Нексус
Шрифт:
За рулем Реб превратился в другого человека. Обрел некую царственность. На любой местности и в любой ситуации он несся на предельной скорости. Из-за этого приходилось часто тормозить, и скоро мое тело заныло от постоянных толчков.
— Вот взгляните сами, — сказал Эссен, убирая руки с руля, — сейчас им никто не управляет. Автомобиль едет сам. — Затем убрал ногу с педали и продемонстрировал, как регулировать скорость вручную. — Все равно что управляешь локомотивом.
Мы ездили по окраине, изредка останавливаясь, чтобы получить квартплату. Эссен владел несколькими развалюхами в двух соседних районах. Места
На пустыре перед одним из домишек Эссен продолжил урок вождения. Он объяснил мне, как делать поворот, как резко тормозить, как парковать автомобиль. И еще — как давать задний ход. «Это особенно важно», — настаивал он.
Силясь соответствовать, я взмок от напряжения.
— Ладно. На сегодня хватит, — сказал Эссен. — Порулим дальше. Скоро вырвемся на автостраду, и тут я покажу, на что способна моя старушенция. Понесется как ветер, — сами увидите… Да, еще один совет… Если вдруг вас охватит паника, не теряйтесь, отключайте мотор и жмите что есть силы на тормоз.
Мы выехали на автостраду, и Эссен прямо засиял от счастья. Кепку он надвинул на самые глаза.
— Ну, держитесь! — только и сказал он, и т-ррр — автомобиль рванул вперед. Мне казалось, что мы оторвались от земли и летим. Спидометр показывал 85 миль, а Эссен все увеличивал скорость. — Я спокойно выжимаю и сто. Не бойтесь, она у меня послушная.
Я ничего не ответил, только собрал все свое мужество и прикрыл глаза. Когда мы свернули с шоссе, я предложил остановиться, чтобы немного размяться.
— Чудо, правда? — воскликнул Эссен в упоении.
— Еще бы!
— Как-нибудь в субботу, — продолжил он, — объедем моих жильцов, соберем деньги и закатимся в ресторан. Я приглашаю. Есть тут один ресторанчик, где великолепно готовят утку. Или поедем на Ист-Сайд, в польский ресторан. А как вы относитесь к еврейской кухне? Словом, пойдем куда захотите. Ваше общество для меня — праздник.
Мы исколесили Лонг-Айленд, чтобы закупить все необходимое: сельдь, вяленого сига, булочек, копченую лососину, пикули, маисовый хлеб, джем, мед, грецкие орехи, «черномазиков» [80] , крупный красный лук, чеснок, русскую кашу и прочую снедь.
[80] Конфеты черного цвета.
— Отменно поедим, — удовлетворенно произнес Эссен. — Вкусная еда, хорошая музыка и интересный разговор — что еще нужно человеку?
— Может, еще ласковая жена? — задумчиво предположил я.
— Хорошая жена у меня есть, правда, мы не сходимся характерами. Я для нее простоват. Обыкновенный работяга.
— Не сказал бы.
— Теперь я присмирел — дело идет к старости. А прежде был — огонь! Кстати, вечно влипал в разные истории. Я и на деньги играл. Если ваша жена похожа на мою, я вам не завидую. Кстати, вы играете на скачках? Я понемногу поигрываю. Миллионером вас не сделаю, но помогу удвоить то, что у вас есть. Назовите только день, деньги ваши не пропадут, поверьте мне.
Мы подъезжали к Грин-Пойнту. Один вид бензобаков вызвал у меня острый приступ
ностальгии. По дороге нам попадались церквушки — словно их перенесли из России. Пошли улицы со знакомыми названиями.— Вы можете остановиться у дома 181 по Дево-стрит? — спросил я.
— Конечно. У вас там живут знакомые?
— Раньше жили. Моя первая любовь. Захотелось взглянуть еще раз на ее дом.
Машинально он поддал газу. Красный сигнал светофора бросился нам в глаза. Но Эссен не остановился.
— Я не обращаю внимания на светофоры, — пояснил он, — только не вздумайте брать с меня пример.
У дома 181 я вышел, снял шляпу (будто пришел на могилу) и подошел к ограде, за которой зеленел газон. Шторы в гостиной были опущены — как всегда. Мое сердце забилось с той же силой, что и много лет назад, когда я вот так же стоял здесь, перед ее окнами. Как надеялся я увидеть хоть на мгновение ее силуэт, как молился об этом! Надолго задерживаться я не мог — два быстрых взгляда, и надо идти дальше. Иногда я опять возвращался, обойдя квартал, потом снова шел тем же маршрутом — и так три или четыре раза подряд. («Эх ты, бедолага, — сказал я себе, — даже спустя все эти годы ты по-прежнему, как часовой, обходишь этот квартал».)
Я уже повернулся, чтобы идти к машине, когда хлопнула дверь подвала. Пожилая женщина высунула голову. Приблизившись, я дрожащим от волнения голосом спросил, живут ли здесь Гиффорды.
Она удивленно посмотрела на меня — словно увидела привидение — и ответила:
— Бог мой! Конечно, нет! Они съехали тысячу лет назад.
Я похолодел.
— Вы что, знали их? — спросила женщина.
— Одну знал, но не думаю, что она помнит меня. Ее звали Уна. Не знаете, как сложилась ее судьба?
— Они уехали во Флориду. — (Они, так она сказала. Не она.)
— Спасибо. Большое спасибо. — Я приподнял шляпу, прощаясь.
Она окликнула меня, когда я уже взялся за ручку дверцы:
— Мистер! Если хотите больше узнать про Уну, то здесь неподалеку живет одна дама, которая может рассказать…
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Это не важно.
Слезы струились у меня по щекам — вот глупость!
— Что стряслось?
— Да так, ничего. Просто вспомнил…
Эссен открыл бардачок и вытащил оттуда фляжку. Я глотнул лекарство от всех невзгод — «огненную воду». У меня перехватило дыхание.
— Поможет, — успокоил меня Эссен. — Она никогда не подводит.
— Это уж точно! — И вдруг против моей воли я заговорил: — Боже мой! Как можно до сих пор переживать те же самые чувства? Это выше моего понимания. А вдруг она появилась бы — с ребенком на руках? Что бы случилось тогда? Мне больно. До сих пор больно. Не спрашивайте почему. Она была моей — вот все, что я могу вам сказать.
— Крутой, видно, был романчик.
Слово «романчик» меня покоробило.
— Нет! То, что было, можно скорее назвать провалом. Или убийством. Влюбись я в королеву Джиневру, результат был бы тот же. Я слишком превозносил ее. Это плохо. Мне так и не удалось пережить свое поражение. Черт! К чему ворошить старое?
Старина Реб молчал. Смотрел прямо перед собой и знай себе поддавал газу.
Потом он просто сказал:
— Вам надо со временем написать об этом.