Некромант на Великой Войне
Шрифт:
Откуда то с возвышенности из винтовки стрелял Сержант выбивая бежавших к пулемёту немцев, для его модифицированного зрения семь сотен метров были далеко не пределом. Остальные Солдаты, с максимальной скоростью бежали немного в стороне, по моему плану они должны были ворваться в окопы немцев и устроить там рукопашную, не дав им отстреливать нас как куропаток.
«Вряд ли в тесноте окопов, немцы смогут хоть что нибудь противопоставить группе немёртвых ведомых волей некроманта, даже если это всего лишь низшие умертвия, без улучшений и модификаций».
Мои пулемётчики продолжали наступать,
Как ответ на мои надежды в небо одна за другой взлетели добрый десяток осветительных ракет.
— Блядь! Счас с минометов причешут!
В крике Никифорова не было страха, только злость.
— Ускоряемся!
Напрягая мышцы мы рванули вперёд, через несколько мгновений, словно подтверждая слова Савелия за спиной загрохотали взрывы.
Больше ни на что не обращая внимания сосредоточился на беге.
«Я успею! Я выживу»!
Бились в голове мысли.
Через мгновение споткнувшись о кучу земли я полетел куда-то вниз, но не успел даже испугаться, как удачно приземлился на что-то мягкое, пахнувшее застарелым потом и табаком.
— Еб твою мать!
Чья-то сильная рука схватила меня за шиворот и рванув вверх поставив на ноги.
— Эй! ты цел?!
Рявкнул мне кто-то в ухо прокуренным басом.
— Спасибо, я в порядке.
Пробормотал, я не веря, что смог вырваться.
Рядом виртуозно матерился Савелий, которому не так повезло с приземлением при падении он рассадил лоб.
«Тиамат милосердная я жив и я выбрался»!
Глава 12
Почти час пришлось пролежать на дне окопа, пережидая артиллерийский удар немцев, к счастью атака была не на саму позицию, а куда-то в глубину оборонительных линий. Как мне позже подсказали знающие люди, немцы пытались нащупать нашу артиллерию и вроде как у них не получилось. За это время, я провёл ревизию, своих слуг, включая и живых. Результаты были неутешительны из одиннадцати немёртвых уцелело шестеро, причём, один из Солдат серьезно пострадал, ему оторвало ноги, прямым попаданием мины, остальные отделались осколочными ранениями, что для умертвия было несущественным. Живые слуги не получили никаких ранений и были в относительном порядке.
«Хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло бы быть».
Несколько минут потратил на сбор своих умертвий в кучу и серию приказов Сержанту.
«Теперь осталось придумать как их вытащить на нашу сторону».
Едва артналёт прекратился, как в окопе появился сотрудник НКВД в звании капитана и нестеснясь в выражениях стал собирать в кучу прорвавшихся окруженцев, ему активно помогали десяток бойцов с новенькими ППШ.
Это оружие, вживую, я видел впервые, хотя с его характеристиками был знаком и видел на учебных плакатах.
«Надо будет своих немёртвых вооружить ППШ, очень удобное для них оружие».
Эту мысль уже я додумывал шагая в толпе окруженцев куда-то в тыл, причём нас сопровождали недружелюбные автоматчики, игнорирующие любые вопросы.
«Что-то это сильно похоже на конвой».
Разместили нас на окраине села в паре каких-то ни то сеновалов ни то сараев, куда
набили нас как кильку в банку, предварительно разоружив тех редких бойцов, что имели оружие.Краем глаза я заметил, что Савелий свой пистолет не отдал, спрятав его под одежду, так же поступил и следопыт, тот отдал, только винтовку.
Как я и предполагал, с утра нас стали вызывать из сарая по несколько человек и куда-то уводить.
«Наверняка на допросы таскают, хотя тщательно проверить пару сотен человек в условиях надвигающегося фронта вряд ли получится».
Решив, что до меня очередь скорее всего не дойдёт, я расслабился и привалившись к широкой спине бойца Никифорова задремал.
— Петров, на выход!
Заорал кто-то дурным голосом от входа.
— Я Петров!
— Я тоже Петров!
Полетели ответы со всех концов нашего узилища.
Вызывающий на пару секунд замешкался, но через некоторое время видимо читая по бумажке выкрикнул.
— Петров Василий Иванович двадцать второго года рождения.
С тяжёлым вздохом поднялся, проигнорировал обеспокоенный взгляд Савелия и расталкивая бойцов стал пробираться у выходу.
На входе стоял здоровенный мордоворот в форме сотрудника НКВД с сержантскими знаками различия, рядом с каменной физиономией находился уже знакомый автоматчик.
Меня молча взяли за плечо и толкнули вперёд, показывая направления в котором я должен двигаться.
Привели меня к длинному бревенчатому зданию, с локоничной надписью над входом «Школа».
«Похоже штаб».
Суета и обилие командиров различных званий это подтверждало.
Немного пропетляв по коридорам, меня привели в комнату без окон, где из мебели был, только письменный стол, и массивный деревянный табурет в паре метров напротив стола. Пятна крови на полу и табурете, я заметил сразу, как и ещё одного крепкого сержанта с закатанными рукавами, стоящего у стены.
За столом сидел тот самый капитан НКВД, что забрал нас с передовой.
Не успел я открыть рот, что бы представится, как получил толчок в спину и оказался рядом с табуретом.
— Присаживайтесь Петров.
«Не назвал меня красноармейцем, сейчас будет, какую-нибудь херню шить».
Начался допрос как обычный разговор, капитан который к слову так и не представился, задавал обычные вопросы, вроде, что думаю о товарищах и командирах. Отвечал нейтрально, в основном, что ни с кем близко не знаком и ничего конкретного сказать не могу.
— Вы же кажется получили серьёзное ранение две недели назад?
Неожидано спросил капитан, его серые равнодушные глаза, впились в моё лицо выискивая малейшие признаки нервозности.
— Никак нет, товарищ капитан.
Открыв какую-то папку, капитан достал от туда лист бумаги.
— А вот Юрьев Александр Петрович, утверждает, что лично видел как вы получили осколочное ранение бедра, после чего он со своими товарищами тащил вас двое суток.
«А, так это те твари, что бросили моего донора подыхать под кустом. Видимо попались „компетентным товарищам“, а те из них всё и выбили. Судя по тому, что он не назвал его по званию, а если я не ошибаюсь, то Юрьев был страшим сержантом, то наш комсомольский вожак угодил в штрафбат или вообще расстрелян».