Некурящий. Трилогия
Шрифт:
Короче, шансы у нас есть, если что. Какие-то! А у меня до сих пор не спало то самое благодушие, что возникло после "прочистки энергетических каналов" с Син. Да и голова работала как прекрасно отлаженный механизм, анализируя окружающую ситуацию.
Как нас нашли эти самые товарищи?
Да, по сути, мы сами сдались. Я просто вставил одну из тех симок, что дал мне Азамат, в простенький телефон из комплекта "закладки" и включил его.
Естественно, перед этим я отошел от нашего лагеря подальше. Конторским понадобилось меньше часа, чтобы среагировать на мое "приглашение". Вопрос в другом: что они придумают, чтобы доказать
Однако конторские умудрились меня удивить, найдя самое нестандартное решение. Так что еще до их выхода на полянку я прекрасно понимал – драки не будет. Во всяком случае, сразу.
И это не смотря на то, что автоматчики уже заняли позиции, взяв на прицел полянку в целом и меня в частности.
Правда, они не догадываются, что если совместить прицельные приспособления с моей фигурой и выстрелить, то… Пуля пройдет в нескольких метрах от меня. Лес был к эльфийке удивительно "благосклонен".
Переговорщик медленно вышел на полянку. Не удивительно. Вряд ли он мог двигаться быстрее. По крайней мере, мужчина в годах был очень бледен, а угадывающиеся под легкой одеждой повязки и зафиксированная на перевязи рука явно подсказывали почему именно:
– Здрав будь, попрыгун! – нынешняя усмешка была довольно бледной тенью той, раннешней.
– И тебе привет, Олегыч! – В тон отозвался. – С чем пожаловал, старый хрен?!
Глава 27
Олегыч чиниться не стал, усевшись прямо на еще влажную с ночи землю. Это для меня она была сухая, а ему пришлось довольствоваться состоянием "как есть". Однако первым он разговор начинать явно не спешил. Ну, ничего, мы не гордые. Так почему бы и не оправдать его ожиданий?
– Ну? – Поинтересовался я, насмешливо уставившись на него.
Пожилой уже дядька промолчал, доставая сигарету. Привычным движением он щелкнул зажигалкой и… Порыв ветра затушил вспыхнувшее газовое пламя. Зашумела листва над головой. Отчего-то нам обоим стало понятно, что повторять подобную попытку было бы глупостью.
– Как… Интересно! – заявил этот… Гость хренов, неторопливо убирая зажигалку и сигареты во внутренний карман. – И много у тебя тут сюрпризов?
Молодец, смотри, какой! Сразу понял, что погасить здесь могут не только маленькое пламя, но и облик, как говаривали в старину господа шиноби. Был у них такой термин. Физическую ликвидацию обозначал.
– На вас всех хватит. – Совершенно искренне сообщил я.
Олегыч поглядел по сторонам, словно бы к чему-то прислушиваясь. Но не торопясь так, с ленцой… И вновь плюсик ему в карму. Понимает, что резких движений сейчас делать не стоит.
– У меня странное, практически забытое ощущение, что я на прицеле, – признался он. – Как из-за ленточки вернулся живым, так и появилось. Долго не было и вот опять в последнее время…
– Не слишком-то оно спасло тебя! – Пожимаю плечами, намекая на полученные раны.
Однако
на прямой вопрос предпочел не отвечать. Да он особо и не ждал, похоже.– Так кабы не оно, так схороняли бы уже! – Заверил он, принимая мой тон.
Кому-то он, кстати, мог бы показаться и грубым, но я напомню, что напарник и прямой подчиненный вот этого самого дяденьки попытался наделать во мне дырок не так давно, а потом еще и сжег мой любимый джип! Так что поводы возмущаться у меня были. И лично я считал их весьма весомыми!
А по поводу чувства… Так прав он, чего уж! Дашка залегла на самой глупой позиции из возможных, едва ли не посреди полянки. Это можно было бы назвать тупостью, если б не помощь леса. Я прекрасно знал, где она находится, но разглядеть не мог. Кстати, а эльфиечка "дипломатом" тем еще оказалась. Наш лагерь в километре отсюда расположен, но дошли мы минут за пять по тропинке прямой… Каким-то образом обогнув деревню. Тайные тропы эльфов. Слышал, но вижу впервые. И, самое удивительное, никакой магии!
– С чего начать, Ром? – Примирительно спросил он, разведя руками.
Мол, задавай свои вопросы – никакого камня за пазухой не оставлю, все расскажу. Так и всплывал перед глазам образ уличного каталы с тремя стаканчиками. Где шарик? А он, как правило, в рукаве!
– Как мама? – Поинтересовался я о самом для меня главном перед началом серьезного разговора.
– Все нормально, – уже серьезно подтвердил переговорщик, сбрасывая маску придворного шута, лихого и придурковатого. – Я тебе чуть позже запись покажу. С ней связался наш сотрудник и опросил видео для тебя записать… Воде как сюрприз сделать хочет. В нем она называет дату и время. Сегодняшнюю дату.
Киваю, с этим разобрались, теперь пошли по остальным:
– Что это, б****ь, было? – Поинтересовался я.
А что? Прекрасная формулировка. Лаконично. Просто и понятно. А самое прекрасное в том, что собеседник и сам прекрасно знает, что я имею ввиду. Вот пусть и рассказывает по порядку.
Олегыч поморщился, вновь потянулся во внутренний карман. Однако вовремя одумался. И правильно. Представляю, как сейчас напрягся палец на спусковом крючке у Романовой и как вскипела кровушка готовой сорваться в атаку Син. И если в холодный разум Дашки я верю, то демоны и выдержка – штука такая. Мало совместимая.
– Господин Пархоменко… Не внял нашим предостережением со своего Кипра, – еще раз вздохнул переговорщик. – Можешь считать это "последним приветом". Сегодня с утра он утонул во время заплыва в бассейне. Жаль, что непонятливым оказался, на него завязано было… Эхххх!
Ну да, это только очень далекий от дел серьезных и разных может думать, что олигарх – это ПРОСТО олигарх. Если такой перец сидит на своем месте, то только потому, что это соответствует множеству разных, порой совершенно разнонаправленных интересов.
– Константин Олегыч, твою душу да трижды рядком, мне тебя пожалеть, что ли? – Зло поинтересовался я.
Агрессия наиграна. Она скорее обозначает нечто вроде "Мне что, каждое слово из тебя клещами тянуть, что ли?".
– У меня там, между прочим, пятеро бойцов погибли! – "Вспыхнул" он, сверкнув глазами.
Но расчетливо как-то. Без огонька. Словно роль отыгрывал. Да так оно и было, вернее всего. И вопросы мои просчитаны давно. И ответы на них готовы. Все остальное – антураж. Мы сейчас выясняем кто до какой черты готов уступить. Не более.