Некрополь
Шрифт:
Зойканские мертвецы горой валялись под люком в потолке. Брагг поднял дуло и начал обстреливать крышу, пробивая мощными зарядами дыры в листах металла. Из некоторых закапала кровь.
– Нас зажали! – крикнул Маколл Гаунту.
Гаунт и сам это понимал. Жильбер блокировал левый проход, но справа все еще напирали враги. А теперь, фес его, они и с неба сыплются! Такими темпами его штурмовой отряд погибнет, не дойдя до цели. Если они собираются сделать что-то серьезное, нужно двигаться вперед.
– Маколл? – позвал Гаунт.
Маколл понял, чего от него хотели. Гаунт всегда
Нутром Маколл чуял: прямо и вниз.
– Через вентиляционные щиты, сэр, – объявил Маколл.
Гаунту этого было достаточно. Он под непрерывным обстрелом отполз назад, к щитам.
– Роун! Удлиненные заряды сюда!
– Ты что творишь? – закричал Жильбер, подходя. – Этот путь ведет в правое крыло машины!
Гаунт посмотрел на Жильбера, не обращая внимания на жужжание зарядов вокруг.
– После всего, что мы повидали, Жильбер, ты мне не веришь?
– Очень приблизительно, но…
– Если б ты собирал этот Шип, ты в самую середину бы запихнул главный центр управления, туда, где его и станут искать?
Жильбер задумался на миг и покачал головой.
– Тогда смейся. Но я приучился доверять инстинкту Маколла. Если я ошибся – с меня ящик вина. Сам выберешь марку.
– Если ты ошибся, мы трупы!
– А почему б еще я такое пообещал?
Жильбер рассмеялся.
– В укрытие! – заорал Роун, отбегая от связки стволовых зарядов, которые прикрепил к щитам.
Мощный взрыв вышиб люки, словно бумагу. Что ни говори о Роуне, а во взрывчатке он разбирался. В сторону имперцев прокатилась лишь слабенькая ударная волна.
– За Танит! – прокричал Гаунт, метнувшись в открывшийся проход.
– За Вольпон! – прорычал Жильбер, не отставая.
– За улей Вервун! – неслышно произнесла сама себе Несса, бежавшая следом.
Сельскохозяйственная гильдия Гитрана пала. Корбек отвел своих танитцев к основанию Главного хребта, и следом потянулось все это пекло. Майло и Баффелс вывели свою выжившую группу из развалин, преследуемые зойканскими танками. Смешанные части Брея отступали, когда дивизионы зойканских штурмовиков ворвались во внутренние трущобы.
Колонна Щита содрогалась от выстрелов – одного за другим.
На вратах Кроу блестящая контратака Гризмунда подошла к концу. Крабы и пауки атаковали их с такой мощью, которой не могли выдержать даже лучшие танковые полки Империума.
В доках Варл и Родъин начали оттягивать свою пехоту, оказавшись лицом к лицу с охряными силами, превосходящими их собственные в десять раз.
На краю Коммерции, где развернулось одно из самых кровопролитных сражений, Балвер приказал Севгруппским и ополченцам отступать. Вверху мерцал и постепенно угасал Щит. Он протянет недолго. В гуще чудовищной схватки в окопе Сорик всадил свою кирку в противника. Он одним из последних подчинился приказу Балвера.
Вольпонцев Кордея зажало подразделение зойканцев. Аристократов вырезали на пустыре, некогда бывшем внутренними
трущобами. Кордей погиб вместе со своими солдатами.В забытой Императором норе в пустырях Каффран прижимал к себе Тону Крийд, Йонси и Далина. Небо было залито огнем, вокруг падали снаряды. Каффран понимал, что им осталось недолго. Но он будет оберегать ее и детей столько, сколько сможет.
В баптистерии Бан Даур снял наушники и откинулся в кресле. Рабочие и сервиторы все еще суетились вокруг, пытаясь поддерживать хотя бы видимость контроля.
Все было кончено. Даур поднялся и подошел к Отте, стоящему возле купели. Окна осыпались, брызнув осколками внутрь, и весь Главный хребет содрогнулся под ударами снарядов.
– Мы сделали, что могли, – сказал Даур.
– Ради улья Вервун, – поддержал Отте, тихо плача от усталости.
К ним подошел интендант Бейнфейл.
– Верховный законодатель Анофий только что отошел в мир иной. Сердечный приступ.
– Что ж, его миловал Император, – безучастно промолвил Даур.
Отте неодобрительно посмотрел на него, но Бейнфейл, похоже, был согласен.
– Это конец, мои отважные друзья. Император любит вас за ваши усилия, но это конец всему. Улей Вервун потерян. Исповедайтесь.
Даур оглянулся на Непорочного. Служитель стоял в окружении клириков.
– Начинайте мессу, сэр, – велел ему Даур. – Реквием. Хочу, чтобы последним, что я услышу, был погребальный псалом, освященный Императором.
Непорочный кивнул. Он настроил братьев, и они затянули торжественную, мягкую, чарующую мелодию, которая вознеслась над баптистерием и разлетелась по улью Вервун.
В опустевшей анфиладе своего дома, высоко в Хребте, Мерити Часс услышала тихую песнь, пробивающуюся сквозь стены. Она надела длинное нарядное платье, герцогскую цепь отца и кольцо-печатку, которое принес ей Даур.
Она провела последний час, сортируя архивы дома Часс и перегоняя семейные документы на архивные кристаллы. Услышав песнь, она нахмурилась.
– Рано… рано… – пробормотала она. – Он нас не подведет…
Глава восемнадцатая
ЛОГОВО АСФОДЕЛЯ
Друг смерти, брат удачи и сукин сын.
Майор Роун, о своем командире
Крепкие металлические стены отражали звуки резни, ворвавшейся в штабной отдел Шипа. Свирепая схватка кипела в темных комнатах с решетчатым полом. Ударный отряд встречали не только солдаты, но и команды орудийных расчетов. Наводчики надели лишние бронежилеты на рабочие халаты, но головы у многих были открыты. Солдаты Гаунта собственными глазами увидели тот ужас, который не давал спать Ларкину после Вейвейра. Дело даже не в имплантатах, вплавленных или вшитых в глазные яблоки, в уши, в самый череп, чтобы обеспечивать связь между мозгом и органами чувств – и коварным щебетом. Дело в том, что это были женщины и мужчины всех возрастов и сословий: рабочие, пенсионеры, гильдийцы, дети, подростки. Все зойканское население было мобилизовано на войну, как и предполагал Гаунт. В реальности это выглядело ужасно. С отсутствующими выражениями лиц, как будто даже более безжизненные, чем сервиторы-марионетки Сондара, люди Феррозойки набрасывались на атакующих.