Некромант по вызову. Тетралогия
Шрифт:
То, что передо мной находятся могилы, я тоже понял не сразу — многочисленные рытвины, изъевшие землю наподобие оспин, наводили на мысль о том, что их обитатели покинули эти места самостоятельно или же их оттуда неаккуратно достали. Каменные надгробия, которые тоже нашлись под толстым слоем дерна… видимо, непростое тут было кладбище… по большей части оказались повалены. Многие из них, судя по неровностям под ногами, были разбиты на куски. Какие-то вросли в землю настолько, что снаружи виднелись лишь покрытые старой листвой и ссохшимися ветками расколотые края, которые словно кто-то в бешенстве обтесывал гигантской дубиной. Между ними даже деревья отказывались расти, хотя, казалось бы — вон, сколько места, бери да заселяйся.
Но нет. За прошедшие века никто, кроме чертополоха, не рискнул занять освободившееся
А вот за что сразу зацепился взгляд, так это за три невысоких холмика в центре, которые оказались грудой похороненных под землей развалин. Вполне вероятно, остатки склепов, в которых прежние хозяева хоронили усопших предков. Размеры сейчас оценить было трудно, но, судя по тому, что на ворота владельцы склепов не поскупились, да и почти каждому мертвецу уважительно предоставили индивидуальное надгробие, простых людей тут не хоронили. Так что и места упокоения для самых-самых должны были быть внушительными.
Прежде чем отправиться в их сторону, я по привычке прошелся вдоль границы и дважды прощупал пространство целой связкой поисковых заклинаний. Проклятий… по крайней мере явных… над кладбищем не нашел. Охранных заклинаний, чему, надо сказать, искренне удивился, тоже. Следилок на деревьях вовсе не оказалось. Зато в ямках под валунами отыскались еще несколько амулетов, предназначенных для создания несложного четверичного заклинания. Какой уж должна была быть генерируемая ими иллюзия, я не знаю, поскольку один из двух найденных мною артефактов оказался истощен, но, судя по дурной славе этого места, что-то явно зловещее. Скелеты, разбросанные тут и там в живописных позах, страшного вида черепа, скалящиеся остатками зубов, светящие по ночам огни в пустых глазницах… в общем, обычная дурь, которая действует лишь на необразованных дикарей.
Насколько я мог судить, заряд амулета истощился не так давно — каких-то пару месяцев назад. И с тех пор его восстановлением никто не озаботился, что привело к сбою в работе заклинания. Однако, судя по всему, орудовавший тут маг посчитал, что обновлять его излишне — хватит «охранки» и предупреждения на входе.
Я в принципе был с этим согласен, но на месте мага пристроил бы амулеты к другому делу. А то лежат тут, ржавеют…
Внезапный налетевший порыв ветра заставил меня отвлечься от мысли прикарманить полезный продукт. А пришедшая вместе с ним несусветная вонь, в которой преобладал крепкий аромат тухлых яиц и еще какой-то, смутно знакомый, но пока непонятный запах, от которого у меня поневоле сморщился нос, вынудил принюхаться и понимающе кивнуть.
— Похоже, топь где-то неподалеку…
— Ваша правда, хозяин, — спокойно ответил из-за спины Верзила. — Болото совсем близко. Мы его когда-то так промеж собой и звали — Смердило. В ветреный день, бывало, и до деревень вонища долетает…
— Неужто такое большое? — рассеянно удивился я.
— До самых гор лежит. И даже баронство наше краешком самым цепляет.
— Ты-то откуда знаешь? Карту где-то видел или к соседям в гости ходил?
— Дед у меня когда-то у Ангорских служил, — пожал плечами зомби. — Он и рассказывал всякое. Несколько раз отца по охоте далеко к северу заносило… так он и русалку в тех местах как-то видел. Песню ему какую-то скрипеть начала, да только он глуховат был, отец-то… в отрочестве еще повредился… потому и не слышал гласа зовущего. Живым значитца ушел. Говорил потом, что и на сухом однажды следы нечисти заметил: здоровенные, с когтями аж по ладони длиной. Как узрел дрянь-то такую, так ноги оттуда поскорее унес да зарекся больше в той стороне дичь искать. Леса там все равно бедные, птицы почти нет, зверье бежит прочь сломя голову… он ведь от отчаяния в ту сторону забрался — год был скверный, вот и понесло его почти в самую топь. Едва, говорил, выбрался. До самого дому казалось, что глаза голодные из-за кустов провожают…
— Все может быть, — задумчиво откликнулся я, все еще не решив, брать чужой амулет или нет. Сумка у меня забита под завязку. Пихать туда дополнительный груз… не хочу нарушать порядок укладки. Может, потом в самый нужный момент не успею достать необходимый инструмент. — Пожалуй, умсаков и Гавкача
придется оставить здесь — на открытом месте они слишком бросаются в глаза…— Я с вами пойду, хозяин, можно? — быстро спросил Верзила, не дожидаясь, когда я озвучу приказ целиком.
Я медленно наклонил голову, потрогал пухлую сумку и, рассудив, что с амулетом можно определиться на обратном пути, коротко ответил:
— Идем.
На кладбище нас тоже не встретили ни ловушки, ни охранные заклятия. Одно дохленькое опознавательное заклинание на подступах к склепам, при виде которого я даже немного огорчился уровнем потенциального противника, не в счет. Ну кто же ставит ученические, известные еще со студенческой скамьи заклинания на таком объекте? Атакующие, безусловно, отпадают — если внизу находится лаборатория, то может и рвануть. Но следящие-то поставить было можно?!
Хотя нет. Прошу прощения — во-о-он что-то впереди поблескивает. Правда, пока за беспорядочно наваленными обломками источник установить трудно. Но вот сейчас мы подойдем ближе…
В том, какой именно склеп выбрать, я не сомневался — «охранку» на пустышки ставить ни к чему, так что мне еще и подсказали. Другое дело, что отыскать вход оказалось гораздо сложнее — без «маячка» я бы, наверное, не сразу его увидел и не догадался, что зияющая чернотой узкая щель между двумя поваленными колоннами и есть то, что нам нужно. За щелью, если хорошенько попыхтеть и приподнять один из обломков, обнаружились уходящие в непроглядную темень ступени, а над ними как раз и нашлось то самое заклинание, отголоски которого я уловил.
К моей искренней радости, оно оказалось «темным» — первый признак того, что предположение касательно юных мэтров было близко к истине. Причем направлена эта «охранка» оказалась не на живых, а на мертвых, так что Верзиле пришлось с недовольной гримасой остаться.
Надо признать, мастерство мэтров в моих глазах после этого немного подросло, потому что заклинание выглядело вполне жизнеспособным и даже могло сообщить хозяину о попытке взлома. Однако мнение об умственных способностях неизвестных «темных» сохранилось на прежнем уровне, поскольку когда некромант опасается собственных творений и того, что они могут сбежать, это означает, что он банально не уверен в своих силах. Для иных целей столь примитивная «сеть» не подходила, да и о живых нарушителях все-таки следовало подумать. Так что — увы: достойного врага внизу, похоже, можно не ждать.
Впрочем, оно и лучше.
Отдав огорченному зомби набор простых, не допускающих двоякого толкования распоряжений, я максимально полно выдохнул и, втянув живот, соскользнул вниз.
* * *
Говорят, лет этак тысячи полторы-две назад усыпальницы для благородных и высокородных вельмож строили именно так — в виде подземных лабиринтов, в которых, как наивно считалось, после смерти селились духи усопших, дабы при необходимости прийти на помощь своим потомкам. Совет какой, к примеру, могли дать или опытом поделиться, про грешки свои прижизненные рассказать или же припомнить, куда заныкали честно заработанные денежки… словом, уважение к владеющим тайнами бытия предкам выказывалось в те годы как можно более рьяно. Бедняки старались принести на могилу побольше даров или украсить затейливой резьбой ограждающий камень. Каменное надгробье по карману оказывалось не всем, поэтому многие ограничивались только камнями, специальным образом уложенными горкой в изголовье.
Богачи же отгрохивали роскошные мавзолеи и даже целые многоэтажные комплексы, рассчитанные на нескольких поколений. Сил и средств никогда не жалели. Но, справедливо опасаясь грабителей, основную часть строений располагали не на поверхности, а под землей. Так, чтобы чужаку было добраться несподручно. Склепы при этом буквально вызолачивали изнутри. Стены обивали бесценным заморским деревом, преподнесенные в дар мертвецу ларцы засыпали драгоценными каменьями и всевозможными милыми, но бесполезными вещицами. Оставляли гнить по углам целые груды одежды, тем самым показывая, как дороги были живущим безвременно почившие предки… а также роскошные ковры, золотую и серебряную утварь, оружие, всевозможные диковинки, призванные подтвердить высокий статус усопшего… неудивительно, что на эти сокровища во все времена облизывались воры и всевозможное жулье.