Некроманты Поляриса. Дилогия

Одно помню точно — руки Севера, продолжающие нежно гладить меня, бешеный стук его сердца, теплую энергию близости, окружившую нас двоих.

— Никому тебя не отдам. Ни брату, ни любому другому мужчине. Моя! — в категоричной форме заявил некромант, сжимая в объятьях.

— Ну-ну! — исключительно из вредности рассмеялась я, за что моментально пострадала.

Север решительно ссадил мое полное истомы тело и встал. Серые глаза опасно блеснули.

— В таком случае продолжим убеждать, — подытожил он.

Так, что ещё вам рассказать про палатку?

Помимо стола для совещаний, небольшого столика с нехитрым запасом еды и воды, а также подставки под карты, здесь имелась забавная конструкция, приспособленная под плащи, оружие и тяжелые доспехи.

Да, и еще в центре был столб, который удерживал потолок.

В том-то и дело, что был…

В том-то и беда, что удерживал…

Нет, потом Север еще долго клялся и божился, что столб новый, солдаты при сборке усиливали его прочность магией, и вообще он был вкопан в землю!

Но это все уже после.

— Север, тише, — молила я, сжимая его плечи и бедра. — А не то…

Столб, который мы двое использовали как опору в этом танце страсти, крякнул, скрипнул, надломился у основания и рухнул вниз. С небольшой задержкой рухнули мы с Севером, а следом купол. Стены ещё какое-то время пытались устоять, но потом плюнули и сложились, накрыв наши тела сверху.

Дружно лежим.

Я пытаюсь не сгореть со стыда, Север пытается не заржать в голос, и судя по звукам, весь лагерь пытается вызволить нас из-под завала.

И помните, как Данте сетовал на брата? Мол, Кельвин одарен удивительным даром знать, что где-то с кем-то что-то происходит, и появляться как раз кстати. Так это правда!

— Да-а-а… — многозначительно протянул Палач. — Такого убойного секса даже со мной не случалось. Поздравляю, брат!

И он принялся громко и как-то очень-очень язвительно аплодировать.

— Можно, я его придушу? — тихонько поинтересовалась у Севера.

— Я первый, — пообещал тот и, пользуясь моментом, очень нежно поцеловал.

Предпочту не рассказывать, как впопыхах натягивала одежду (Север все-таки умудрился порвать мне завязки на штанах), как вся красная выбегала из палатки и, сгорая от стыда, летела в замок.

Вернувшись в комнату, я заперлась, стряхнула с себя одежду и с головой забралась под одеяло. Попытка спрятаться от всего мира закончилась тем, что я ещё минут пять-десять терзалась угрызениями совести, назвала себя падшей женщиной и… отрубилась.

Проснулась уже ближе к вечеру от мысли, что кто-то чересчур громко чавкает. Вспомнила, что по замку разгуливает всеядный Спайк. Естественно, испугалась, что жрут меня. Села, готовая драться даже за обглоданные нежитью конечности, скинула одеяло и столкнулась с ехидной улыбкой Мирры.

— Привет, спящая красавица! — улыбнулась та, возвращаясь к поглощению половинки батона, украшенного слоями помидор, мяса, сыра и соуса.

Взгляд сам собой метнулся к двери. Заперта.

— А как ты…

Мирра молча кивнула в сторону окна.

К слову, то продолжало создавать впечатление целостности и неприступности. Если бы не две газетки с приклеенными к ним осколками стекла, валяющиеся снизу, я бы в жизни не догадалась, что кое-кто хитровыдуманный пришел с той стороны, разбил и вынул стекла, проник внутрь и заделал брешь новыми листами стекла.

— Инстинкты у тебя хреновее некуда, — посетовала взломщица. — Я здесь уже час, а ты даже храпеть тише не стала.

— Я не храплю! — возмутилась, откидывая одеяло.

— Как скажешь, — кивнула Мирра, а демон, все еще запертый в гардеробной, ехидно заржал.

— Да не храплю я. Слышите? Никогда не храпела!

Азра издал рев, больший похожий на храп носорога, а Мирра снисходительно улыбнулась испачканным в соусе уголком рта.

Сговорились, гады.

Не привычные к постельной акробатике, мышцы на ногах болели, кое-что другое так вообще бессовестно тосковало по аргументации Севера, но я мужественно пресекла нытье организма, вытащила себя из-под одеяла и пошла в душ.

И все бы ничего, но Мирра потопала следом.

— Я кое-что нарыла, — заявила служащая королевского некроманта, опуская крышку фаянсового друга и присаживаясь на импровизированный трон. — Кстати, у тебя вся шея в засосах.

Мысленно чертыхнулась. Все так же мысленно попинала сурового некроманта за страсть в палатке и перешла в нападение:

— Кстати, а ты в курсе, что выглядишь как стерва-любовница суперзлодея?

Мирра выпятила грудь.

— Скажи главное: мне идет?

Ярко-красный топ без бретелек подчеркивал хрупкие с виду плечи, ключицы и саму грудь. Вытертая кожанка на пару размеров больше необходимого, тонкие черные лосины визуально удлиняли ноги и обрисовывали тренированный зад.

Крыть оказалось банально нечем.

Я скрипнула зубами от зависти и увела тему разговора в безопасное русло.

— Что узнала?

Пока я мыла голову под краном и сдабривала бальзамом свои светлые пряди (плюнуть на приличия и принять душ при посторонних не дала внезапно проснувшаяся скромность и подростковый комплекс собственного несовершенства), Мирра рассказывала о собственном расследовании.

Ее всерьез зацепила моя мысль, что смерть Лауры — это цепочка из хлебных крошек, и она пошла по ней в прошлое, ровнехонько на десять лет назад.

— Я подумала, что все убийства в Старограде и его окрестностях связаны друг с другом. Залезла в кабинет Хватко, влезла через него в общую базу и… и не смотри так, Тесса, совести у меня нет и не будет.

Мирра не просто влезла в сеть ради информации, она воспользовалась авторитетом отсутствующего на рабочем месте начальства и дала приказ соответствующим отделам разобрать все дела с применением некромантских практик за последние десять лет.

Короче, аплодирую стоя ее наглости.

— Там знаешь какая неувязка вышла, — продолжала делиться ходом расследования темноволосая красотка. — Всего отдел статистики отобрал шестьдесят три убийства, то есть приблизительно шесть-семь смертей в год. Но основная загвоздка заключалась в том, что начиная с двенадцатой смерти убийца стал делать более неряшливые и неуверенные надрезы. При этом техника оставалась той же, но само исполнение хромало.

— Взял себе ученика?

— Я тоже подумала так, — призналась Мирра. — Это бы объяснило чередование профессионализма и низкого уровня. Собственно, такое несоответствие и сбило столичных ищеек с пути. Но потом мне в голову пришла другая мысль. Кельвин и Данте — амбидекстеры. Это отличительная черта рода Праймусов.

Я прекратила сушить волосы полотенцем и уставилась на собеседницу.

— Серьезно? Это отличительная черта? А я-то, грешным делом, верила, что отличительной чертой всех Праймусов является некромантия, жуткие слухи и замок с привидениями!