Нелегал

Проклятие утолщения в стене, в которое маг воткнул спицы, ничего не дало, а попытка многократно усилить его с помощью руны провалилась сразу же: мелкая дрожь, сотрясающая все тело, начертить руну взглядом не позволила. Тирр напряг всю волю, стараясь исторгнуть пронизывающую его силу прочь, но после короткого противостояния чудовищному напору он понял, что с таким же успехом мог бы попытаться загнать обратно наверх низвергающийся со скалы поток водопада.

Стало совсем худо, силы истощались, защитный барьер вибрировал и рвался на части, ежесекундно теряя клочья эфира, боль захлестывала сознание. В последней отчаянной попытке маг вложил всю свою волю в последнее заклятие и послал его по металлическим артериям, через которые в него вливалась убивающая его энергия, пытаясь проклясть сам источник этой силы. А затем щит разлетелся тысячей осколков и клочков, боль исчезла, и вместе с ней – окружающий мир, и Тирр, паря в черном Ничто, понял, что проиграл.

А ведь присягнуть кому бы то ни было он так и не успел, подумалось с сожалением, но, если смотреть правде в глаза, это ничего не изменило бы. Даже если в этом мире есть боги, и даже если бы Тирр кому-то из них присягнул… после дерзновенной попытки самому стать богом вряд ли кто простил бы ему такую дерзость.

Вдали показался яркий свет, и Тирр устремился к нему, осознавая, насколько жалок он будет, стучащий костяшками по кованым скобам врат в рай неизвестного ему бога, но свет внезапно исчез, никто не явился, чтобы предъявить права на одинокую парящую в пустоте душу.

Вот и все. Конец.

* * *

Сергей, откинувшись на спинку дивана и обнимая за плечи Лилю, вполуха слушал, о чем говорят персонажи какой-то американской комедии и слова Лили о ее планах на лето в перерывах между репликами с телеэкрана, но мысли его были далеки и от телевизора, и от этой комнаты, и от Лилиных поползновений. Знать, что ты в этом доме нежеланный гость, не слишком-то приятно, и будь его на то воля, он бы и вовсе не появился на торжестве недружественно настроенного человека. Однако Сергей хорошо понимал, что по отношению к Лиле это малодушие. В самом деле, с братом придет его девушка, с сестрой – невесть откуда взявшийся выскочка, а самой Лиле каково будет сидеть в одиночестве?

Потому он сжал зубы, решив, что пора проявить твердость… в очередной раз. Даже несмотря на то что предыдущие волевые поступки ничего не дали. Просто ради Лили.

И вот теперь Сергей дико жалеет о своем решении. Мало того, что скоропалительная и ребячливая попытка поставить зарвавшегося Теодора на место обернулась против него же – не лезет в карман за словом, гад, – так еще и он стал свидетелем того, как этот самый Теодор внезапно становится буквально другом семьи, просто один раз употребив свои умения, в то время как Морин употребляет свои ежедневно на службе, пытаясь сделать жизнь города чуточку спокойнее. Но этого никто не оценит. И ведь как же вовремя Николая Михайловича приступ-то свалил?!

Сергей мысленно сосчитал до десяти и глубоко вдохнул. Да, черт побери, он завидует. Дико, по-черному. В один день пришлый засранец добился того, чего сам Морин уже год добиться не может. Тут бы только мертвый не позавидовал.

Лиля засмеялась, глядя на экран, и отвлекла его от печальных мыслей.

– Сколько смотрю этот момент – столько раз смеюсь, – сказала она Сергею, – а ты что-то приутих…

В этот момент свет настольной лампы замигал, по экрану телика пошла рябь. Секунду спустя все прекратилось, но затем началось вновь.

– Ну что за?.. – расстроилась Лиля. – Опять какая-то сорока-ворона на тарелку спутниковую села!

– Тарелка ни при чем, – подсказал Сергей, – потому как у тебя лампа мигает. Перебои в электросети, тут уж ничего не попишешь.

– Фиг с ней, – махнула девушка и направила на телевизор пульт, – в другой раз посмотрю. Давай мы другое кино покрутим!

Он не стал говорить, что под крышей не слишком гостеприимного к его персоне дома не очень-то и хочется, и вяло согласился:

– Ну давай. Режиссером у нас кто станет?

– Я! – вызвалась Лиля и достала из тумбочки у кровати пару розовых замшевых наручников. – У нас будет серия о пытках!

– Ну блин, – вздохнул Сергей, – опять ты за свое.

– В прошлый раз ты тоже ныл, а в итоге тебе понравилось!

– Естественно, режиссером-то я был.

– Ну вот, теперь поменяемся ролями. Не все ж мне жертвой быть!

– Ты только призабыла малость, что жертвой была опять же по собственному желанию.

Лиля, не слушая его возражений, проворно нацепила наручник на левое запястье Сергея, и в этот момент где-то в доме что-то гулко грохнуло и настольная лампа погасла.

– Что это? Выстрел? – насторожилась девушка.

– Пробки сгорели, – ответил Сергей.

– Какие пробки? У нас автомат.

– Тогда сиди тут, а я схожу гляну.

Он запахнул рубашку, уже расстегнутую Лилей – и когда она успела? – и вышел в коридор, доставая из кармана мобильный. Крохотный светодиод на торце – фонарик не ахти, но лучше, чем никакого.

Одновременно с ним в коридоре показался Илья.

– Что это было? Свет пропал, что ли?

– Как видишь.

Сергей дошел до ступеней, ведущих вниз, и в нос ударила вонь сгоревшего пластика и еще чего-то.

– Так и есть, щиток навернулся, – прокомментировал Илья.

На первом этаже мелькнул луч света: это оказался Николай Михайлович с фонарем.

– И часто такое случается? – полюбопытствовал Сергей.

– Да нет, первый раз… Ну и воняет. Это отчего же он так?

– Не могу знать, не электрик я…

В этот момент сверху послышался голос Марго:

– Что случилось? Теодор, ты где?

– Тут его нет. Он же был у тебя?..

– В том и дело, что был! Штаны и рубашка исчезли, а тапочки остались!

Маргарита, закутанная в халат, протирая глаза одной рукой, спустилась следом, второй держась за перила.

– Теодор! Ты где? Папа, посвети в прихожую! На вешалку, а не на счетчик… обувь и куртка на месте, значит, он не погулять вышел…

Илья осмотрел щиток со счетчиком и пощелкал переключателем:

– Накрылся медным тазом. Прям взорвался изнутри, вот трещина… до сих пор дым сочится… Короче, надо электриков вызывать, а пока мы без лепестричества останемся.

Сергей зашел в столовую, светя себе бледным светодиодным фонариком, и внезапно остановился как вкопанный:

– Едрить же твою налево! Он тут!

Возле столика, на котором стоял телевизор, на полу неподвижно застыл Теодор. Подойдя ближе, Морин только усилием воли удержался от трехэтажного выражения: из розетки, куда раньше был включен телевизор, торчала вязальная спица. Вторая такая же намертво зажата в правой руке.

Марго появилась в комнате второй и, увидев эту картину, бросилась к лежащему и принялась тормошить его:

– Тирр! Господи, Тирр, ну как же… Тирр! Ну очнись же!

Сергей наклонился к нему, приподнял веко и посветил фонариком в глаз. Зрачок резко сузился, свидетельствуя, что кровообращение в мозгу не нарушено. Пульс, медленный и слабый, тем не менее четко чувствовался на шее.