Некромерон

— Это еще зачем?

— А скелеты поднимать?!

— Иоффа, я бы никогда не стал беспокоить усопших, даже если бы знал, как это делается. Но я на самом деле не знаю.

— Во-первых, мессир, — строго сказал староста, — они, усопшие, и так беспокоятся. Подумайте сами, вы бы спали спокойно, когда б по вашей голове ходили всякие захватчики? Нет? Вот то-то. Домовик трактирщика Гописсы говорит, что все наши в могилах ворочаются. Так что поднимать их — благое дело. А что вы не умеете, так на что замковая библиотека небывалой ценности? Каждую неделю воров вылавливали, будто тут медом намазано.

Заколебался пол, жалобно зазвенели стекла в окнах, всплеснулся в стаканах сидр.

— Господин Думгар пожаловали, — расцвел Иоффа.

— Мессир позволит? Мы с Доттом готовы доложить о наличии…

— …скрытых резервов, — выдохнул Зелг.

— Почему — скрытых? — удивился голем. — Все как на ладони. Можно импровизированно, выборочно. А можно и по списку. Дотт давно уже составил алфавитный список с перекрестными ссылками. Вот и пригодится.

Хочешь мира — готовься к воине.

— Мы с Думгаром всегда знали, что рано или поздно какой-нибудь безумец позарится на наследие да Касса-ров. И были к этому готовы, — подтвердил Дотт, вплывая в комнату.

Сам он двигался под потолком, но длиннющий пергамент, шурша, волочился за ним по паркету.

— Ночей не спал, — вздохнул призрак. — Трудился в поте лица.

— Чернил извел на семнадцать золотых рупез, — заметил голем.

— Скряга! — взорвалось привидение.

— Так и разоряются: туда неучтенная рупеза, сюда пара-тройка. Барское добро разбазаривать — большого ума не надо.

— Господа, господа… — заволновался Зелг.

— Прошу прощения, ваша светлость, — загудел Думгар. — Восемьдесят семь лет, с первого дня, как сей зануда появился в замке при особе вашего прадеда, я ждал, когда он упокоится с миром и перестанет зудеть у меня под ухом. И что же? Он умер, стал призраком и теперь зудит у меня над ухом, за ухом, под ухом. Словом, где только хочет. И это несправедливо.

— Игнорируя вышесказанное, зачитываю список, — прокашлялся призрак. — Во-первых, милорд герцог располагает своим верным слугой, то есть мною. Свою персону я вынес вперед, чтобы не путать с другими, — пояснил он.

Зелг молчал. Только переводил взгляд с голема на Иоффу, с Иоффы на привидение, плавающее по комнате со своим пергаментом, и пытался установить истину: это ему снится или происходит наяву? Или он действительно сошел с ума от напряженной научной деятельности, как и предсказывала матушка Ласика, и теперь заточен в доме скорби. И все, что творится вокруг, — это всего лишь плод его несчастного разгоряченного воображения.

— Вовсе нет, — внезапно сказал Иоффа. — Это только поначалу так будет казаться, первые две-три недели. А потом душа свыкнется, и все станет на места.

— Откуда вы знаете?

— Лицо у вас было такое, знакомое. У всех городских, которые захаживают в Виззл выпить сидру и поесть блинов у Гописсы в харчевне «На посошок», случаются похожие выражения. Иные и не выдерживают, свихиваются. А те, кто привыкает, те после сами над новичками посмеиваются и приглашают заглянуть в бар «Расторопные телеги». Но туда новичкам нельзя: мы же не звери какие, сострадание имеем.

— А что там, в этих ваших «Расторопных телегах»?

— Назовем это мощными скрытыми резервами, — туманно пояснил Иоффа.

— Мир, процветание и благолепие, — добавил доктор Дотт. — Просто на здешний лад.

— Думгар, — повернулся герцог к голему, который казался ему единственным нормальным существом во всей этой команде. — Дорогой Думгар, скажи мне ты. Мы что, действительно собрались воевать с королем Юлейном и собираемся оказывать сопротивление регулярной армии Тиронги?

— А также народному ополчению, — уточнил Дотт.

— Совершенно верно, ваша светлость, — ответил Думгар.

— И у нас есть шансы?

— Я бы сказал, что это у противника нет шансов. Впрочем, всегда могут возникнуть непредвиденные случайности, неожиданные повороты сюжета. И к этому нужно быть готовым.

— Что-то вы чересчур спокойны.

Можно выиграть у лучшего игрока, имея плохие карты и револьвер.

Ю. Йотем

— У нас большие преимущества, милорд. Прежде всего у нас существенная фора по времени. Эти глупцы выступили в поход, но не развивают наступление, а топчутся на месте. Промедление всегда понижает боевой дух армии, но они не станут атаковать до новолуния.

— Почему?

— Потому что считают, что в безлунные ночи ваше могущество многократно возрастает. Правильно, кстати, считают.

— Думгар, хоть ты не питай иллюзий относительно моих способностей.

— Никаких иллюзий, мой герцог. Все должно идти своим чередом.

— Итак, — встрял неугомонный Дотт, — имеем пункт «летучий мышь в ассортименте». Сильно?

— Не знаю, — вздохнул Зелг.

— А я знаю, милорд. Летучие мыши размером с упитанную собаку — это не всякий смертный примет как данность. Многие сильно удивятся. Привидения, опять же, бездействовать не станут. Днем и ночью будут изводить противника.

— Но привидения днем не ходят? — изумился Зелг.

— Не замечал, — пожал плечами Иоффа.

— Опасное заблуждение, — откликнулся доктор Дотт. — Ничего, ваша светлость, вот увидите вы меня на поле битвы ярким солнечным днем да еще и в моем любимом черном кожаном халате — и сразу поймете всю глубину его. Я имею в виду заблуждение. Не разочаруют вас и иные волшебные и всякие прочие существа, поселившиеся в ваших землях. Все они воспринимают нашествие людей как вопиющий акт несправедливости и насилия и жаждут воздать тиронгийцам по заслугам. Так что воодушевлять войска на битву вам не придется, скорее, сдерживать их пыл.

— И главное, — вступил Думгар, — я получил сегодня ночью радостное известие: в замок спешит старый друг ваших предков, можно сказать — член семьи, чей опыт и умения одни только могут решить исход сражения.

— Неужто? — подплыл к нему поближе Дотт. — Таки пожалует?

— Твердо обещано, — уверил голем. — Не позднее сегодняшней полуночи.

— О ком это вы?

— Ах, ваша светлость, слова тут бессильны. Разрешите же нам промолчать до тех пор, пока вы не встретитесь.

— Разрешаю, — милостиво согласился Зелг, который подумал, что несколько спокойных часов до полуночи ему никак не повредят. Проблемы следует решать по мере их поступления.