ужасной болезни, мог накликать ее на себя.

– Думаю, ты ошибаешься, - сказал Эрнест.
– Наш эксперимент начинается. Кто подойдет лучше, чем бедный студент, которому приходится бороться всю жизнь, чтобы получить, что он хочет? Парень, который пытается влиться в компанию, но у него никогда не получается. Если б у него не было силы характера, думаю, он бы уже взорвал мозг себе, не так ли? У этого парня есть то, что мы ищем.

– Ты чертовски чуткий, - заметил Калеб, закатив глаза. Он фыркнул.
– Будто тебе и правда не насрать на то, через что прошел этот сын уборщика.

Эрнест открыл рот, но Йен опередил его.

– Что ты собираешься делать с ним?

– Я? Не я, а мы. Что МЫ собираемся делать с ним.

– Конечно. Ага. Так что же?

– Немного тестов.
– Эрнест повернулся к Калебу.
– И отвечу на твой вопрос, кретин...

– Я не задавал никаких блядских вопросов. Я сказал, что ты мешок с дерьмом. Ты говоришь о нем как о несчастном и всё такое, но тебе всё равно.

– А тебе разве нет?

Калеб пожал плечами.

– Я и не говорил, что мне не все равно. По факту, мне по фигу. Но ты. Ты мешок с дерьмом.

Эрнест улыбнулся.

– О, да? Он уже здесь, в доме. Неважно, жаль мне его или нет. Все, что я хочу – это провести кое-какие эксперименты. Как я сказал, они уже начались. Я пригласил его и добавил одну хрень в его содовую.

– Что ж, наверное, тогда уже всё и началось, - сказал Калеб.
– Я с тобой. Я в деле.

– Вот так просто?
– спросил Эрнест.