Некромант по вызову. Тетралогия

Остаток дня я провел как в дурном сне: заявление "светлых" выбило меня из колеи настолько сильно, что большая часть последующих событий прошла, совершенно минуя мое взбудораженное сознание. Я машинально что-то отвечал, вежливо улыбался, расшаркивался и всячески изображал радушного хозяина, однако мои мысли в это время витали очень далеко.

Леди де Ривье, оставив свою подпись в привезенных бумагах, вскоре покинула замок, сославшись на срочные дела. Следом за ней, предварительно наложив на мой дар ограничивающее заклятие, ушел и мастер Лиурой. Заодно прихватив протокол освидетельствования и заявив, что его еще нужно будет и занести в общий Реестр. Граф Экхимос на какое-то время задержался, взяв на себя обязанность провести королевских надзирающих по первому этажу замка, чтобы показать объем предстоящих работ. Потом поднялся вместе с ним на наружную стену, что-то рассказывая и тыкая пальцем в сторону виднеющихся вдалеке деревень. Где-то через пару часов он вернулся в холл, о чем-то договорился с гостями, подписал какие-то бумаги и, проводив шумно отдувающихся толстяков к телепортационной арке, витиевато со мной попрощался. Напоследок заявив, что господин Бодирэ переселится в замок уже завтра, так что мне следует позаботиться от его размещении.

Я вяло кивнул, отстраненно подумав о том, что смогу поселить управляющего только в подвале. После чего выпроводил его сиятельство и в задумчивости присел на краешек каменной тумбы.

Интересно, могло ли случиться так, что бастард вдруг унаследовал от Невзуна не "темный", а "светлый" дар? Если считать, что когда-то ОЧЕНЬ давно в их крови гуляла толика "светлого" дара, могла ли она пробудиться через такой громадный промежуток времени? И если да, то тогда почему это случилось так поздно?

Вряд ли барон посмел бы бросить сына на алтарь, если бы знал, что он - одаренный. Думается мне, в этом случае он использовал бы мальчишку более эффективно. Скажем, забрал бы сначала его силу и лишь потом замучил до смерти. Но раз этого не произошло... барон или плохо знал теорию, во что, вспоминая о его супруге и дочечке, было трудно поверить, или же на тот момент у мальчишки не имелось никакого дара. А открылся он лишь на пороге смерти. Как раз в тот недобрый момент, когда Нич проводил над ним ритуал перемещения душ.

Хорошо. Допустим, так и было. Я даже готов предположить, что именно мое переселение могло спровоцировать эту ситуацию. НО! Я почти сразу наложил на тело личную Печать, которая, судя по тому, что старые артефакты остались послушны, какую-то часть моих прежних сил в себя все-таки вобрала. Следовательно, должна была, как минимум, остановить развитие дара на прежнем уровне, а как максимум - задавить его в зародыше.

Но Лиурой-то заявил, что дар продолжает развиваться! И сейчас его цвет стал гораздо ярче, чем месяц назад!

Получается, Печать не работает? Но почему тогда откликнулось зеркало? Почему меня узнала Лишия? По какой причине начало спадать ее проклятие? И с какого, позвольте спросить, случая мои умсаки все еще топчут эту землю?! Когда некромант умирает, все его творения теряют силу, тогда как мои резвые кони... да и не только они... превосходно себя чувствуют, регулярно вывозят из замка горы мусора, и, кажется, стали даже немного сильнее?!

Я устало потер виски.

Ничего не понимаю... обычно с даром бывает либо так, либо этак: "светлый" или "темный". Не сказать, что они вступают в прямой конфликт друг с другом, потому что иначе я не смог бы изучить науку мастера Твишопа, но все же различия достаточно ощутимы, чтобы так называемая "светлая" сторона подавляла "темную" и наоборот. А со мной опять какие-то непонятки. Вроде прежнюю силу я потерял, но, в то же время, есть немало признаков, указывающих на то, что это - лишь временное явление. С другой стороны, "светлые" углядели "свой" дар, который с какого-то перепугу начал развиваться. Неужели это значит, что моя "темная" сторона когда-нибудь будет вынуждена уйти? И со временем окончательно угаснет, подавленная доминирующим даром мальчика, после чего я превращусь в настоящего "светлого"? Или вероятный конфликт между ними в итоге уничтожит оба осколка моей прежней жизни? И я утрачу способности к магии вообще?..

Я настолько глубоко задумался, что пропустил даже приближение вечера. Не заметил сгущающихся над замком туч. Не обратил внимания на то, как удлинились тени на полу. И, вполне возможно, сидел бы во дворе до поздней ночи, если бы не услышал над головой тихий шорох и не вспомнил, что вместе со служанкой перевез сюда не только опасные артефакты.

– Легкой вам смерти, хозяин, - вкрадчиво прошелестела ночь, потревожив сгустившуюся надо мной тишину негромким хлопком.

Я повернул голову и, проследив за метнувшейся в вышине тенью, нахмурился:

– Бескрылый?

– Я, хозяин, - прошептала тень, перелетев немного ближе.
– А вы, никак, загрустили?

– Скорее, задумался. Вы давно проснулись?

– Вчера ночью. Переезд забрал у нас много сил. Не все еще пришли в себя.

– Сколько вас?
– заинтересованно спросил я, задирая голову и всматриваясь в темноту.

– Вчера было трое. Сегодня уже в три раза больше... и мы голодные...

Я слегка удивился. Что за новости? С чего горгульи вдруг начали чувствовать голод? И почему у меня возникло впечатление, что голос у Бескрылого как-то нехорошо изменился? Да и теней на стенах стало заметно больше? Причем они какие-то подозрительно подвижные, то и дело скребут когтями камень, ерзают и, если слух меня не обманывает, даже нервно расправляют, а затем снова складывают широкие крылья. Так, как будто не уверены в том, что имеют на это право.

– Ну-ка, иди сюда, - властно потребовал я, поднявшись на ноги и требовательно уставившись на то место, откуда слышался голос.

Способность к ночному зрению я, к сожалению, почти утратил, поэтому сейчас различал лишь смутные очертания и не мог с точностью сказать, кто из моих созданий пришел в себя.

Горгульи, к слову сказать, действительно привязаны к месту. Где посадишь, там и будут сидеть, поэтому охранники они, хоть и чуткие, но не очень удобные. И не любят переезжать в другие дома. Но если судить по шелесту крыльев, многие из них сегодня действительно проснулись. А если вспомнить о вонючей луже, которую Лишия уже успела убрать, еще и сообразили, как мне можно досадить.

– А вы изменились, - неожиданно проворковал Бескрылый - одно из самых первых моих творений, которое было среди горгулий за старшего.
– Новое тело... совсем другой запах... если бы не отсутствие страха и не выражение глаз, я мог бы и ошибиться...

Я недобро прищурился.

– В чем дело, Бескрылый? Я же отдал приказ.

– Конечно, - так же тихо отозвалась тварь, почему-то не спеша спускаться. В отличие от двух других теней, которые вдруг бесшумно соскользнули со своих насестов и, прикрываясь темнотой, неуловимо быстро метнулись к моему лицу.

Ах, вот вы как заговорили...

Не задумавшись ни на миг, я резко качнулся в сторону, пропуская мимо себя хрипло заклокотавшую тень. Выхватив из-за пояса тяжелый стик, с силой вытянул ее по хребтине. Слегка удивился, услышав сочный хруст ломаемых костей и почувствовав под пальцами мягкое, поразительно податливое, почти что живое тело. Чуть поморщился, когда истошно взвывшая горгулья с шумом рухнула мне под ноги и яростно забилась, оглашая весь двор громким клекотом. Одновременно перехватил за глотку второго смертника и, ловко избежав удара острого клюва, смачно ударил по покрытой жестким перьями, но оказавшейся на удивление хрупкой грудине.

– Я гляжу, с тобой все в порядке, хозяин, - удовлетворенно каркнул сверху Бескрылый.

– Вполне, - сухо отозвался я и свернул шею бьющейся в судорогах горгулье. После чего отшвырнул от себя стремительно каменеющие останки и снова поднял голову.
– Еще есть желающие проверить мои силы?

На стене мгновенно установилась мертвая тишина. Но спустя несколько секунд снова раздался отвратительный скрежет когтей по камню, а затем из темноты неуклюже выбралось, волоча по земле сломанное крыло, на редкость уродливое создание - помесь грифа и гиены - которое почтительно поклонилось издалека, а затем, добравшись до моих ног, униженно распласталось на камнях.