Некромантика по контракту

— Не… — Люси снова фыркнула, потянувшись, словно большая домашняя кошка. — Это вряд ли. Этот твой лорд явно не из тех, кто делает детей на стороне. Или он вдовец?

— Понятия не имею, — растерялась я. — Никогда не спрашивала его об этом.

— Ну правильно! — она порывисто развернулась и неожиданно положила ладонь мне на руку, пристально заглядывая в глаза. — Это и не важно. Главное, что сейчас он одинок и влюблён в тебя до… по уши, короче. Такие, как он, если втюрятся, то сразу насмерть.

Прозвучало смешно. Насмерть влюблённый в меня некромант!

— Это не так, — осторожно отняв свою руку, я отодвинулась. — Он просто сам по себе такой… вежливый и галантный. Лорд, маг, из известной и древней семьи.

— Ну да! — Люси усмехнулась. — А смотрит на тебя, как на жареную курью ножку только потому, что голодает.

— Да не смотрит он на меня никак!

— Поверь мне, я-то знаю, как ведут себя нормальные мужики рядом с желанными женщинами, — Люси задумчиво повернула лицо навстречу лучам заходящего солнца и мечтательно прищурилась. — Этот взгляд… расширенные зрачки… низкий вкрадчивый голос… прикосновения украдкой… Это красиво, крысы тебя загрызи! На меня-то он так не смотрит. Он хочет затащить тебя в постель, Адель, зуб даю.

Я поморщилась. Какая вульгарность! К моему сожалению, оказалось, что падшая женщина навсегда остаётся такой, где бы она ни работала. Хотя… Люси хотя бы не притворялась, пытаясь казаться всем лучше. Она настоящая.

— Мне больше Шарль нравится, — неожиданно призналась я. — Он такой… светлый, весёлый. С ним легко разговаривать.

— Блондин с мобилем? Знаешь, ничего. Одобряю твой вкус. Но Морроуз лучше. И уж точно богаче. Хотя да, недостатков хватает.

— Уж конечно, — с готовностью кивнула я. — Он ведь некромант.

— Тьфу ты, тоже мне нашла проблему! Подумаешь, дар не так вывернут! Скелеты в доме по углам не валяются, склянки с кровью на полках в кладовке не стоят. По мне, так детишки его пострашнее проблема. Кому нужен мужик с таким приданым? Это же ни жизни, ни свободы. Вечно носы детские подтирай. Ладно ещё старшая девка — выдать замуж, и дело с концом. Но мелкие-то ещё совсем мелкие. И мальчишки. Пока вырастут, пока мозги встанут на место. Или не встанут, тут уж как повезёт.

— Это же дети, — удивилась я. — Они замечательные, талантливые, умные, добрые. Что ужасного в том, что Эдвин забрал их из приюта? По-моему, это говорит о его добром сердце.

— Не смеши меня, — опять фыркнула Люси. — Никто ничего не делает просто так. Твоему Эдвину что-то от этих детей было надо. Может, он силу их забирает. Или себе верных соратников растит. Или даже… ну, не знаю. Вырастит, вон Валери, и возьмёт себе в жены.

Я рассмеялась. Глупости какие, Морроуз вовсе не монстр. И уж точно не делает ничего страшного и противозаконного, я уверена. Она просто плохо его ещё знает.

А закат действительно великолепен. Если бы не Люси, то я бы его и не увидела.

“Мой” Эдвин? Когда-то подобное могло стать действительностью. Даже дважды. Хотела бы я этого сейчас? Пожалуй, что и нет. Морроуз интересен, недурен собой, вежлив и богат. Но я совершенно не представляю своей семейной жизни с ним. Другое дело Шарль. Вот уж кто станет прекрасным, заботливым мужем! Да, кажется, он не слишком состоятелен, но и не нищ. У него есть имение и мобиль. Как и я, он познал боль потери близких людей. Кажется, у нас с ним так много общего! И он относится ко мне со всем уважением, как к леди, а не как к гувернантке.

И, в отличие от Морроуза, Шарль так явно дал мне понять, что я ему интересна! За него я бы, пожалуй, хотела выйти замуж. В столицу мне вернуться вряд ли удастся, но стать хозяйкой Полыни — это прекрасный расклад для меня. А ещё я буду жить недалеко от Крапивы и смогу навещать своих воспитанников, когда захочу. Уверена, Шарль не из тех мужчин, которые тиранят своих жён. Он не станет мне ничего запрещать.

Глава 27. Загадочный лорд Морроуз

На следующий день погода неожиданно испортилась, как это нередко бывает в Галлии. Крапива, конечно, значительнее южнее Льена, но и здесь далеко не солнечная Славия и не мягкая Франкия с ее виноградниками и теплым морем. Зарядил проливной дождь, ветер завывал так яростно, что у старых лип на аллее трещали ветви, а в саду позвякивали звонкими колокольчиками новые стекла в оранжерее. Мальчишки нисколько не расстроились, наоборот — шумно и весело возились с железной дорогой. Валери снова закрылась в своей комнате.

Нечего было и думать, что в такую непогоду приедут учителя. Никто даже носа из дома не высунет. С самого утра я немного позанималась с детьми каллиграфией, потом Морроуз пытался учить мальчишек каким-то магическим пассам. Судя по звукам, доносившимся оттуда, — не слишком удачно. Я же после обеда слонялась без дела по Крапиве. Читать не хотелось, болтать с Люси или Джанетт мне было не о чем. Одна принялась бы расхваливать Морроуза, другая — его ругать. А если они собирались вместе, то с жаром обсуждали политику, деревенские сплетни и столичные нравы. Причем ни в первом, ни в последнем обе не разбирались.

Прислушавшись к бряцанью и крикам из учебного класса, где стояла железная дорога, я благоразумно спустилась вниз. Здесь было тихо и как-то неуютно. Ноги сами принесли меня в музыкальную комнату. Подобная имелась в любом хорошем доме, петь и играть на музыкальных инструментах учили и мальчиков, и девочек. В том числе и в Крапиве, разумеется.

Я умела играть на клавесине, но на музыкальных занятиях с детьми присутствовать наотрез отказалась. Джереми пел как кошка, которой прищемили хвост: громко и ужасно немелодично. Слуха у него не было вовсе, в ноты он попадал разве что случайно. Валери пыталась, у нее даже выходило что-то приличное, но меня она стеснялась так явно, что я решила не смущать ее. А Крис по малолетству петь не учился, только стучал в треугольник палочкой.

Сейчас я могла побыть здесь в одиночестве, никому не мешая. Зажгла светильник под потолком, провела пальцами по арфе, улыбнувшись музыкальному перезвону струн, и уселась за многострадальный клавесин. С арфой у меня не сложилось, с флейтой тоже, а вот клавесин я любила.

Задумалась на миг, заправила за уши выбившиеся из прически прядки, благоговейно прикоснулась к клавишам. Снова нахлынули воспоминания, как матушка играла мне по вечерам разные мелодии, а я засыпала на руках у отца. Моргнула.

И заиграла свой любимый франкийский вальцер, легкий и озорной. Клавесин из розового дерева был изготовлен хорошим мастером, был отлично настроен, он чутко отзывался даже на самое легкое прикосновение. Играть на нем было сплошное удовольствие. Жаль, не так уж много мелодий я помнила наизусть.

Где-то должны быть ноты. Валери же по ним играла. И учитель играл, я помню.

Огляделась и вздрогнула: в дверях салона молча стоял Морроуз, скрестив руки на груди. Видимо, был в кабинете, услышал звуки… Он смотрел на меня задумчиво и немного грустно.