Нелюбимый босс

Надо съездить проверить работу лично.

Как только подумал об этом, решив взять с собой Соню, так натыкаюсь на нее в коридоре. Она распластывается по стенке, как будто я могу ее сожрать живьем. Приходится отступить на безопасное расстояние.

Мы случайно столкнулись в коридоре и теперь с некоторой опаской смотрим друг на друга.

— Мне только что звонила Алина. Она уже сидит на чемоданах и смотрит на часы в ожидании вылета! — выпаливает Соня.

— Мне еще не позвонила. Зато ремонтники отчитались, что все путем. Хочу проверить. А ты?

— Я уже собрала вещи и застелила кровать. Я могу поехать прямо сейчас!

— Тогда не будем тратить время зря.

— Хорошо, а Марика?

— Спит, наверное, Не стану будить. Она все-таки в положении.

— Да, конечно. Я потом смску ей напишу. Ты же не против? — спрашивает настороженно.

— Почему ты так думаешь?

— Ты же все контролируешь, — бросает мне Соня. — Я пойду за сумкой, через минуту буду готова.

— Завтрак?

— Я не голодна. Аппетита пока нет.

— Это из-за моего дома у тебя пропадает аппетит? — спрашиваю слишком резко.

— Нет, просто нервничаю, чтобы Алина ничего не узнала. Ты не будешь ей на меня жаловаться?

— Не буду...

— Не будешь, если? — дополняет. — Ну, там же какое-то условие, да?

— Да. Поцеловать злого папочку! — рыкаю недовольно.

Внезапно она приподнимается и неуклюже клюет меня в подбородок, мазнув вишневыми губками по щетине, скользит выше, едва задев нижнюю губу. Замираю. Дыхание спирает в глотке, тело охвачено жаркой судорогой, как будто током прошибло, до самого нутра.

Крепко хватаю девчонку за талию, сжав изо всех сил.

— Ты что творишь?

— Целую злого папочку, — шепчет срывающимся голосом.

— Тогда делай это правильно.

Не соображая, что творю, прижимаю малышку всем телом к стене. Наклоняюсь к ней, замершей без движения, и напористо целую...

Совсем ничего не соображаю. Губы и руки знают, как приласкать женское тело, и сейчас по какой-то неизвестной причине это умение раскручивается на всю катушку.

Главное, это она — мягкая, сладкая, отзывчивая. Целующаяся взахлеб и как-то совсем уж беспорядочно, как слепой, но жадный котенок. Такой жадный и с коготками, царапающийся всюду, куда только дотягиваются ее тонкие пальчики.

Шея, плечи, запястья… В какой-то миг даже начинает казаться, что она пытается вырваться, в особенности, когда она царапает мои запястья.

Пожалуй, так и есть! Царапается, пытается оттолкнуть. Вот только уже слишком поздно!

Не надо было меня дразнить!

Крепко обхватив ее запястья, задираю повыше над головой и пригвождаю малышку к стене своим телом.

— Дём… — начинает она.

Я со всего размаху толкаю ее бедрами, прижавшись к низу живота окаменевшим желанием.

— Ян, — заканчивает едва слышно и облизывает губки.

Снова заводит меня и уже не пытается сопротивляться, когда я вновь овладеваю ее ротиком, глубоко вонзаясь языком. Показываю этой маленькой мерзавке все то, что мне снилось… Не давало покоя и будоражило так, что пришлось по старинке, рукой унять желание.

Пальцы все крепче и крепче стискивает тонкие девичьи запястья, которые совсем ослабли. Соня целуется уже увереннее и даже пытается скользнуть в мой рот своим язычком, окончательно срывая планки.

Я резко отпускаю ее руки и подхватываю под попкой, пришпилил к стене.

Она безотказно что-то лопочет и, опустив пальцы, гладит меня по затылку и шее. Теперь уже не шипит и отталкивает, но ластится и шепчет призывно.

Начинаю двигать бедрами, раз за разом снова упираясь в горячую развилку между стройных ножек. Мну ладонями попу и, услышав, почувствовав, как Соня интимно застонала мне в рот, перемещаю одну руку, нырнув под топик, сжав упругие, высокие холмики груди.

Громкий звон.

— О черт! — слышится следом за звуком битого стекла.

***

Посторонний звук слышится отчетливо, как щелчок кнута. Еще отчетливее звучит громкий всхлип Сони, когда я отрываюсь от ее губ.

Смотрю в сторону.

Марика застыла возле лестницы и смотрит на нас. Она спустилась со второго этажа и явно шла на кухню, за стаканом воды. Но застала врасплох нас.

Я увлекся и стоит признать, едва не взял нахрапом девчонку у стены коридора. Если бы не Марика, я бы без всякого зазрения совести полез к Соне в трусики и взял то, чего хочу.

— Я… Я…. Я пойду. К себе. Пе… Перехотела пить, — заикаясь, тараторит Марика и торопливо разворачивается прочь, неловко крутанувшись с большим животом.

— О черт, — следом за Марикой повторяет Соня.

Она пихает меня ладонями и стремится отдалиться.

Я медленно опускаю ее на пол, но отпускать не спешу. Моя ладонь все еще лежит на упругой, сладкой груди. Соня бьет меня по запястью.

— Отпусти! Ты на меня набросился! — заявляет она. — Я этого не хотела!

Слова Сони разозлили меня еще больше.

Я резко разворачиваю ее лицом к стене и все же запускаю руку под штаны и медленно веду пальцами вниз, под тонкие трусики. Она пытается сжать ножки вместе, но мне не нужно нырять особенно глубоко. Потому что ее трусики можно выжимать…

— Те, кто не хочет, не станет на ночь глядя кидать намеки про рабочую глотку и не полезет с поцелуями! А еще… еще у тех, кто не хочет, в трусах не бывает потопа. Когда делаешь первый шаг, будь готова к остальным! — отчитываю, прижавшись крепко к ее заднице. — Поняла?