Некромант . Трилогия

Так что, пройдя сквозь Врата, леди Кай от накатывающей на нее депрессии излечилась полностью и окончательно, сохранив в душе самую нежную память о повстречавшемся ей однажды на жизненном пути ее человеке по имени Эйрих.

Вот только ненависть, вскормленная и взращенная накануне никуда не пропала и не делась. Неподвластно это чувство Вратам было, а потому и не растаяло оно призрачной дымкой. Сросшись с душой леди Кай, оно осталось, ничем более незамутненное и готовое к употреблению.

За аркой находилась небольшая, зажатая со всех сторон площадь, от которой в разные стороны разбегались аллеи, ограниченные тесными рядами склепов и усыпальниц. Все эти монументальные строения, призванные увековечить и возвеличить, выстроены были из одинакового белого мрамора, но во всем остальном разнились абсолютно, словно соревнуясь в вычурности и великолепии.

Украшенные пилонами, портиками и колоннадами склепы, возвышаясь над интессой гигантскими своими фасадами и нависающими над ней скульптурами, среди которых большей частью преобладали, естественно, ангелы.

Здесь были ангелы всех возрастов, полов и размеров. Со сложенными крыльями и с распростертыми, отбрасывающими густую почти абсолютно черную тень. Были ангелы-девы и ангелы-войны с обнаженным мечом. Были спящие ангелы и ангелы, будто выхваченные скульптором из самого стремительного полета. Сидящие, стоящие, скорбящие и вообще — любые, каких только могла породить неуемная людская фантазия возбужденная скорбью. Но это были, так сказать, отличия очевидные любому неискушенному. Более опытный глаз узрел бы здесь и серафимов и хранителей и даже пару-другую архангелов. Всем им, и даже нефилимам нашлось здесь свое место.

И в этом смысле, крипта Лехорта, с которой собственно и началась для леди Кай эта история, смотрелась бы тут как нельзя кстати. Вот только размерами бы она, пожалуй, сильно уступала местным памятникам, что впрочем и неудивительно, ибо гордыня людская во все времена была не в пример больше божественного смирения.

Вторым основным мотивом в вычурной архитектуре некрополя был образ плачущей девы. Числом своим эти статуи, пожалуй, даже превосходили расквартированную на этой площади армию ангелов вдвое, если не втрое. И точно также не сыскать было тут двух одинаковых скульптур, и не выбрать лучшую, потому как все они были шедеврами и смотреть на каждую из них можно было днями, позабыв обо всем и о времени в том числе.

Однако этими двумя сюжетами устроители некрополя не ограничились, а поскольку строили тут усыпальницы люди далеко не бедные, и склепы они воздвигали зачастую с прицелом на будущее, иначе говоря, — для себя любимых, то и границ воплощенные здесь в камне фантазии не знали. Диковинные звери, фамильные гербы, предметы обихода и увлечений сановитых особ — все это было воплощено в белом мраморе и всему нашлось свое место. Чего только не насмотрелась Осси, прогуливаясь по тихим аллеям Аулы.

Казалось ничего уже не может ни удивить, ни поразить е воображение, но стоило сделать еще всего каких-то пару-тройку шагов, и изумленному взору представал очередной посмертный замок, на этот раз украшенный ракушками, каменными водорослями и диковинными рыбами. Еще шаг — и картина сменялась, а леди Кай попадала в каменный сад, посреди которого раскинул свои воды мраморный пруд.

Окружающее величие было словно дыхание вечности. Оно впечатляло, поражало воображение и… угнетало, вытесняя все суетные чувства и воспоминания. Даже мысль о портале, который был запрятан где-то на бескрайних просторах Аулы, болталась теперь где-то на самых дальних задворках сознания тусклой и маленькой тенью, а остальных — уже, как бы, и вовсе не существовало.

Пустота и подавленность. И нарастающее состояние грядущей беды, поднимающееся из глубин сознания, — вот что чувствовала леди Кай, полностью избавленная от пустых переживаний и мирской суеты расплескавшейся вокруг волей некрополя.

Что-то недоброе окружало ее. Пока еще никоим образом себя не проявляя, но уже присматриваясь, прицениваясь и пробуя на вкус.

И потихоньку одна за другой накатывали волны беспричинного страха, пробирая до жути. А еще, где-то внутри поселился вдруг какой-то липкий холод, прорастая вокруг, во все уголки сознания колючими ростками. Не терпит природа пустоты…

Один, вскользь брошенный взгляд на хилависту, показал, что вечно недовольный ее спутник испытывает примерно то же самое, и вроде даже как съежился, немного уменьшившись в размере. Не сильно, но все же заметно. А это, знаете ли, симптоматично было и о чем-то да говорило. Вот только о чем?

– Плохо, — ответил он на невысказанный леди Кай вопрос. — Не нравится мне тут. Муторно как-то стало. И хари еще эти…

А хари действительно скалились на них с двух сторон, прорастая прямо из стен двух одинаковых как братья-близнецы склепов. То ли горгульи это какие были, то ли еще чего, но по-любому настроения они никак не улучшали, да и мысли при взгляде на них в голову лезли не самые, чтобы оптимистичные.

Ни яркое солнце высоко над головой, ни сверкающие вокруг белоснежные громады этого тихого города глаз больше не радовали. Что-то вызревало тут. И не только в израненной душе леди Кай, но и в недрах этого сверкающего великолепия, а значит, что было это не что-то ею самой от скуки придуманное, а объективная, как говорится, реальность, данная нам в ощущение. И то, что ощущения в результате воздействия этой реальности получались самые мерзостные и неприятные, настраивало на определенный лад и будило к жизни вполне конкретные мысли.

Осси остановилась и быстро проверила экипировку. Меч легко выходил из ножен, посох, точнее — посохи, — были на месте и висели, где им и положено, пояс — полностью набит кристаллами, так что на первый взгляд все тут было нормально, и, в принципе, к любым неожиданностям леди Кай была готова. Правда неожиданности, они — на то и неожиданности, что никогда не знаешь, что будет, и чем все обернется.

Тихо двинулись дальше. Еще не боевой это порядок был, но и на прежнюю беззаботную экскурсию по некрополю это уже не походило. Даже хилависта, для которого приготовления леди Кай к небольшой локальной войне, естественно, незамеченными не прошли, как-то весь подобрался и даже, вроде, поплотнее стал и уже рябью зеркальной подернулся.

Шли в абсолютной тишине, держась подальше от стен, в которых зияли темные глубокие провалы покойницких ниш, заготовленные для будущих постояльцев. Оттуда тянуло вековым холодом вечной ночи, которую ни разу не потревожило озорное солнышко, так и не дотянувшись до нее своими мягкими лучами. Но, похоже, не было там в глубине ничего, кроме затаившегося в темноте ожидания, а потому прокрались до самого конца аллеи без проблем и приключений, и никто на них из разверзнутых гробниц не выпрыгнул и не вывалился.

Аллея закончилась небольшой площадью, окруженной склепами, с небольшим строением посередине, более всего напоминающим игрушечный домик. Окон в нем не было, а вместо двери зиял открытый проем, демонстрируя совершенно пустую круглую комнату ничем кроме золотых рун на стенах неубранную. Мебели там тоже никакой не наблюдалось, да и негде ее было ставить там, мебель-то. Слишком маленькой и тесной была комнатенка — только-только одному человеку уместиться. Ну, максимум, — если двое.

Внутри было светло, опять же — из-за небольших размеров помещения, а также из-за того, что в куполообразной крыше этого несуразного строения была проделана ровная круглая дыра, через которую в сирдаш, — а именно так по мнению всезнающей Ходы следовало называть эту постройку, — широким потоком вливался солнечный свет. Стены комнатушки, обшитые привычным уже белым мрамором, свет этот почти не поглощали, а потому он, многократно отражаясь, выплескивался наружу, создавая, тем самым, эффект внутреннего свечения. А если добавить к этому, что неизвестные ни Осси, ни Ходе золотые руны пылали при этом совершенно неземным огнем, то можно представить, что эффект этот был очень даже впечатляющим.