Нелинейная зависимость
Шрифт:
Лишь с четвертого захода Андрей догадался обменять перстень с алмазом, когда-то подаренный колдуном-визирем, на необходимое вооружение. И как только рудокоп растворился в воздухе, Андрей осмотрел меч. Длинный, тяжелый, острый, затертый в месте хвата до блеска. Он показался лучшим на свете, потому что был не где-то, а в руках.
Третий уровень оказался еще сложнее. Поочередно убив двух драконов на острове, Андрей с жалкими остатками жизненной силы вышел к перекрестку трех дорог, охраняемому огромным золотым сфинксом. Чудище было настолько сияюще неуязвимым, что сразу стало понятно —
Побегав так раз пятнадцать и изведав все прелести общения с когтями и зубами чудовища, Андрей понял, что выбрал неверную тактику. Соревноваться со сфинксом в скорости оказалось бессмысленно, и он попробовал посоревноваться в коварстве.
У него в сумке лежал пузырек с ядом, добытым из хвостового шипа одного из драконов, и Андрей испробовал несколько способов скормить скляночку сфинксу. Он бросал ее в морду чудовища, но тварь категорически отказывалась слизывать смертоносное вещество. Он бросал ее в золотые глаза, но через их слизисто-металлическую оболочку яд тоже не всасывался. Наконец Андрей умудрился бросить пузырек прямо в раскрытую для укуса пасть, но оказалось, что яд попросту не действует на этот вид сфинксов.
Андрей разозлился. Он прекрасно понимал, что разработчики не могли создать непроходимую ситуацию в самом начале игры, но найти выход у него не получалось никак. Тут уже ставкой являлся не выигрыш сам по себе — Андрей вступил в противостояние с человеком, разработавшим сценарий игры, и ему до остервенения захотелось доказать себе самому и этому чертовому сценаристу, что Андреевы мозги не хуже, а лучше мозгов разработчика дешевой игрушки.
В течение следующего часа Андрей пробовал:
1) молиться сфинксу;
2) принести ему в жертву убитого в ближайшем лесочке оленя;
3) отбиваясь от дракона, подманить его вплотную к сфинксу, чтобы завязалась драка между чудовищами (последняя уловка показалась Андрею находкой, но чудовища не стали драться между собой, а накинулись на него самого в две пасти);
4) принести в жертву человека из числа живущих на дальней горе туземцев;
5) добыть в горах алмаз Аль-Кадук и заплатить им за проход;
6) заставить туземцев выкопать ловчую яму и заманить в нее сфинкса.
Эта уловка потребовала от Андрея немалого актерского и ораторского мастерства, учитывая и то, что туземцы по-русски, то есть по-персидски не понимали. Яму они все-таки выкопали, хотя для этого пришлось зарубить четверых зачинщиков мятежа, но сфинкс в нее лезть не стал, легко раскусывая любую маскировку.
Тогда Андрей распсиховался окончательно, построил туземцев в колонну и погнал на сфинкса, надеясь проскочить, пока чудище будет пожирать такую уйму народа. Но сфинкс легко справился и с этой задачей, моментально отличив Андрея от шоколадно-голой массы туземцев.
Когда Андрей в очередной раз глянул в равнодушные глаза сфинкса, в наушниках прозвучала трель дверного звонка. Андрей снял шлем. Без него
кондиционированная прохлада ощущалась намного отчетливее. Звонок снова пропел — длинно, нетерпеливо.— Иду! — крикнул Андрей, прекрасно понимая, что Пашка не услышит через дверную броню.
Он отключился от машины и ногой пихнул «пятак» под стол.
— Иду! — повторил он, глянув на экран дверного глазка.
Пашка состроил в камеру потешную рожицу.
— Вот клоун, — усмехнулся Андрей, потихоньку отходя от игровой злости.
Он клацнул магнитной защелкой замка и распахнул дверь. Пашка с ходу протянул ему две бутылки вина — красное каберне «Совиньон» новозеландского производства.
— Заходи, заходи… — Андрей взял бутылки. — Под вино будет сыр, если не возражаешь.
— Не возражаю. — Паша скинул туфли и ногами загнал их под вешалку. — Только тогда без вина сообрази что-нибудь горячее.
— Вот ты зараза, — буркнул Андрей. — Сейчас вместо работы проторчим на кухне два часа.
— Не проторчим. Сунь кусок чего-нибудь в микроволновку и успокойся. У меня с утра во рту ни крошки. Совесть имей.
Андрей молча достал из-под стола пакет с картошкой, высыпал в блюдо несколько штук и поставил в печь.
— Во-во, — вытянул шею Пашка. — Самое то.
— Протокол распечатан. — Андрей набрал программу для печеного картофеля в мундире. — Лежит на столе.
— Я его просматривал уже раз сто пятьдесят, — отмахнулся Пашка, но в комнату все же прошел. — У тебя часы что, стоят?
— Элемент сдох.
— А… Сказал бы, я бы купил. Солнце давно село?
— Забей. — Андрей принес еще одно кресло, и они вместе с Пашей сели перед компьютером. — Лучше расскажи, что ты раскопал.
— Да ничего толком. Попробовал в точности повторить команды, прошедшие с твоей машины, но результат самый обычный. Короче, да ты и сам это видишь, считало не два устройства, а три. Твой компьютер, атомы в Черноголовке и что-то еще. Очень быстрое. Ну, не медленнее твоей машины, может, даже быстрее. На прикид раза в два.
— Куда уж быстрее? Аппаратный предел быстродействия официально достигнут два года назад!
— Ну да, уперлись. Но можно теоретически облегчить софт.
— Теоретик. Ты же мне сам ставил «Комманд Сервис 2.10». Или буржуи написали более шуструю операционку?
— Разрабатывают, — пожал плечами Пашка.
— Вот именно. Нам бы с тобой никто не платил таких денег, если бы классические машины не уперлись носом в бетон. И с аппаратной точки зрения, и с программной.
— Но это факт, Андрей. Не кипятись. Если это был взлом, то взломщик обладал уникальнейшей технологией.
— И был психом, трижды лауреатом международной премии Кащенко. На кой хрен ему вообще понадобилось ломать?
— Не хотел делиться разработками, — предположил Паша.
— Я же говорю — псих. Только за методику двухкратного ускорения классических вычислений он мог бы заработать уйму денег… Скотт вроде бы даже премию объявил за это, если не врут.
— Не врут. Сорок миллионов. Но вдруг его интересуют не деньги?
Андрей пожал плечами:
— Тогда он бы тем более не стал ломать. К тому же пароль.